Уникум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Это мы тоже предугадали. Домовые, ровно как банники, клетники, жировики и злыдни неплохо владели пространственной магией. И даже могли перемещаться на расстоянии. Правда, тут в дело вступали условности в виде того, что им нельзя далеко отлучаться от собственного дома, хозяина и прочее, прочее. Однако переместиться из пруда к месту своего жительства Потапыч мог. Я даже представил, как он сейчас обтекает, во всех смыслах, посреди комнаты. Ладно, продолжим.

— Дом открываю, тебя призыва…

В следующий раз, когда банник окунулся в мутную и студеную воду пруда, выглядел он откровенно злым. Глаза недобро сверкали огнем. Наверное, тем самым, которым и пылал Горелый хутор, однако сделать он ничего не мог. Банник не злыдень, как бы нам это не казалось — не пакостит тому, у кого живет не может. В открытую вреда мне совершить не способен, как и я ему. А небольшие водные процедуры — так кто ж знал, что у меня хватит ума забраться в холодную воду и звать Потапыча призывом, о котором он позабыл упомянуть.

Ну, и самое главное в нашем соглашении, которое мы скрепили рукопожатием — банник должен был приходить по моему зову, чего бы ему это не стоило. А в данный момент подобное стоило мокрых штанов, рубахи, бороды и модной прически «зализанный стайл с элементами травы в волосах».

— Дом открываю, тебя призываю…

Банник оказался упрямый. Он скрипел зубами, сверкал глазами, но упорно пытался ускользнуть. Собственно, минусов в этом было всего лишь два. Первый — мы могли таки опоздать на тренировку. Второй — благодаря Потапычу в ближайшее время пруд может переместиться в мою комнату. Впрочем, все мои опасения оказались беспочвенными. После шестого призыва банник исчез, но тут же появился на берегу, неподалеку от друзей. Окинул их злобными взглядом, будто понимая, что сам бы я до подобной пакости не додумался, но на контакт пошел.

— Что хочешь?

— Договориться.

— Домовые? — Потапыч источал злость.

— В том числе. Ну, и твое поведение.

— Говори.

— Никаких контактов и конфликтов с домовыми, пьянок и температурных издевательств.

— Ты, паря выходи, выходи. Толковать неспешно надо…

Торговался Потапыч так, словно у него осталась последняя сотка до понедельника. Напирал на сложившиеся традиции в отношениях между домовыми и банниками, на разный культурный уровень (где слов-то таких понабрался?), на саму природу. В общем, извивался, как уж на сковородке. Я, честно сказать, не видел, как ведут себя жареные ужи, поговорку еще от матери слышал. Однако что-то мне подсказывало, что если бы они умели разговаривать, то в данном случае тоже болтали бы о разном культурном уровне и сложившихся традициях.

Я несколько раз вставал и всем своим видом показывал, что уже направляюсь в сторону пруда. Потапыч вскакивал следом, бежал по берегу и кричал об уступках. Однако стоило мне сесть обратно за стол переговоров, как все начиналось с самого начала. Банник был тертый калач. И понимал, что просто так уступать мне нельзя.

В итоге мы сошлись на следующем — он отстает от домовых, стараясь с ними не пересекаться, выпивать, курить «всякое» (что бы это ни значило) будет только по праздникам, а держать температуру в избе станет комфортную для человека. Я же не пытаюсь больше купать его, морозить и издеваться подобным образом. Мы вновь ударили по рукам. Правда, ощущение триумфа подпортило замечание Байкова.

— Почему мне думается, что еще ничего не закончено?

— Почему не закончено? — удивился Рамиль. — Слышал же, он со всем согласился.

— Надо знать банников. У наших соседей был один. Никак избавиться от него не могли. Вроде не перечит, а все равно все по-своему делает. Характер у них непростой. И я сомневаюсь, что Потапыч так легко все это воспримет.

— Очень здорово ты соображаешь, когда все случилось, — отозвался я. — Такой молодец, прям вчера приходи. Вы чего стоите, снимайте уже эти сапоги, у меня ноги онемели.

