Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах - Антон Чехов

2183. M. M. КОВАЛЕВСКОМУ 11 (23) декабря 1897 г. Ницца. Дорогой Максим Максимович, здравствуйте! Гольцев в своем письме велит передать Вам, что в своем иностранном обозрении, в декабр(ьской) книжке "Русской мысли" он будет говорить о Ваших успехах в Париже. Ф. Батюшков, редактор русской части "Cosmopolis'a", пишет: "Перед M. M. Ковалевским я несколько виноват в том, что не написал ему, пообещав это сделать Ив. Ив. Янжулу. Но это не вполне от меня зависело, так как я не знал наверное, где он". Оный Батюшков прислал мне русский отдел за весь год, со словами: "чтобы Вас потом не обременять сим багажом, может быть, вы передадите его Максиму Максимовичу в (наказание) за то, что он получает (Cosmopolis) без русского отдела".

{07117}

В. И. Якоби, который грозит уехать завтра, посылает Вам картину; ее найдете вы sous ce pli. Я обленился, избаловался и работаю очень, очень туго. Я рантье. Все мы скучаем по Вас и ждем. О поездке в Африку я мечтаю денно и нощно. Когда приедете? Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов. Четверг. Я снимался; вышло скверно. Пожалуйста, снимитесь в Париже и дайте мне Вашу карточку на память. Суворин писал мне о том, что виделся с Вами в Париже. Много очень хороших слов по Вашему адресу.

2184. А. А. ХОТЯИНЦЕВОЙ 11 (23) декабря 1897 г. Ницца. Вы спрашиваете, почему я не отвечаю на Ваше письмо. Но разве Вы писали мне недавно? Я ничего не получил, великая художница земли русской, и Вы напрасно наказываете меня - пишете так коротко. У меня ничего нового, всё по-старому. И здоровье старое, и погода старая, и лень старая. А Вы как поживаете? Что поделываете? Продолжает ли Париж нравиться Вам, или Вы уже соскучились и Вас тянет на снег? Ведь мы с Вами, как лайки, без снега чувствуем себя не совсем ладно. И кто в первый раз за границей, тот особенно скучает. Напишите, что и как, долго ли проживете в Париже, когда в Россию и рассчитываете ли побывать в Ницце, где так тепло и пахнет морем. Приезжайте, побродим вместе, поездим, а главное потолкуем о том о сем, вспомним старину глубокую. Где-то теперь Аделаида? Думает ли, вспоминает ли она обо мне?! Немирович пишет из Петерб(урга), что Вы произвели на него впечатление. Поздравляю. Теперь он изобразит Вас в 124 томе в виде испанки.

{07118}

Кланяюсь Вам очень и желаю всего хорошего. Поминайте меня в своих святых молитвах. Мне скучновато. Дамы, живущие в Pens(ion> Russe, обедающие со мной ежедневно, - это такие идолищи, что просто хоть караул кричи. Видаете Ковалевского? Бываете в театре? Ваш А. Чехов. 11/23 дек. На обороте: Mademoiselle A. Khotiaпntsoff. 27 rue Jacob, Paris. вышло "ведьмы". (Прим. А. П. Чехова)

2185. B. M. ЛАВРОВУ 12 (24) декабря 1897 г. Ницца. 12 дек. Милый Вукол, повестку на книгу я получил вчера вечером, письмо твое - сегодня вечером. Ответ мой пойдет завтра 13-го, если только по случаю праздников (завтра здесь Рождество) на почте не произойдет задержки. Возвращаю не всю книгу, а лишь два первых листка; делаю так, а не иначе, потому что здесь на почте не принимают русских печатных произведений, посылаемых в Россию. Когда ты подаешь заказную бандероль, то тебя спрашивают, не русская ли эта печать (caractиre russe), и если русская, то тебе ее возвращают и ты с конфузом удаляешься. Это одно из благ d'alliance franco-russe. Конечно, я мог бы послать книгу в виде письма, но это обошлось бы очень дорого, гораздо дороже, чем выручат за нее в Ельце. Как твое здоровье? Что нового? Я живу себе, ленюсь, жду. Погода здесь чудесная. Поклонись Софье Федоровне и Виктору Александровичу. Да хранят тебя небеса от напастей. Будь здоров, весел и покоен. Не забывай. Твой А. Чехов. Чтобы не измять листков, кладу их в конверт, добытый в фотографии. Вклей их осторожно гуммиарабиком.

{07119}

2186. Ал. П. ЧЕХОВУ 12 (24) декабря 1897 г. Ницца. 12 дек. Ну, нашивай лубок, куда следует, недостойный брат: опять поручения! Во-первых, на днях приедет в Петербург проф. Якоби, который передаст посылки: два места на имя Суворина для передачи тебе, одно место ("La lettre а la jeunesse" и альманах "La famille") - на твое имя. Сии посылки, не медля, ревностно и с молитвой, возьми и, по примеру прочих, отправь в Лопасню Маше. Надо слушаться. Во-вторых, сбегай в книжный магазин "Н(ового) в(ремени)" и спроси, хорошо ли они торгуют и отчего они не шлют мне "Календарь для врачей", давно уже мною заказанный. В-третьих, когда будешь получать у девицы гонорар за пьесы, то имей в виду, что в этом сезоне, кроме "Иванова", шел еще "Медведь". Погода чудесная, тепло, клопов нет, но начинаю все-таки поскучивать; трудно здесь работать и не с кого взыскивать, - и время течет бесплодно. На праздниках жду от тебя поздравительного письма, а засим, пожелав вам и вашему семейству, остаюсь Ваш брат и благодетель А. Чехов. Нового ничего нет.

