Чёртов мажор (СИ) - Левина Ксюша

— Папа-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — воет Егор, отталкивает Соню, колотит её по спине, освобождая себе место под солнцем. — Меня! Меня! Покружи-и-и-и-и!

Егор хочет всё. Он хочет самый сладкий и большой кусок. Он хочет Марка целиком, от и до, как хочу его я. Связать и спрятать в карман, сожрать. Любить не Сониной нежной любовью, трепетной и чистой, а истерично и гневно. Бешено. Кусаться и тискать, и никому не позволять даже смотреть в его сторону.

Я жду Максима.

— Мы с тобой будем счастливы, правда?

— Правда.

Максим выходит, поправляя на носу новенькие очки, и застывает, глядя на Егора, висящего на шее Марка, на Соню, которая просто смотрит с абсолютным обожанием на отца. Макс стоит пару секунд, а потом уверенно идёт ко мне.

Альтернатива.

Компромисс.

Макс обнимает меня и тихо спрашивает:

— А как папа себя чувствует, мам? Уже здоров?

— Почти, — шепчу, не решаясь поймать взгляд Марка.

— Нель? — зовёт меня Марк, выглядывая из-за головы Егора. — Ты избегаешь смотреть на меня?

И я, как парализованная, качаю головой. Вроде бы отрицаю, а вроде бы и не спорю.

* * *

Мы прощаемся с родителями, которые смотрят на меня озабоченно и передают приветы от папеньки и его Лары. Мы молча идём к машине, и сердце бухает в груди, отзываясь на каждый шаг. Бом-бом-бом… Мы молча садимся в машину, дети занимают свои законные места. Егор что-то рассказывает, но его речь бессвязна, у Сони от радости глаза влажные, а взгляд мягкий и любящий, она слишком соскучилась, чтобы говорить. Максим смотрит на нас испытующе и пытается анализировать. Мне всё это и привычно, и чуждо. Я отвыкла быть под вечным прицелом, и в то же время этого нахватало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Неля?

— Вспомнил? — дребезжащим голосом спрашиваю, выруливаю с парковки и на ходу пристёгиваюсь.

— Почему ты…

— Медовый месяц закончился? — голос звенит всё сильнее.

— С чего ты?..

— Ну что, к тебе или ко мне? — я усмехаюсь. Чую кожей, что всё правильно поняла.

— Единственное, что я понял… что сил вот с этим бороться у меня не стало, — холодно, совсем по-Марковски отвечает он.

Его губы изгибаются в усмешке, пугающей до холодных змеек, спускающихся по позвоночнику. Я молча смотрю перед собой на дорогу, а Марк оборачивается к детям и внимательно их выслушивает. Всех по очереди, как обычно. Будто каждому выделил минутку.

— Ну что? Закинешь нас домой и мигом на работу? — тихо спрашивает он.

— А тебя туда не закинуть или «поболеешь» перед компьютером? — тихо отвечаю.

И меня пугает, что дети даже не вздрагивают. Мне противно…

Я не справилась.

Меня ненавидит муж, у нас всё не хорошо.

И я даже не могу поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Посмотри на меня, — просит он, шипит сквозь зубы.

— Нет.

— Посмотри. На. Меня.

— Ты обещал беречь меня, — очень тихо шепчу.

— А ты обещала любить… — очень тихо отвечает Марк.

Я почувствовала себя… дома?

Да. Пожалуй.

Ты ушёл на работу, я проводила тебя и поняла, что нисколько не хочу спать. Включила твой компьютер и, не думая, долго скачала сезон «Холма», бегая к «торренту» из кухни, проверяя сколько скачалось. В это время забахала себе завтрак. Кофе, омлет, сок, охотничью колбаску. Раздобыла шоколадку и довольная уселась перед монитором.

И с первым же…

…I don't need to be anything other, прозвучавшим даже не в сериале, а просто в моей голове…

Почувствовала себя дома. Тут был мои сериалы, и я до остервенения любила человека, вещи которого лежали вокруг.

