Кто-то должен умереть - Анна Малышева

Обдумав планы на ближайшие два дня, девушка отправилась на кухню и героически перемыла в ледяной воде всю накопившуюся грязную посуду, попутно размышляя о том, что рекламы моющих средств ни словом не упоминают об артрите, который обостряется от мытья «даже в холодной воде».

Разумеется, Настя точно знала, когда ей следует ждать «хозяина». К восьми часам, вычислив все возможные пробки и задержки, она уже принялась волноваться. К девяти ей показалось было, что Антон не приедет вовсе. Может быть, останется у какого-нибудь приятеля. Передумает. Пожалеет, что предоставил ей крышу над головой. Отправится к родителям на дачу. И она была почти удивлена, услышав звонок в дверь. Это было в половине десятого, когда начинали опускаться сумерки.

– Господи, что это такое?! – Она отступила вглубь прихожей, глядя на сумки в руках у Антона.

– Твои вещи. – Он сбросил багаж и значительно поднял палец: – Только это не все. Лучше спустись, а то я один не смогу…

Настя побежала за ним и тут же убедилась, что Антону и впрямь не под силу выманить из кабины Котика, как она по привычке продолжала называть собаку. Пес нервно рычал, хохлился и на все попытки взять его за ошейник реагировал весьма агрессивно. В отношении Котика это означало, что он робко показывал клыки.

– Да что это?! – Настя схватила собаку и, расцеловав ее мокрый нос, поставила на землю. – Ты меня перевез навеки?!

– Я тут подумал, – солидно сказал Антон, – что тебе понадобятся какие-нибудь мелочи. Ну, как всем вам, женщинам. И поехал к тебе.

– Ты сказал, что я буду жить у тебя?

– Твоя мама была рада, – укоризненно заметил тот. – И не возмущалась. Сразу собрала сумки и выдала мне собаку.

Настя пыталась сохранять серьезное выражение лица, но это было невозможно – Антон в самом деле очень серьезно отнесся к ее переезду и, кажется, сумел убедить ее мать, что у дочки начинается новый роман. Девушка расхохоталась:

– Ну, артист! Кто тебя просил?!

– Ты что – не чистишь зубы? – меланхолично поинтересовался Антон. – Или не носишь дома тапочки? Я предупреждаю – мои предки не потерпят такого. И я сам тоже.

Настя все еще смеялась. Подцепив на поводок уже погулявшего Котика, она первой вошла в подъезд. Антон, заперев кабину, отправился за ней. Они поужинали – Настя приготовила омлет с дачной зеленью, который целиком умял Антон, потом сообщила парню, что запросто может обжарить вареную курицу, которую обнаружила в холодильнике, но предупреждает – завтра в доме должны появиться какие-то продукты. Курица с макаронами была уничтожена полностью – девушка внезапно ощутила голод – ведь за последние двое суток она не съела и сухарика. Антон смотрел на нее с видимым неодобрением и наконец заявил, что такая спутница жизни ему не по карману.

– Я же говорил – ты наверняка много ешь, – пробормотал он.

Настя погрозила ему обглоданной костью и сказала, что отступать некуда – ведь он уже вывез из родительского дома приданое. Раньше нужно было проверять ее аппетит!

Чем больше приближалась ночь, тем сильнее она нервничала. Шутки уже казались не такими забавными, квартира – не такой знакомой. Настя пыталась было разобрать сумки, привезенные Антоном, но вдруг присела рядом с ними на пол и задумалась, безвольно свесив руки. Что она делает здесь? Во что играет? Все должно кончиться, как кончалось всегда – она ляжет в постель, делая вид, что ни о чем не догадывается. Через полчаса, когда она еще и глаз не сомкнет, откроется дверь, и на пороге появится темный силуэт. Ей зададут какой-нибудь нейтральный вопрос – о том, как спится на новом месте, или о чем-нибудь еще. Потом Антон присядет на край постели. Потом все будет, как бывало всегда – может, с иными словами и движениями, но все-таки без существенной разницы…

«Никогда, – сказала она себе. – Этого я не допущу. Хватит».

Если бы ей сказали, что, в сущности, с Николаем она пережила то же самое, никакой разницы с предыдущими романами не было, Настя бы страшно возмутилась. Она принялась бы отстаивать погибшую иллюзию, как кошка защищает новорожденных котят от окружающего мира – защищает со святым материнским безумием, хотя уже через полгода сама с легкостью на них нападет, не опознав в подросших котятах собственную плоть и кровь. Но дверь в комнату, где она устроилась с багажом, никто не открывал, защищаться было не от кого. Настя успокаивалась.

«Ну, ладно, – сказала она себе. – Тут, в конце концов, есть кровать, белье, подушка. Я устроюсь. Антон нормальный парень, ему можно доверять. Если он сюда явится, я его легко выгоню. Он не маньяк. Хватит пары слов».

