Душегуб из Нью-Йорка - Иван Иванович Любенко

– Я, понятное дело, гнил в окопах, кормил вшей и воевал с кайзером. А вот ты? – Он указал на правую руку собеседника. – Инвалид, можно сказать. Понятное дело, в армию таких не берут, хоть ты и машиной приноровился управлять. Но как ты умудрился заработать столько деньжищ, чтобы купить одиннадцать тысяч фунтов золота? Расскажи мне. И налей ещё.

Морлок разместился напротив, вновь плеснул виски в стаканы, но себе налил на донышке.

– Так получилось. Можно сказать, случайно. Я играл на Нью-Йоркской бирже.

– На бирже, говоришь? – прищурившись, спросил Тони и одним махом выпил второй стакан.

– Только золото, о котором вы говорите, я не могу никак забрать с таможенного склада в Бруклине.

– Что значит «не могу»?

– Мой бывший компаньон пытается доказать, что оно его. И собирается подать на меня в суд.

– А парни судачили, что оно твоё. И документы, говорят, у тебя есть… Давай набулькай ещё скотча. Уж больно хорош.

– Угощайтесь. Наливайте сами сколько хотите. Я пью мало. Выпивку держу для гостей.

– Слово хозяина – закон, – хихикнул Тони и вновь уменьшил содержимое бутылки на три унции[83].

– Мне нужна помощь, Энтони, – глядя в глаза собеседника, выговорил Морлок. – И за эту помощь я готов хорошо заплатить своему визави.

– Вот об этом и покалякаешь с почтенным доном Моретти. И о визави ему поведаешь.

– Вы меня неправильно поняли, Энтони. Я готов отдать пять с половиной тысяч фунтов вам.

– Пять с половиной тысяч фунтов чего?

– Зо-ло-та, – по слогам выговорил последнее слово Морлок.

Подбородок гангстера чуть было не упал на грудь.

– Мне? – переспросил он.

– Вам! А кому же ещё!

– Это как? – Тони смерил Морлока недоверчивым взглядом, отставил стакан, и его рука невольно потянулась к браунингу.

– Не валяй дурака, Тони, – нагло заявил хозяин. – За твою помощь я расплачусь с тобой полутора миллионами долларов. По моим подсчётам, на таможенном складе в Бруклине золота на три миллиона триста двадцать две тысячи семьсот семьдесят девять долларов и пятьдесят девять центов. Я отдам тебе ровно половину. – Он поднял глаза к потолку и выпалил: – Один миллион шестьсот шестьдесят одну тысячу триста восемьдесят девять долларов и семьдесят девять центов.

Тони молчал. Потом тряхнул головой и спросил:

– Не пойму, ты меня дурачишь?

– Ни в коем случае. Я же не бесплатно отдам. Взамен попрошу оказать мне услугу.

– Ну-ну, и какую же? – склонив голову набок, ехидно осведомился гангстер.

– Нужно ограбить таможенный склад. Погрузить ящики в грузовик и привезти сюда. Через неделю – раньше вряд ли выйдет – ты получишь названную сумму. А если тебя устроит, можешь сразу забрать себе половину слитков.

– Хорошенькое дело – грабануть склад! – возмутился Тони. – Там же охрана! Ты предлагаешь их всех укокошить?

– Ну почему всех? Одного-двух. Остальные со страху разбегутся.

– Но я один не справлюсь. Одиннадцать тысяч фунтов! Шутка сказать! Да и ящики небось тяжеленные, – он швырнул остатки сигары в пепельницу.

– А одному и не надо. Найди в Гарлеме несколько отморозков. Скажи им, что в ящиках типографские наборы шрифтов. Мол, заказчику они зачем-то нужны, вот он и готов заплатить по пятьсот долларов на рыло, чтобы вывезти их с таможенного склада, его номер мне известен.

Энтони покачал головой:

– За пятьсот могут не согласиться. – Он почесал затылок и добавил: – Да и грузовик надо угнать. Только немецкий «Фомаг» подойдёт, он хоть и на десять тысяч фунтов рассчитан, но одиннадцать потянет. Видел такой на фронте. За руль я сам сяду. – Он поднял вверх указательный палец. – И заметь: денег за это с тебя не возьму. Но всё равно, меньше пяти грэндов никак не выйдет.

– У меня нет пяти тысяч долларов. И взять их негде, – кусая губы, пробормотал Морлок.

– А сколько есть?

– Две тысячи триста пятьдесят…

– Странный ты гусь, – подозрительно сощурил глаза Энтони и спросил: – Говоришь, на Уолл-стрит одиннадцать тысяч фунтов золотишка намыл? А? Что-то не верится…

– Твоё дело – верить или не верить.

– Ладно! – махнул рукой мафиози. – Давай сколько есть. В крайнем случае рассчитаемся с задержкой. Ничего, подождут.

Энтони поднялся и заходил по комнате.

– Значит, так – сказал он. – Ты никуда отсюда не высовывайся. По всему Нью-Йорку тебя пасут люди дона Моретти. – Он посмотрел на Морлока. – Я ведь случайно наткнулся на твой «Рено» на углу Пятидесятой улицы и Шестой авеню, когда ты отъезжал от тротуара. Полтора часа за тобой гнал по шоссе. И, как видишь, не зря…

– И давно меня ищут?

– Сразу после того, как ты припёрся на таможенный склад. О тебе тут же сообщили дону… Давай деньги и жди меня здесь. Я смотаюсь в порт. Выясню у наших людей, где твой груз и как он охраняется. Найду надёжных ребят. Присмотрю грузовик для угона. Надеюсь вернуться уже с добычей.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– «Хорошо», в смысле договорились, – нервно сглотнув, пояснил хозяин.

– Я говорю – деньги давай, а ты мне – «хорошо»… Или уже передумал?

– Нет-нет, я сейчас… Только… – Морлок замялся, – ты не мог бы выйти и подождать меня на улице?

– Ладно, – слегка нахмурился Энтони, – выйду. Но смотри без фокусов, а то пристрелю, как куропатку.

Когда закрылась входная дверь, Морлок прошёл в другую комнату, залез под кровать и, вытащив из пола кусок доски, явил на свет металлическую коробку из-под детского печенья. Там хранились все его сбережения. «Ну что ж, – подумал он. – Вот я и нашёл выход из трудного положения, вернее это выход нашёл меня». Он улыбнулся собственному каламбуру, поднялся и направился к выходу, в неизвестность.

II

С самого утра лейтенант Нельсон торчал в нелегальной забегаловке Speakeasy, расположенной в Нижнем Ист-Сайде. Вдоль стен стояли три стародавних, запрещённых ещё в 1909 году «Либерти Белла»[84] и один «Джукбокс» («Музыкальная шкатулка»)[85]. Полицейский курил и смотрел, как детектив Райт отыскивал в разных углах сырого полуподвального помещения стреляные гильзы, в то время как судебный медик составлял протокол осмотра трупа, а фотограф продолжал щёлкать камерой «Кодак».

– Да брось ты, Джим, собирать их. Какая разница, сколько раз палили? Как ты привяжешь стреляную гильзу к оружию, если у нас никто не ведёт подобной систематизации? То же самое и с пулями. Мы их выковыриваем из стен лишь для того, чтобы сосчитать.

– Ты прав, Фрэнки. Зачем они выпустили в него столько очередей?

– А ты не догадываешься?

– Пока нет.

– Здесь тоже поработал известный тебе МП-18 Шмайссера.

– Это я сразу увидел. Но зачем расстреливать несколько раз уже мёртвое тело?

– Вероятно, отомстили