Нф-100: Шутки Георга Дебича - Владислав Чупрасов

Он не наелся, но все же был очень доволен, лежа на спине посреди темного загона. Ему все-таки очень повезло наткнуться на эту странную парочку и ее костер.

Седрик даже тихо рассмеялся, облизывая остывший жир с пальцев. Это все здорово походило на сказку: человек бежит вон из одного места, попадает в другой, где находит крышу над головой, костерок и еду.

Липкие обожженные ладони немного саднило, но пока что он был жив. В тишине. Спокойствии. Почти сыт. За ним никто (хотелось бы верить) не гнался.

Было рано думать о том, что все хорошо, но сейчас Седрик подумал именно так. Зря, наверное, но ему очень хотелось подумать - даже соврав самому себе, - что все не так плохо, как казалось в начале.

Все не так плохо... не так плохо...

Седрик завозился, сложил руки под голову и закрыл глаза.

Реми очень редко видел сны. Но если ему что-то снилось, то он всегда был своей обожаемой сестричкой. Ему частенько говорили, что это, вообще-то, не очень-то хорошо, но Реми никогда не видел проблемы в том, чтобы быть своей драгоценной и любимой сестрой.

По крайней мере та всегда была добра с ним и всякий раз, когда младший возвращался с учебы, подкармливала конфетами. Их вкус Реми давно забыл, но все еще не видел ничего страшного, чтобы быть не самим собой во сне. В конце концов, это был просто сон.

- Доброе утро, - проворчал Реми, лениво перекатываясь с бока на бок. Хорошо жить одному: проснулся, когда угодно, заснул, когда захотел. Если кому-то что-то нужно - то рация под боком, проснуться от нее как нечего делать.

Реми дождался ответа и улыбнулся.

- Как спалось?

- Как и обычно: хорошо, - отозвалась сестричка.

Реми раскачался, поднялся и поплелся к ведру с водой.

- Рене, скажи... - Реми присел у ведра, опустил пальцы в воду, поплескал на лицо.

- Ну-ну? - нетерпеливо поинтересовалась сестра.

- Знаешь, я тут кое-что подумал. Может, нам стоит перебраться на первую станцию? Все-таки ты красивая женщина, нужно найти тебе кого-нибудь, или, может, в пункт потомства слетать...

Реми заскрипел зубами, но не обернулся. Повисла гнетущая тишина. Обернуться было страшно, как будто можно было увидеть там что-то страшное. Или - пустоту.

- Нет, не нужно, - через какое-то время, выдержав драматическую паузу, отозвалась Рене. - Мы можем остаться здесь.

Реми облегченно выдохнул, потер щеки, размазывая по ним копоть. Костер давно погас, а фонарь под потолком был выключен. Во внутренних комнатах почти не было света, и Реми все-таки зажег слабо мигающий фонарь.

Рене всегда говорила то, что младший брат хотел от нее услышать. Это было безусловно приятно, но червячок сомнения не покидал: неужели красивой молодой девушке не хочется быть окруженной чужим вниманием? Да любому человеку, наверное, хочется.

И Реми бы не отказался от чужого внимания, если уж быть честным. Но решиться на это он сам никогда бы не смог. Как и всегда, решения в семье должны были принимать старшие.

- Можем остаться? - задумчиво повторил Реми. - Так ты все-таки хочешь, чтобы мы не ушли?

- Реми, не начинай, - потребовала Рене. В ее голосе звучала неприкрытая усталость.

- Просто я думал, что ты, может быть, хочешь продолжить обучение. В конце концов, одно дело жить как мы сейчас, а другое - где-нибудь на хорошей планете. Учиться там, жить, кино смотреть... Что еще можно?

- Много что можно, - отозвалась Рене. Она, кажется, замечталась о чем-то, что можно делать на любой цивилизованной планете.

- Нужно посоветоваться с Александром, - предложила она.

Реми согласно кивнул, перестал возиться в холодной воде и поплелся к рации. Пощелкал кнопками, дождался ответа. И выпалил голосом Рене:

- Шеф, мы хотим вернуться! - откашлялся и повторил уже своим голосом. - Хотим вернуться.

Помехи вдруг стали громче, голос Хампуса отдалился, потом приблизился - он быстро взял себя в руки.

- С чего вдруг?

- Мы здесь подумали...

- Реми, - раздраженно напомнил шеф. - Ты там один!

- Я не один! - взвизгнул Реми, психуя. - Мы хотим...

- Еще рано. Но вы сможете вернуться. Договорились?

Реми сбросил вызов, недовольно ворча. Толкового разговора не вышло.

- Ну и дурак. Наш договор аннулирован, так что...

- Дурак, - легко согласилась Рене, как всегда, когда не хотела его расстраивать. Судя по голосу сестрички, он был где-то не прав, но где - допытаться было невозможно.

- А помнишь...

- Да.

Иногда они даже думали об одно и том же. И Реми мог понять, о чем думает Рене, раньше, чем она что-то скажет. Сейчас она думала о том, что с их костра пропал кусок мяса, и нужно было узнать, что за мелкий вредитель завелся на их станции.

Обход станции занял целый час: Реми не спешил. Ему некуда было спешить, хоть иногда и закрадывалась мысль: а что, если это тот парень, с которым просил разделаться Хампус? Тогда, если они принесут на первую станцию голову этого типа, то может, Хампус сам пригласит их перебраться к ним?

На станции никого не было, а за эти стены Реми предпочитал не выходить и вообще, честно говоря, слабо себе представлял, как они смогут добраться до первой станции. Но эта возможность тревожила слабо: в конце концов, Хампус ведь им отказал. Значит, до того момента, как они окажутся на первой станции, еще достаточно много времени, чтобы уладить все проблемы с отношениях с открытым пространством и окружающим миром.

Ну, а если что, то Рене всегда поможет.

Седрик понимал, что вляпался в какую-то не очень хорошую ситуацию. То есть, конечно, ситуация с самого начала была так себе, но сейчас подобралась к своей кульминации. Он оказался в одном (практически) здании с человеком (а может быть, и не с одним), вот так запросто рассуждающим об убийстве.

И убийстве кого? Неужели кого-то из них? Или, может, его, Седрика?

Впрочем, после встречи с живым существом на давно заброшенной, как казалось, станции сложно было утверждать, что на колонии больше никого нет. Мало ли какие разборки могут быть у маргиналов, живущих в пустых зданиях.

Сложно быть спокойным, когда ты спишь в грязном сарае, а тебя хотят убить. Даже если убить не хотят и за тобой никто не гонится, а дело только в расшалившемся воображении.

Но наличие поблизости неизвестного человека страшно напрягало и не давало уснуть.

А ведь когда-то Седрик был большой дружелюбности человеком. Он любил и людей, и животных одинаково, иначе никогда бы не подался в ветеринары. И вряд ли бы подписал договор на долговременную работу на исследовательской станции. Но с тех пор, как эта работа стала вынужденной и совершенно бесплатной, многое изменилось. Изменился не только Седрик, но и все люди вокруг. Всем хотелось получить заработанные деньги и вернуться к своей семье, или что там вообще бывает... Вот только, кажется, их уже все давным-давно похоронили. И если бы Седрик вдруг смог нарисоваться на пороге собственного дома, родители бы в первую очередь проткнули бы его чем-нибудь острым, чтобы убедиться, что это их сын, а не клон или андроид.