Обретение - Элизабет Гэнди

По дороге домой Энн пыталась унять обуявший ее гнев. Но раздражение против себя и всех на свете не оставило ее даже тогда, когда она открыла двери дома.

Пройдя через кухню, женщина заметила, что банка со свекольным пюре стоит почти нетронутая, и почувствовала, что ее злоба перемещается с Кристины на Пита. Он что, не кормил Рейчел? Энн свела брови при виде целлофановых оберток от кремовых пирожных, разбросанных по столу, и поспешила в спальню. Если он, не дай Бог, накормил ее этой уличной дрянью!..

Мысль ее осталась незаконченной, и Энн замерла на пороге, Пит сидел на стуле возле окна и баюкал уснувшую Рейчел, прижимая ее к себе как родное дитя.

Сердце сжалось, и слезы хлынули из глаз прежде, чем Энн успела остановить их. Как же она была несправедлива, как могла закрывать свою душу от человека, с такой любовью держащего ее дочь в своих объятиях.

— А, ты вернулась, — сказал он негромко, повернув голову от окна.

Существовал только один способ вести разговор и при этом не таять, как воск от огня. Энн подошла ближе и сняла пальто. Она не могла позволить, чтобы мгновение нежности выбило ее из колеи.

— Я обратила внимание, что свекла стоит нетронутая. Ты что, не кормил Рейчел?

Пит уловил нотки гнева в ее голосе и списал их на неудачный разговор с Кристиной.

— Я накормил ее грушевым пюре. Мы решили, что свекла сегодня у нее не в чести.

Мы решили. Энн почувствовала, как силы вновь покидают ее, и она теряет самообладание. Она тут же отогнала это состояние, но делать вид, будто в ее отсутствие ничего не произошло, было по меньшей мере неразумно. Пит обрел часть самого себя, ту часть, от которой отрекся еще несколько лет назад. Энн никогда не сомневалась в его способности любить глубоко и всерьез. Она ощущала это в каждом прикосновении, в каждом упоминании о братьях, видела это всякий раз, как он приходил на помощь другим.

— Эй? — Ее дочь все еще сладко спала, прижавшись к его груди. — Что там с Кристиной?

Отрицательно покачав головой, она отвернула кран в раковине ванной комнаты.

Пит очень рассчитывал на успех в переговорах с дочерью Бэррета-старшего. На протяжении всего дня он щадил нервы Энн, ничего не рассказывал ей о сцене в своем кабинете. Склонившись над колыбелью, мужчина уложил Рейчел и подождал, пока Энн вновь появится в дверях ванной.

— Боюсь, что это день плохих новостей, — сказал он с напускной беспечностью, надеясь, что она воспримет его слова примерно так же. — Джером приходил ко мне.

Она чуть не уронила из руки стакан.

— Сюда?

— В офис.

— Зачем? — Только теперь она поняла, как была глупа. Иначе бы давно сообразила, что ненависть Джерома так или иначе должна обрушиться и на Пита. — Боже, я так бесконечно устала от того, что он разрушает мою жизнь, а теперь он переключился на тебя. — Что ему надо?

Несчастная заметно побледнела, в глазах появилось беспокойство.

— Ничего существенного, — на ходу соврал Пит. — Джером пытался найти во мне союзника.

— Что же, выходит, он знает, что я здесь?

Пит приблизился к ней вплотную. Уж не поэтому ли он до последнего момента оттягивал рассказ о визите ее свекра. Он понимал, что женщина вновь почувствует себя загнанной в ловушку и его дом перестанет быть для нее укрытием.

— Он знает, что мы вместе, и больше ничего.

— Разве этого мало? — Энн показалось, что стены вновь стали давить. — Он теперь придет сюда.

Присев, Пит похлопал рядом с собой по матрасу.

— А почему бы тебе не прийти сюда?

Ноги ее не слушались, и тогда он поймал ее за руку и усадил рядом. Ощущение собственного бессилия надломило эту стойкую натуру. Она устала от бед, устала без конца оглядываться по сторонам в поисках преследователя.

— Ты просила обойтись без обещаний. Но на этот раз я ослушаюсь. — Она отвернулась, но он взял ее за плечи и повернул к себе. — Обещаю, что он к ней пальцем не притронется.

Энн хотелось верить. Боже, как ей хотелось чувствовать себя защищенной, чувствовать, что есть кто-то, на кого она может опереться. Он прижался лбом к ее лбу, словно перетягивая на себя ее заботы.

— Верь мне. — В словах его было больше искренности, чем она могла ожидать. С тех пор, как они вторглись в его жизнь, этот человек совершенно изменился. Прошло то время, когда Энн могла сказать себе, что утром уйдет из его дома, и все станет точно так же, как было до встречи с ним.

— Ты веришь мне? — спросил Пит, прижавшись губами к ее виску.

Отчаяние, равного которому она не испытывала, бросило ее к нему.

— Да, верю, — прошептала обессилевшая женщина и припала к его губам своими губами и обвила руками его шею. И вновь его губы заставили забыть обо всем. Этого она и желала сейчас больше всего на свете.

Упав на спину, она увлекла любимого за собой, словно бы впитывая в себя его силу и решительность. Запустив руки под его рубашку, она вытащила ее. Проложив пальцами дорожку через его живот к молнии его брюк, Энн услышала прерывистый вздох. Она не просто хотела этого мужчину, она нуждалась в нем, и ничего не могла с собой поделать.

Обезумев, женщина торопила его, выгибала бедра, страстно желая слиться с ним. Она не хотела сейчас нежности и осторожности, она жаждала ощутить его силу и власть, его мужское превосходство и мужское нетерпение.

Сорвав с нее остатки одежды, Пит отбросил их в сторону, помедлив только для того, чтобы скользнуть пальцами по обнаженному телу. В голове застучало, когда его губы поймали ее грудь и влажный, горячий язык прикоснулся к соску. Она отчаянно устремилась навстречу туману забытья, закрыв глаза и отдавшись тому наслаждению, которое захлестнуло ее. С каждым движением его пальцев, прикосновением губ она все больше погружалась в сладкую бездну, умоляя об одном, чтобы он как можно скорее слился с ней. Чего бы он сейчас ни желал, она желала того же.

До сих пор Пит думал только о ее удобстве, но сейчас в нем проснулся безудержный порыв. Он был наполнен ее запахом, вкусом, ее прикосновениями, и он уже не мог больше сдерживать ураган, уносящий к вершинам наслаждения. Руки, только что бывшие мягкими и осторожными, стиснули ее плоть, раб своего влечения, он выдохнул ее имя и притянул к себе, не желая когда-либо отпускать.

Все, что разделяло их днем, исчезло сейчас при лунном свете. С щедростью и доверием, ошеломившими его, женщина еще больше раскрыла свое тело навстречу ему, шепча ласковые слова, смысл которых, вероятнее всего, и сама не осознавала. Все «нет», которые Пит слышал от нее раньше, унесло словно вихрем. И он хотел всего, что мог получить: наслаждения, ощущения, все, что называется любовью.