Обратно мы не бежали — летели. Не хватало еще опоздать на тренировку, когда тебя могут в любой момент прицепить к компании Азамата. Вот тогда уж плакали сами состязания. Вместе с тем, несмотря на сложность подготовки, мне казалось, что мы учимся чему-то новому. А это тоже само по себе было довольно интересно. Якут бы просто не дал бы то, что было нам не нужно.

Однако вбежав во флигель, первое, с чем мы столкнулись — столпотворение в середине коридора. Обычно там висела небольшая доска, по цвету сливаясь со стеной. На ней прикрепляли всю информацию, которая была нужна первому курсу. Часы работы библиотеки, расписание занятий, дополнительные тренировки и т. д.

И сейчас там явно появились какие-то новые сведения, которые все старались разузнать. Да еще как. Разночинцы толкались рядом с благородными, не выказывая никакого уважения. А те даже не обращали на подобное внимания, сами стараясь распихать прочих локтями.

— Машка, ты видела с кем будешь?

— С кем?

— С Тусупбаевым!

— Ну капец. А ты с кем?

— Измайлова и Смирнов.

— Повезло!

Мы безуспешно потолкались среди остальных, но не особо преуспев, побежали переодеваться. Как я и предполагал, по полу растекалась огромная лужа. Потапыч естественно не счел нужным ее вытирать. А домовые еще не поняли, что перемирие объявлено, и в нашей комнате можно и нужно убираться… Как им, кстати, это все рассказать? Сходить вечерком, что ли, после разгрузки?

В любом случае, мы быстро переоделись, решив разобраться с лужей попозже. Выскочили в коридор, где толпа уже почти полностью рассосалась, и увидели переодевшегося Мишку у доски объявлений, призывно машущего руками.

— Смотрите что, — только и сказал он.

«Вниманию первым и вторым курсам. На следующей неделе состоятся состязания для определения стипендиатов по боевой подготовке. Напоминаем, что данные соревнования могут угрожать вашей жизни. Поэтому, если вы сомневаетесь, то можете отказаться от участия. День для состязаний второго курса — ближайшая суббота. День для состязаний первого курса — ближайшее воскресенье…».

Я пропустил всю информацию для второкурсников. Ее можно почитать попозже, для расширения кругозора. В любом случае, сейчас вот-вот начнется тренировка, а ты потом объясняй Якуту, что читал про состязании второкурсников. Тем более, имелась информация про нас. Вот она оказалась любопытнее.

«Условием состязаний для первого курса будет схватка или любое другое взаимодействие с целью одержать победу над магическим неразумным животным или птицей. По причине слабой магической и боевой подготовки учащиеся будут разделены на команды, состоящие по одному человеку из каждого клуба. Команды, одержавшие верх, получат стипендии по боевой подготовке на весь нынешний учебный год».

А далее шел список команд, в каждой по три человека. Один из мушкетного, другой из фехтовального, последний из атлетического клуба. Больше всего повезло (или нет) Мишке, который оказался в связке с Байковым и еще одним благородным. Рамилю достался Зайцев и Зыбунина. А мне…

— Офигеть, — присвистнул Рамик, искоса поглядывая на меня.

— Не самая приятная компания, — признался Байков. — Как думаешь, это подстроено Куракиным?

— Так его же тут нет, — пожал плечами я, указывая на список. — Но если честно, команда у меня действительно на загляденье.

Глава 18

Всю оставшуюся неделю я ловил недобрые взгляды высокородных. Будто это мне лично пришло в голову составлять команды таким коварным образом. Что до остальных — то вся учеба, да и прочая жизнь в школе отошла на второй план. О соревнованиях болтали даже с учителями, которые явно что-то знали и своими недомолвками лишь подогревали общий интерес.

Конечно, многие пытались задавать наводящие вопросы Якуту. Но с таким же успехом можно было договариваться с камнями, которые мы перекидывали друг другу (придумал же новое упражнение). Учитель лишь сказал, что нас ждет состязание с магическим животным, которое известно всем. Хоть что-то.