Хроники крови. Пенталогия (ЛП) - Хафф Таня

«Наверное, у него вспыхивает аварийный сигнал, если кондиционеру требуется… Привет!»

Из-под пассажирского кресла торчал край плоского футляра. Это, несомненно, был ноутбук.

«И сколько бы вы согласились поставить на то, что тачка завопит как резаная, если я попробую взломать эту дверь…» Повернувшись к уже погрузившемуся в темноту домику, она прислушалась к звукам биения двух сердец. К негромким, равномерным звукам, свидетельствовавшим о том, что оба обладателя этих сердец крепко спят.

Стюарт спал на спине, закинув одну руку за голову. На его худощавом лице застыла легкая улыбка. По пульсации жилки на шее Вики с минуту наблюдала, как бьется его сердце. Она была уверена, что в случае необходимости сможет использовать для своего питания и живых существ низших форм — голубей, крыс, застройщиков, — но в данный момент была рада, что немного утолила голод во время пребывания в деревне. Она аккуратно выгребла из его кармана ключи от машины и вышла из комнаты так же бесшумно, как и вошла.

Селлюси проснулся от звуков достаточно приятного голоса, мурлыкавшего мелодию «Битлов». Он спустился вниз в тот момент, когда Стюарт выходил из ванной, на ходу расправляя пальцами мокрые волосы.

— Доброе утро, Майк. Могу я полагать, что мстительные духи озера Непикеа не превратили ночью мой автомобиль в груду хлама?

— Можете.

— Это хорошо. Да, кстати. — Его улыбка вполне годилась для кампании по привлечению симпатий к американцам. — Я истратил всю горячую воду.

— Я считаю, правы те, кто говорит, что многие наши парни живут под кайфом.

— А что это такое? — проворчал Селлюси, подкрепившийся двумя кружками кофе, который лишь слегка горчил из-за пригоревшего кофейника.

— Ну, понимаете, Майк. — Широко улыбаясь, застройщик изобразил, будто прикладывается к горлышку бутылки. — Я имею в виду, что если вы можете пить это ужасное варево, значит, у вас проблемы с выпивкой. — Рассмеявшись собственной шутке, он направился к двери.

«Начнем с того, что парни под кайфом — не твои, и вообще ты можешь прямо сейчас убираться отсюда ко всем чертям. Ты пытаешься влезть в тот мир, в который иногда на некоторое время попадаем мы. Да я съем тебя с потрохами и выплюну, козел».

И хотя его пальцы сжали кружку так, что чуть не раздавили ее, он лишь спросил:

— А куда вы идете?

— Разве я вам не говорил? Я должен сегодня встретиться в Бигвуде с юристом. Да, я знаю, что вы мне хотите сказать, Майк: ведь сегодня воскресенье. Но дело в том, что это последний раз, когда я буду находиться здесь в течение нескольких недель, поэтому местный адвокат примет меня тогда, когда у меня найдется для этого время. Надо прояснить некоторые детали, касающиеся той скверной истории с топографом. — Взявшись за ручку двери, он остановился, голос и манеры утратили претенциозность. — Я тогда дал им команду обязательно завершить обследование той части прибрежного участка до конца рабочего дня. Я знаю, что ни в чем не виноват, но чувствую свою ответствепность за гибель той несчастной женщины и хочу, чтобы у меня нашлась возможность хоть как-то компенсировать эту утрату. Хотя как можно возместить смерть человека, Майк?

В ответ Селлюси пробормотал нечто неопределенное. В тот момент он был меньше всего расположен думать о Стюарте Гордоне как о порядочном человеческом существе.

— Возможно, я не вернусь до наступления темноты. Но ведь появление духа наиболее вероятно именно в то время, значит, до тех пор я не буду вам нужен. Верно, Майк? — Повернувшись лицом к защитной сетке, где расположились черные мошки в ожидании, когда наружу выйдет их завтрак, он покачал головой. — Первое, что я намереваюсь сделать, после того как все уладится, так это осушить все ручьи, где размножаются эти маленькие кровососы.