2187. H. И. ЗАБАВИНУ 14 (26) декабря 1897 г. Ницца. Многоуважаемый Николай Иванович, позвольте поблагодарить Вас за Ваше милое письмо, которое, кстати сказать, пришло позже, чем Вы рассчитывали, так как я давно уже не в Биаррице, а в Ницце. Вот мой адрес: "Monsieur Antoine Tchekhoff, Pension Russe, Nice". Скоро праздники, поздравляю Вас и жалею, что не могу поздравить лично. Дни стали прибавляться - и с этим тоже поздравляю, так как солнце повернуло на весну,

{07120}

которую Вы так любите. Я ведь храню то письмо, в котором Вы описали прошлогоднюю тягу. Ну, будьте здоровы и благополучны. Искренно Вас уважающий А. Чехов. 97 14/XII. На обороте: Николаю Ивановичу Забавину. Лопасня, Московск(ой) губ., село Новоселки. Russie via Moscou.

2188. А. С. СУВОРИНУ 14 (26) декабря 1897 г. Ницца. 14/XII. Сегодня уезжает отсюда в Петербург худ(ожник) Якоби. Я дал ему посылку, он доставит ее Вам, а Вы, пожалуйста, передайте брату Александру. Я всё покупаю французские альманахи и календари. Что это за прелесть! За франк дают целую книжищу, полную карикатур и всяких полезных сведений и анекдотов. Издают дешево и сердито. Нового ничего нет. Не помню, писал ли я Вам о болезни доктора Любимова, которого Вы знаете. У него двусторонний плеврит и воспаление сердца. Положение серьезное. Что же касается моего здоровья, то болезнь моя идет crescendo и уже, очевидно, неизлечима: я говорю о лени. Лень изумительная. Во всем же остальном я здоров, как бык. Накопилось много работы, сюжеты перепутались в мозгу, но работать в хорошую погоду, за чужим столом, с полным желудком - это не работа, а каторжная работа, и я всячески уклоняюсь от нее. Получаю "Новое время", спасибо от всей души. Только зачем, зачем Жан Щеглов пишет эти фельетоны? Он увяз, совершенно увяз. Не пора ли мне домой? Все жду Ковалевского, поедем вместе в Африку. Постараюсь заехать как можно дальше, и чтобы это мое путешествие, хотя немного, походило на труд, а то, право, становится уже совестно. Смотрю я на русских барынь, живущих в Pension Russe, - рожи, скучны, праздны, себялюбиво праздны, и я боюсь походить на них, и всё мне кажется, что лечиться,

{07121}

как лечимся здесь мы (т. е. я и эти барыни), - это препротивный эгоизм. То, что писалось и говорилось по поводу смерти Додэ, умно и изящно. Даже Рошфор написал хорошо. Да, великие мы таланты, мы всечеловеки и из нас "прет", но умри Лев Толстой, и написать статью некому. Напишут публицисты, а беллетристы, с Григоровичем и с Боборыкиным во главе, только почешутся. Надо бы молодых литераторов командировать за границу учиться, ей-ей надо бы. Анне Ивановне, Насте и Боре нижайший поклон. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов.

2189. М. П. ЧЕХОВОЙ 14 (26) декабря 1897 г. Ницца. 14/XII. Кое-кто поехал в Россию, и я послал кое-что в "Новое время" для передачи тебе. Вещи, на которых найдешь литеры П. Н. С. (положить на столе), развернув, положи у меня на столе. Туда же положи брошюру Э. Зола в желтой обложке. Между прочим, на праздниках, получишь портрет А. Додэ - небольшая гравюра, изд. "Illustration". Это такой хороший портрет, что, право, его стоит в рамочку и ко мне в кабинет. Пожалуйста, когда поедешь в Москву, закажи темную раму со стеклом и вставь портрет, если и тебе он так же понравится, как мне. Обо всем, что будете получать, сообщай мне, а то, повторяю, скучно посылать, когда находишься в неизвестности. Перчатки пришлю при первой возможности; вообще буду вести себя так, что в один прекрасный день все вы скажете: "Как приятно иметь родственника, живущего за границей". Живется недурно, погода всё та же, т. е. тепло и тихо, но нет розы без шипов. Дамы, живущие в Pension Russe, русские дамы - это такие гады, дуры. Рожа на роже, злоба и сплетни, чёрт бы их подрал совсем. Что великолепно в Ницце, так это цветы, которыми здесь запружены все рынки. Масса цветов и дешевизна необычайная. И цветы удивительно выносливые, не вянущие.

{07122}

Как бы ни завял цветок, но стоит только обрезать внизу кончик стебелька и поставить ненадолго в теплую воду - и оживает цветок. Много сюжетов, которые киснут в мозгу, хочется писать, но писать не дома - сущая каторга, точно на чужой швейной машине шьешь. Получил я от Алек(сея) С(ергеевича) и М(арии) В(ладимировны) Киселевых по письму. Милые, добрые люди, но M(ария) В(ладимировна) пишет о том, что она стала ясновидящей, философствует, отвечать же на такие письма я не умею серьезно, и меня томит мысль, что я еще не ответил. Получил письмо и от Н. И. Забавина. Он в восторге от школы и от своей квартиры. Сегодня уезжает худ(ожник) Якоби, к присутствию которого я тут так привык, - и я остаюсь в Ницце почти один. Это тот самый Якоби, картины которого давала "Нива" в премию ("Дорогой гость"), автор "Ледяного дома". Он пришлет в Мелихово акварель своей (кстати сказать, неважной) работы. Поклон всем, будь здорова и благополучна. На днях буду писать еще. Твой А. Чехов.