Есенин, его жёны и одалиски - Павел Федорович Николаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Знаю: любит насмерть женской любовью, а играет в чистую дружбу! Почему же ко мне? Со мною ему легче, что ли?
– Эх, – вздохнул Грузинов, – сами себе не хотите счастья.
Наверное, многие женщины попытались бы в такой ситуации вернуть себе отца будущего ребёнка, но Надя твёрдо сказала: «Нет!» Год близости с поэтом оставил её в убеждении, что никакого счастья с ним не будет – не рождён он для семейной жизни.
В конце 1923 года Есенин лёг в Профилакторий имени Шумской на Полянке, 52. Всех предупредил: адрес Вольпин не давайте. Но Надя разыскала его. Пришла сообщить, что она беременна. Сказала о возможности аборта. Сергей Александрович заметил, что, конечно, ей будет трудно растить ребёнка, но…
– Мужчина всегда горд, когда женщина хочет иметь от него дитя, только чтобы был белый[33].
То есть пусть помучается пару десятков лет, зато у него будет повод гордиться многодетностью. Ни слова о том, что он как-то поддержит (материально, духовно). Выкручивайся, мол, сама, знала, на что шла, – не девочка.
Получив «благословение» любимого, Вольпин уехала в Петроград. Там 12 июня родила сына, будущего крупного учёного-математика. Назвала его Александром. Есенин его не видел. Будучи как-то в Ленинграде, порывался навестить Вольпин. Но супруга приятеля (Г.Ф. Устинова) предупредила: Надя обещала спустить его с лестницы, если он вдруг заявится.
По-видимому, Вольпин действительно была настроена решительно. Как-то она почти столкнулась с Сергеем Александровичем на улице. Поэт был погружён в свои мысли, не смотрел вперёд и не видел Надю, которая катила коляску с сыном. Поняв это, она быстро перешла на другую сторону улицы. И в этом порыве отвержения любимого было нечто символическое: их пути разошлись, и теперь навсегда.
* * *
Надежда Вольпин не обманывалась в отношении к ней Есенина и не претендовала на прочные узы с ним и в воспоминаниях о поэте прямо писала об этом: «Многие его осуждали, считая передо мной виноватым, но только не я сама. Меня, напротив, тяготило сознание собственной вины перед Есениным. Навязалась ему с четвёртым! Более того: отступилась от него, променяв на этого нежеланного четвёртого. В глазах Сергея это было с моей стороны предательством. Да и то сказать: в те годы согласие женщины на аборт подразумевалось как нечто само собою ясное. Я шутила: аборт сейчас у нас главное противозачаточное средство».
Современники отмечали, что Александр, четвёртый ребёнок Есенина, в детстве и ранней юности очень походил на отца. Надежда Давыдовна заметила одну характерную черту отца и сына, когда ребёнку было семь месяцев:
«С Есениным нередко бывало такое: среди разговора, для него, казалось бы, небезразличного, он вдруг отрешится от всего, уйдёт в недоступную даль. И тут появится у него тот особенный взгляд: брови завяжутся на переносье в одну черту, наружные их концы приподнимутся в изгибе. А глаза уставятся отчуждённо в далёкую точку. Застывший, он сидит так какое-то время – минуту и дольше – и вдруг, встрепенувшись, вернётся к собеседнику. Так происходило с ним и наедине со мною, и за столом в общей небольшой компании.
А. Есенин-Вольпин с женой Викторией и матерью Н. Вольпин
Позже тот же взгляд я приметила у Кати Есениной. Решила, что девочка переняла его у брата, во многом усердно подражая ему в свои пятнадцать лет. Но вот и мой мальчик, месяцев семи, качаясь в люльке нет-нет, а уставится вдаль. Тот же взгляд! И я безошибочно узнала, что это не какая-то выработанная манера ухода от окружающих, а нечто прирождённое – и у Сергея, и у Кати… и у моего мальчонки».
* * *
…Волевая и имевшая цель в жизни, Надежда Вольпин стала одним из крупнейших переводчиков с английского и греческого языков. В её переводах любители литературы читали Бронте, Гюго, Гёте, Голсуорси, Конан Дойла, Купера, Мериме, Овидия, Стерна, Вальтера Скотта и Герберта Уэллса.
В возрасте восьмидесяти четырёх лет Вольпин написала воспоминания о встречах с Есениным – «Свидание с другом». Друг! Большего поэт не удостоился в сознании увядавшей женщины, прожившей свыше трёх жизней любимого. Умерла Надежда Давыдовна 9 сентября 1998 года в возрасте девяносто восьми лет.
Долгожителем был и её сын Александр Есенин-Вольпин (1924–2016). Александр окончил математический факультет МГУ, защитил диссертацию и работал в научных учреждениях. За антисоветские разговоры и стихи сомнительного содержания в 1951 году был сослан в Караганду:
Как я многого ждал! А теперь
Я не знаю, зачем я живу,
И чего я хочу от зверей,
Населяющих злую Москву!
…Женщин быстро коверкает жизнь.
В тридцать лет уже нет красоты…
А мужья их терзают и бьют
И, напившись, орут, как коты.
А ещё – они верят в прогресс,
В справедливый общественный строй;
Несогласных сажают в тюрьму,
Да и сами кончают тюрьмой.
…Очень жаль, но не дело моё
Истреблять этих мелких людей.
Лучше я совращу на их казнь
Их же собственных глупых детей!
Эти мальчики могут понять,
Что любить или верить – смешно,
Что тираны – отец их и мать,
И убить их пора бы давно!
Эти мальчики кончат петлёй,
А меня не осудит никто, –
И стихи эти будут читать
Сумасшедшие лет через сто!
Вольпин дважды побывал в психиатрической больнице. Из-за некоторых отклонений в психике был освобождён от военной службы.
5 декабря 1965 года, в День Конституции, Александр в компании будущих диссидентов организовал на Пушкинской площади столицы «митинг гласности», который продолжался не более двух минут.
К этому времени Вольпин был широко известен в научных кругах своими работами по математике. На защиту учёного встали крупнейшие деятели советской науки («Письмо 99»), и Александр Сергеевич был освобождён от насильственной госпитализации. Помаявшись с Вольпиным ещё пяток лет, власти уговорили его выехать из СССР. Вольпин с удовольствием отбыл в США.
Побеседую с останками друзей
Из ухтинских и устьвымских лагерей, –
А когда пойдут свободно поезда,
Я уеду из России навсегда!
Чтоб озлобленностью мрачной и святой
Не испортить чьей-то жизни молодой,
И вдобавок, чтоб от праха моего
Хоть России не досталось ничего!
Это уже патология: ненавидеть страну, Родину, а не власть предержащую. Отклонение в психике у Александра заметила ещё мать