Одержимость наступила в день нашей разлуки и моего заточение и не развеялась после свадьбы и первой брачной ночи. Всю ночь я провела в твоих руках, глаза закрыла к пяти утра в лучшем случае и ни на секунду не вспомнила о мире за окном. Он выключился, а мы остались, и мне было так хорошо, что сама себе не могла признаться, что вот этого человека я презирала в первую встречу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда забрезжил рассвет, ты обнял меня, прижавшись грудью к моей спине, спрятался лицом в моих косах, тяжело вздохнул и сказал, что я лучшее, что с тобой случилось. А я еле сдержала ком в горле, восторженная, наполненная ощущением нечеловеческого тепла.

Мы ни разу не вспомнили почему поженились, мы не заговорили ни разу о беременности и чём-то ещё. Мы принадлежали друг другу и думали друг о друге, а моё сердце продолжало безостановочно расти и болезненно пульсировать, наливаясь раскалённым металлом. Чтобы вспомнить и пережить заново каждую секунду ночи я нажала на паузу и поймала себя на том, что уже четверть часа пялюсь на Лукаса Скотта, который пялится на почти исчезнувшие от прошедших лет, надписи на асфальтовом покрытии баскетбольной площадки.

Я запустила серию и уже через пару минут отставила еду, потому что к горлу подкатила тошнота. Нет, не токсикоз, а какая-то больно бьющая реальность.

Нейт в инвалидной коляске.

Хейли с ним вроде ссорится.

Брук… где, вообще, она? Одна? Почему?..

Пейтон и Лукас? Что? Как так?..

Да чтоб вас всех.

С каждым новым персонажем я забивалась в кресло, мечтая, чтобы сезон скорее закончился и все они со счастливыми улыбками сидели за одним столом или типа того, но, увы, это первая серия, и она заставила меня думать, что скачок на четыре года — это, пожалуй, много. Тошнота стала невыносимой, и я бросилась со всех ног в ванную, где уже через три минуты лежала, прижавшись щекой к стульчаку, и напряжённо думала.

А что будет в моём сериале через четыре года? А если мой зритель тоже разочарованно вздохнёт, глядя, что стало с моей жизнью?

Сейчас мне казалось, что я оставила игру Sims и ушла сделать чай, а там персонажи наворотили дет. Вот то же самое с сериалом. Четыре года, а они там все… порасставались, нафиг!

А я? Что со мной?

Я долго сидела, прижавшись к унитазу, пока меня снова не вывернуло. Спустила воду и пошла в душ… а потом заглянула в последнюю серию, чтобы убедиться, что всё там хорошо.

А там, блин, Люк непонятно кому звонит, Дэн упал на асфальт… какой-то дебильный сезон! Надеюсь, моя жизнь через четыре года будет сказкой.

Двадцать двенадцать

Новый дом пах краской и деревом, и я сидела посреди кухни на стуле и слушала, как это пустое помещение живёт своей жизнью.

Соня и Макс остались с папенькой, у которого они вызывали настоящий восторг, а я просто приехала в наше почти-готовое-жильё, чтобы пропитаться его энергией и силой.

В новых домах своя магия… Особенная.

— Как тебе замок, принцесса? — ты упал передо мной на колени.

Свет из окна ласкал твоё лицо и отросшие волосы, которые так сексуально падали на него, и я не сдержала счастливого смеха. Как всё прекрасно! Как я счастлива, и как огромно моё сердце! Оно для тебя, для нашей трёхлетней девочки-Сони и нашего малыша-Макса, который просто воплощение идеального младенца, способного спать сутками и никак меня не тревожить.

— Хочу… выйти на работу, — неожиданно, не прекращая смеяться, заявила я и обняла твою шею, а ты засмеялся в ответ.

Я окончила ВУЗ, но мой диплом никуда не годен ни по сути, ни по содержанию. Из декрета в декрет я мало что узнавала, кроме безусловно ценных знаний молодой мамочки.

— Работать? Кем? — твой смех был таким, будто сказанное было нашей общей шуткой.

Ну такая… семейная хохма, то, что нужно только начать рассказывать, и все поймут и станут смеяться. Я послушно засмеялась, списывая отсутствие искренней радости на непонимание

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну… Никич говорит, что я могла бы стать тренером по йоге. У меня круто получается, и я могу пройти обучение, которое оплатит клуб. Неполная занятость… я буду работать немного и…

— А Макс? — ты всё ещё улыбался, и это давало надежду.

При звуке имени сына внутри всё сжалось от нежности. Мой комочек, послушный ребёнок, который просто… мой.