За те две недели, что прошли со дня гибели топографа, уровень воды в болоте упал. Опрыскав себя жидкостью от насекомых из баллончика, который обнаружился под раковиной, Селлюси пошел по тропинке, проложенной изыскателями. Несмотря на то что почва выглядела достаточно твердой, он осторожно ступал на возвышающиеся кочки. Дойдя до остатков ленты ограждения, оставленной полицейскими, он присел на корточки и стал вглядываться вглубь заполненного водой провала. Он не ожидал что-нибудь найти здесь, но после признания Стюарта почувствовал, что должен прийти сюда.

На глубине около двух дюймов вода была на удивление прозрачной.

«Нет у нее никаких причин быть мутной, ее же ничто не взбалтывает…»

На дне, в грязи блеснуло что-то металлическое.

Он схватился одной рукой за траву, росшую на кочке, другую опустил в воду и сумел ухватить большим и указательным пальцами торчащий кусочек…

«Измерительной рулетки из нержавеющей стали?»

Вероятно, это был фрагмент инструмента погибшей женщины-топографа. Один конец шестидюймового куска был аккуратно обломан, а вот другой, тот, что был погружен в грязь, выглядел так, словно его разъело.

Когда Энн Келлоу обливала кислотой автомобиль Стюарта, то этим она имитировала действия духа озера Непикеа.

Селлюси глубоко вдохнул и выплюнул себе под ноги черных мошек, залетевших в рот на верную смерть. «Думаю, настала пора потолковать с Мэри Джозеф».

— Неужели вы не чувствуете его?

Наслаждаясь впервые за эти дни чашкой настоящего кофе, Селлюси подошел к двери веранды и устремил взгляд на озеро. В отличие от всех других домов в Далви, которые от озера отделяла дорога, дом Мэри Джозеф стоял прямо на берегу.

— Да, я чувствую что-то, — согласился он.

— Вы чувствуете духа озера, разозленного тем человеком из города. Еще печенья?

— Нет, спасибо. — Он уже съел одно, и это было, без сомнения, самое невкусное печенье, какое ему приходилось когда-либо пробовать. — Расскажите мне про духа озера, мисс Джозеф. Вы его видели?

— О да. Ну, может, не совсем его, но я видела след, оставшийся там, где он появлялся. — Она сделала жест в сторону озера. Правда, воды его были в этот момент совершенно спокойными. — Понимаете, большинство вод имеет своих духов-покровителей. Колодцы и родники, озера и реки, да и монетки мы бросаем в фонтаны именно поэтому, чтобы духи взамен подарили нам счастье и удачу. Водяные, русалки, наяды, Дженни Зеленозубая, Пэгги Паулер, Файдиэл — все духи воды.

— Ну а тот, который там, — это что, один из них? — Он никак не мог представить себе русалку в виде того зубастого хобота, который высунулся из воды на его глазах.

— Нет, нет, наш водяной дух — это дух из нового мира. Кри называли его «мантаче» — вы, конечно, узнаете сходство с именем Маниту, или Великий Дух? Только самые глубокие озера с самыми лучшими рыбными местами имели их. Они защищали озера и территорию вокруг озер, а взамен…

— Пользовались почитанием?

— Ну, не совсем. Их неукоснительно оставляли в покое.

— В интервью газете вы сказали, что дух уже дважды проявлял себя прежде?

— Дважды — это то, что мы знаем, — уточнила она. — Первый зарегистрированный случай произошел в тысяча семьсот шестьдесят втором году, о нем есть запись в документах местного духовенства, которые один из иезуитов, занимавшийся исследованиями подобных явлений, отправил к себе на родину, во Францию.

Селлюси, получивший образование в католической школе, был не вполне уверен, что причастность иезуитов к подобным делам повышает достоверность информации.

— А что же тогда случилось?

— Это было весной. Двое белых трапперов

[4]

провели на озере всю зиму, убивая животных по его берегам. Животных, находящихся под защитой озера. По словам траппера, оставшегося в живых, его товарищ сразу после захода солнца выплывал на каноэ из болота по высокой воде. Вдруг лодка опрокинулась, и он исчез. Когда второй охотник перевернул ее, то увидел, что местами корпус изнутри выжжен, хотя никакого пламени видно не было. И еще на корпусе остался след от всех тех, кого они убили, похитив их у озера.