Черный тан - Миллер Лау

— Потерял душу? Что это значит, Уна?

— Не знаю. Мне только известно, что я не могу увидеть его ни здесь, в Сутре, ни в царстве Кернунноса. Сначала я думала, что ошиблась, и подождала около прохода, надеясь застать момент, когда Тристан пересечет его, но он не пришел. Дункан, мне известно, что дети конфликтовали друг с другом перед тем, как мальчик покинул Сулис Мор. Я чувствовала, что у них крупные разногласия. Но у меня нет сомнений, что она не могла… убить его.

Лицо Талискера посуровело, потому что годы беспокойства о дочери вернули былые сомнения. Но все, что ему вспомнилось, это когда он в первый раз взял ее на руки. Он вздохнул.

— Не знаю, Уна. Я всегда… винил ее в твоей смерти.

— Не обвиняй ее, Дункан. Риган была просто девочкой и не может отвечать за мою смерть. Она держала мою руку столько, сколько могла.

Уна старалась не встречаться с ним взглядом.

— У нее была возможность сделать больше или нет? Ведь она могла помочь тебе еще как-то?

— Возможно… но она запаниковала.

— Господь с тобой, Уна, ты и сейчас ее защищаешь. Жена улыбнулась ему дрожащими губами.

— Она моя дочь.

— Как я могу позаботиться о Трисе? Если она действительно причинила ему вред…

— Я не могу ответить тебе, Дункан. Но ты должен помочь им обоим. Возможно, Риган знает, что случилось с братом, хотя у меня нет уверенности, что она раскроет тайну. Влияние Джала растет день ото дня. Мне хотелось бы помочь вам всем. Не сомневайся, я наблюдаю за вами… но мне надо уходить.

— Нет, пожалуйста, не уходи.

— Для меня быть здесь очень утомительно.

— Посиди еще немного… ты больше ничего не хочешь сказать? Пожалуйста, Уна.

Она тепло улыбнулась, и на глазах у нее опять появились слезы. Талискер почувствовал, что на этот раз слезы только из-за него, не из-за детей.

— Я люблю тебя, Уна. Мне невыносимы были эти годы без тебя. Я так скучаю, — хрипло проговорил он, чувствуя, как сжалось горло от нахлынувшего чувства, грозившего переполнить сердце.

— Я знаю, мой дорогой. Когда-нибудь мы опять будем вместе. А сейчас давай посидим и вместе понаблюдаем за звездами.

Они сидели в тишине. Опять начался метеоритный дождь. Пришла серебристая рысь и свернулась клубком на лестнице. Талискер сначала смотрел на Уну, а потом, проследив за взглядом жены, тоже обратил внимание на сверкающее звездами небо. Легкий ветерок дул ему в лицо и ласково ерошил волосы. Чувство глубокого умиротворения наполнило душу Талискера, как будто что-то в глубине сердца было разбито, а теперь исцелено, и он опять пребывал в мире с собой.

— Уна, я…

Но она ушла.

Падающие звезды отражались в серебряных следах от слез на его щеках, но Талискер улыбался.

Несколько дней спустя Талискер подошел к крепостной стене Сулис Мора, чтобы получить ответы на волнующие его вопросы. Стена мало изменилась за те годы, что он не был здесь. Черный камень выдержал все природные катаклизмы северного климата, и они не нанесли ему ни малейшего ущерба. Талискер помедлил немного перед тем, как подъехать к воротам, и заметил, что, если посмотреть повнимательнее, все еще видны повреждения, оставшиеся после битвы за город, выцветшие, кое-где не слишком искусно заделанные местными жителями. Великие настаивали на том, что никто не помнит, кто построил Сулис Мор, и действительно, готическая, почти сюрреалистическая архитектура города была не похожа ни на что, виденное Талискером в Сутре. Городская крепостная стена, расположенная между двумя горными хребтами, выглядела очень необычно, и Великие, населявшие Сулис Мор сначала под правлением Ибистер, а потом Тристана и Риган относились к своему городу с большим уважением и заботой.

У Талискера Сулис Мор вызывал только одно чувство — страх. Во время сражения почему-то очень усилилось помимо его желания чувство сопереживания. Он мог видеть души погибших воинов, все еще кричащих в агонии, хотя их трупы уже давно лежали на поле боя. После того как темнота Корвуса захватила Сутру в свои объятия, смерть перестала быть избавлением. Скопление замученных душ превращало адскую сцену битвы в нечто, чего разум Талискера старался избегать и никогда не вспоминать. С тех пор как дети поселились в городе, он никогда здесь не был.

В конце концов Дункан галопом поскакал по дну долины по направлению к огромным городским воротам. Его большой чалый жеребец никогда не использовался на небольших пространствах, он почувствовал волнение хозяина и, как только они приблизились к городу, стал трясти головой и фыркать, угрожая сбросить всадника. Сердце Талискера колотилось, все в душе восставало против этого визита и убеждало повернуть назад. Когда он пытался успокоить лошадь, его голос дрожал. Но Талискер остановился перед воротами и заставил себя заговорить со стражником.

— Сообщите Риган, что я хочу поговорить с ней, — приказал он. Его лошадь дернулась и сделала круг, но Дункан заставил ее остановиться и твердо посмотрел на стражника. Тот какое-то мгновение колебался, но потом исчез в сторожке. Когда он вернулся, вместе с ним пришел стражник постарше и по возрасту, и, судя по всему, по званию.

— Кто ты такой, чтобы требовать встречи с правительницей? — грубо спросил он.

Младший стражник, видимо, сообщил о том, что Талискер не выказал уважения.

— Дункан Талискер. Передайте ей, что приехал отец.

Риган заставила его ждать около часа. Талискер сидел в приемной, ожидая, когда его пригласят. Через десять минут он осознал, что ему ясно дают понять — ее он отец или нет, в Сулис Море к нему будут относиться с небольшим уважением, если не совсем без него. Мимо дверей маленькой приемной прошли несколько человек, и Талискеру показалось, что все они обратили внимание на то, как долго он ждет. В городе слухи распространяются быстро, и новость о том, с каким презрением Риган отнеслась к своему отцу, как лесной пожар достигла всех уголков Сулис Мора. После получасового ожидания Дункан пришел в ярость, когда же прошло еще полчаса, он решил, что с него достаточно. Талискер решительно встал и резко распахнул двойные двери, ведущие в покои дочери.

— Риган, что, черт возьми, происходит?

Его дочь сидела за большим столом, заваленным бумагами, поглощенная чтением. Несколько минут она полностью игнорировала внезапное появление отца, когда же подняла глаза, то повела себя так, словно они виделись только вчера. Это была та же самая Риган, то же прелестное бледное лицо, темные волосы и выразительный взгляд. Он ожидал увидеть явные перемены, но она выглядела совсем так же. Это была его Ри, его девочка. И только когда она заговорила, перемены в характере и манерах стали очевидными.