Плачь, детка, плачь (СИ) - Дон Бот
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мейсон просто обожает представление.
А я понимаю, что мне конец.
Волосы на моей шее встают дыбом, Оливия испуганно смотрит на Китона. Китон, напротив, раздраженно откидывает голову назад и выглядит так, будто мучается от боли, и я бы засмеялась, если бы не чертов ком в горле. Атмосфера в комнате меняется, становится напряженнее, потрескивает. В моем желудке все бунтует, и мне приходится сдерживаться, чтобы не прижать руку к груди, в надежде хоть как-то успокоить этот дикий стук моего сердца.
Я чувствую, как дыхание учащается, а лицо начинает гореть.
Когда мотор выключается, Китон резко поднимается, отодвинув стул назад. Ни слова не говоря, выходит на улицу, громко хлопнув дверью.
Мы с Оливией панически смотрим друг на друга, и Сет спрашивает:
— У вас все в порядке?
— Да! — восклицает Оливия. — Время дессерта! — она забирает мою тарелку, несмотря на то, что я не доела, разворачивается и уносит все на кухню. Сет кладет руку мне на плечо и проводит носом по моему виску, в то время, как я напряженно остаюсь сидеть на месте. Он берет мою руку и начинает играть с моими пальцами, ему даже удается на целую секунду отвлечь меня.
И именно в этот момент снова хлопает входная дверь. Громкие шаги раздаются по комнате, и мой мир рушится в очередной раз.
О, Господи!
Я закрываю глаза, глубоко вдыхаю. Улавливаю его запах и чувствую, как течет моя кровь, в то время как учащается пульс. Я замерзаю, потому что тот холод, который он излучает, передается и мне.
Когда снова открываю глаза, он стоит передо мной. Мейсон.
И я потеряна.
24. Любовь брата и сестры, Мейсон
Эмилия
Мое сердце сейчас убьет меня. В этот момент, Мейсон, ты снова становишься тобой. Потому что ты снова врываешься в мой мир и безжалостно захватываешь его.
Я не могу поверить в то, что вижу. На тебе темные джинсы без дыр на коленях и белая рубашка, Мейсон. Я никогда не видела тебя в рубашке, кроме как на похоронах. Это выглядит неописуемо хорошо, особенно как она обтягивает твои бицепсы. Ты закатал рукава до локтей, и теперь видны твои татуировки так же, как у Сета. На тебе жилет ФБР, Мейсон. Теперь это твоя униформа. Ты знаешь, что мужчины в униформе сексуальны? Конечно, ты об этом знаешь. Твои волосы короче и все еще такие темные. Я до сих пор помню, сколько раз хваталась за них, сколько раз гладила их, когда ты спал, и я помню, сколько раз они щекотали меня по щеке ночью, потому что мы спали, переплетаясь. Каждый раз, когда наше сознание отключалось. Я смотрю на тебя, твои родители смотрят на нас, а ты смотришь на меня. Это длится целую вечность.
Твои глаза все еще те самые глаза, которые я любила больше всего. В данный момент коричневатые с зеленым оттенком. Такие красивые глаза. Твой подбородок стал более выдающимся, такое ощущение, что ты немного похудел в лице, но при этом стал более мускулистым. Видно, что ты много тренировался ночами, когда не мог уснуть. Я прекрасно знаю, что по ночам ты не можешь спать. Я помню, как блестит твоя спина, когда ты отжимался в своем подвале, а я сидела перед тобой с раздвинутыми ногами. Каждый раз, когда ты опускался вниз, оставлял поцелуй на моем самом интимном месте. Я все еще чувствую твои губы, Мейсон, а ты связывал мои руки, чтобы я не могла помочь себе получить разрядку.
Через секунду появляется ощущение, что температура в комнате накаляется до пятисот градусов Цельсия.
Твои высокие скулы, как нарисованные, Мейсон, а темная щетина, покрывающая ровную загорелую кожу, напоминает о том, как часто я держала твое лицо в своих руках. Каждый раз, когда ты сомневался или когда терял контроль над собой.
Темные круги под глазами такая же часть тебя, как и взрывной темперамент. Я вижу, что тебе плохо. И чувствую небольшое удовлетворение.
— Мейсон! — гремит Китон, и мы оба вздрагиваем. — Я уже тысячу раз говорил, что ты должен носить кобуру, а не запихивать дежурное оружие за пояс штанов!
— И тем более не за обеденным столом! — добавляет Оливия.
Наш зрительный контакт разрушается. Мои глаза падают на пояс твоих штанов — ох, Мейсон, — где торчит твой пистолет. Незаметно смотрю еще чуть ниже, не могу иначе. Только потому, что ты мудак, я не должна считать, что ты уродливый или отталкивающий. Скорее наоборот.
Когда снова поднимаю глаза, ты понимающе улыбаешься и медленно вытаскиваешь оружие.
— Оу, — говоришь ты. Это первый раз за чертовы три года, что я слышу твой грубый, ставший еще темнее и более хриплым голос, Мейсон, и это выбивает почву из-под ног. В моем рту пересохло, я хватаю стакан с водой и залпом выпиваю.
— Все в порядке, детка? — спрашивает Сет, подняв бровь.
Я быстро киваю, а ты с грохотом кладешь пистолет на стол, что заставляет меня снова вздрогнуть. Ты опускаешь сверху руку, наклоняешься так, что касаешься меня своей правой рукой. Я почти теряю сознание, Мейсон, когда чувствую твой запах.
— Привет! — говоришь ты и протягиваешь Сету свою большую руку. Я не могу перестать пялиться на нее, когда она двигается между нами. — Я Мейсон. Эмилии… — ты бросаешь на меня короткий пренебрежительный взгляд, а потом снова смотришь на Сета. — Брат. — Последнее слово звучит как ругательство. Оливия сжимает губы и выглядит немного оскорбленной.
Китон пожимает плечами в ее сторону, а я снова сглатываю. О, Господи, сто градусов в комнате, как минимум.
Сет озадаченно смотрит на нас и пожимает твою руку. Он крепкий орешек, Мейсон. Такое ощущение, что ваше рукопожатие длится десять часов, а твои пальцы находятся прямо перед моим носом. Господи, пусть это прекратится.
Почему ты здесь? Зачем я вообще сюда приехала?
Закончив с рукопожатием, ты падаешь на стул возле меня, и теперь ты сидишь за огромным круглым столом между мной и своим отцом. Ты кладешь одну руку на спинку моего стула, Мейсон, и я прекрасно знаю зачем. Чтобы заявить права на владение. Я двигаюсь вместе со стулом к Сету, и твоя руку падает, ты сразу же смотришь на меня, подняв бровь. Но я игнорирую тебя, Мейсон. У тебя нет права так на меня смотреть.
— Я и не знал, что у тебя