С обреченной решительностью она застлала постель, выудила из сумки пижаму и безмолвно посмеялась над маминой заботливостью – та положила в сумку даже дорожную аптечку, в которой обнаружились: бинт, пластырь, анальгин и валерьянка.

«Но только не презервативы! – умилялась Настя. – Мамочка, ты уж сколько лет знаешь, что я живу с мужчинами, но слово «презервативы» для тебя – табу!»

Она переоделась в пижаму, забралась в постель, затащила к себе Котика, который не отходил на нее ни на шаг и постоянно принюхивался к незнакомой обстановке. С собакой она чувствовала себя в полной безопасности. Кроткий, безобидный пес все-таки являлся какой-никакой защитой. По крайней мере он был способен поднять тревогу. Настя закрыла глаза и улыбнулась. Она сама не ожидала, что ей будет так уютно в чужом доме.

Прошло полчаса – этот срок она отмерила, сообразуясь с прошлым опытом. В дверь никто не постучал. В коридоре горел свет, и Настя, лежа с открытыми глазами, видела узкую длинную щель, протянувшуюся под косяком.

«Может быть, он уже спит?»

Но Антон еще не лег – об этом красноречиво свидетельствовали звуки на кухне – свист вскипевшего чайника, скрип табурета, шум открываемой воды. Девушка нахмурилась.

«Я чувствую себя так, будто мой братишка Костик вырос и теперь мы с ним одни дома. Черт! Нравится мне это или нет?» Она хотела быть честной, но не очень получалось. Настя заранее настроила себя на привычный сценарий отношений, а теперь, когда все шло иначе, злилась. Ей уже почти хотелось, чтобы открылась дверь и она имела возможность в очередной раз сказать себе, что все мужчины на один лад, новостей ждать нечего, и в конце концов, так оно и должно быть… Но дверь не открывалась, и она чувствовала себя так, будто сама себя обжулила в карты.

«Или он говорил правду?!»

Эта мысль была обжигающе неожиданной. Настя даже приподнялась на локте, прислушиваясь к звукам за стеной. Ей показалось, будто там раздался тяжелый вздох Антона. Затем – шелест. Кажется, он что-то читал. «Неужели ему наплевать, что я рядом?!»

Настя не выдержала ожидания, вскочила и, погладив по голове уснувшую собаку, отправилась на кухню. Переступив порог, она сощурилась от света. Антон поднял голову:

– Я тебя разбудил?

– Ой, – она протерла глаза и снова уставилась на него. – Ты носишь очки?!

Парень солидно поправил на переносице металлическую дужку и сообщил, что с детства страдает близорукостью. Очки очень изменили его правильное, вполне заурядное лицо. Они придавали ему какую-то старомодную ироничность.

– Классная пижама, – он снова уткнулся в книгу. – Чего не спишь?

Настя, поколебавшись, присела к столу, повертела кружку с остывшим чаем и сделала несколько глотков.

– Не знаю, – сказала она наконец. – Мне не по себе.

– Ну?! – Он не отводил взгляда от страницы. – Ты же в моей комнате, а я там дрыхну без задних ног. Там хорошо. И комаров нет – я прибил сетку.

– А ты где будешь спать?

– В спальне родителей.

– Они в самом деле на даче?

– В субботу убедишься. Я повезу им припасы, могу и тебя прихватить.

Настя улыбнулась:

– Чтобы меня сожрали?

– Чтобы на тебя посмотрели, – невозмутимо ответил он и снова поправил очки. Антон выглядел странно, и девушке хотелось сорвать с него это украшение, чтобы убедиться – это очередной розыгрыш.

– А что на меня смотреть?

В кухню бочком вошел пес. Оглядел Настю, Антона, судорожно зевнул и по привычке начал искать миску с едой.

– Удивительно, что ты сумел забрать Владика, – заметила Настя. – Он никого к себе не подпускает.

– Определись наконец – Котик или Владик?

– Хотелось бы определиться, – девушка бросила собаке кусок сухого сыра, завалявшийся на столе, пес с благодарностью его уничтожил. – Я чувствую себя как на неведомой планете. То ли мне все бросить и переменить, то ли копаться в этом деле до конца.

– Мне кажется, вместо слова «дело» ты хотела сказать другое. Оно тоже начинается с буквы «Д», и в нем тоже можно копаться.

Секунду они смотрели друг на друга, а потом одновременно рассмеялись. Настя не могла успокоиться куда дольше Антона – она закрывала ладонями лицо и повизгивала. Парень с деланым безразличием уткнулся в книгу, а она все еще хохотала:

– Я с ума сойду! Ты нарочно?! Антоша, ты мне поможешь? Или… Господи!