Дружеский роман - Ника Верон

на дверь. Вот гостей сегодня уже не ждал. Молодежь не отзвонилась, значит проводила время вместе. И у него была возможность обдумать происходящее в собственной жизни. А происходило что-то не совсем привычное. Для него непривычное. Давно забытое.

Повторившийся настойчивый стук заставил Константинова подняться и открыть дверь. Каково было удивление, когда на пороге увидел сына. Тем более — учитывая время и, самое главное, отсутствие…

— Лада где? — скрыть беспокойства в голосе не получилось. Если только не случился срыв и девочка не спит.

— Отдыхает, — последовал односложный ответ молодого человека. — К тебе можно или ты у нас тоже — отдыхаешь?

Помедлив, Константинов посторонился. Настрой сына не нравился. Но разбираться с тем на пороге не собирался.

— У тебя что-то случилось? — полюбопытствовал Алексей, внимательно наблюдая за парнем.

— А это от тебя будет зависеть, — оборачиваясь, неожиданно заявил молодой человек. — Ты ничего не хочешь объяснить? — поинтересовался он, включая свой телефон и запуская за вечер не раз просмотренную запись…

А он очень надеялся, что просторы интернета события сегодняшнего вечера, невольным участником которых стал, обойдут стороной. Хотя видео запечатлело исключительно момент его реакции на падение детей в море. Он просто появляется в кадре. Решение на тот момент уже принято. Единственно возможное решение. Как когда-то давно, в юности.

Что произошло несколько часов назад на этот раз? Едва не случилось трагедии. На этот раз, действительно, обошлось. А он просто оказался не в то время, не в том месте. Как-то вот в жизни так получается.

— А я должен был остаться в стороне? — поинтересовался Константинов-старший, изучающе посмотрев на сына. Что именно интересовало парня, понять, действительно, не мог. А говорить лишнего, как обычно, не собирался.

— Послушай, тебя буквально как накрывает, когда ребенок в опасности, — не удержался он от верного замечания.

— Считаешь это ненормальным? — перебил Алексей молодого человека. Вот обсуждать с тем свое прошлое не планировал. Вообще — никогда, а не только сегодня.

— Бать, может хватит самокопанием и самоедством заниматься? — выдерживая взгляд отца, предложил Дмитрий, отключая видеозапись на телефоне. — Что произошло почти тридцать лет назад? По твоей вине погиб ребенок? Мать из-за этого ушла от тебя?

Внимательно выслушав сына, Алексей, к чему-то глянув на часы и, по всей видимости решив, что время еще позволяет им пообщаться вне стен данного номера, открыв дверь, предложил:

— Давай пройдёмся.

А, возможно, просто надеялся, что парень откажется от прогулки. Знал точно, сын старается на долго не оставлять свою девушку в одиночестве, опасаясь за её психоэмоциональное состояние. В таком случае и разговора, откровенного разговора, получится избежать. Только вот Дмитрий сегодня, кажется, был настроен достаточно решительно. И лишь на долю секунды задумавшись, первым оставил номер отца…

4

Самый запад России. Практически в полном молчании они вышли на променад. Солнце давно встало на закат, но еще не стемнело. Людей на пляже оставалось крайне мало — в основном гуляющие по кромке воды. Лишь на мгновение в чем-то засомневавшись, Константинов-старший спустился с променада к воде. Остановившись у перил площадки, оглянулся. Люди остались наверху. Перед ними — только море и камни. Даже случайно вряд ли кто услышит, что бы сейчас не прозвучало.

— Не передумал? — поинтересовался он, внимательно посмотрев на сына.

Вот к чему оказался совершенно не готов, так к откровению вот с этим парнем. Только сомневался, что их общение останется прежним, попробуй сына сейчас послать к черту. Тот настроен не то, что решительно — воинственно. С чего вдруг, понять не мог.

— Не надейся, — остановившись на предпоследней ступени, отделяющей их от камней и воды, обронил Дмитрий, оглядываясь на отца. — Я уже мозг сломал, пытаясь разобраться в твоей фобии по безопасности детей. Сегодня, извини, предел. Ты, совершенно не зная дна, пошел в воду. Люди между прочим на смерть разбиваются из-за подобных выходок.

Бездумное геройство. По крайней мере — по мнению Димки. Сам был врач, спасал людей. Но чтобы вот так рисковать собственной жизнью… Да и на отца совсем не похоже. Даже при всех существующих проблемах — нет у него желания отправиться на тот свет. С Никиткой, младшим сыном, еще проблема не решена.

— Платить жизнью за безалаберность родителей дети не должны, — резко, даже слишком резко, с какой-то непонятной злостью оборвал Алексей сына.

— Бать, еще раз повторяю вопрос: вы с матерью разошлись из-за того, что по твоей вине погиб ребенок? — продолжал настаивать Дмитрий, тем самым давая понять отцу, что разговор всё же состоится. И будет максимально откровенным. Как говорится — время пришло. — Или что-то произошло между вами? Вы очень рано поженились.

— Так, а вот тут стоп, притормози, — Алексей резко остановил монолог молодого человека. — Притормози, — повторил он. — Наверно ты прав, пришло время поговорить. Очень надеюсь на твою адекватную реакцию и максимальное понимание ситуации того времени, — добавил он, чем заметно озадачил сына.

— То есть я должен дать слово не рубить с горяча, — подытожил слова отца Константинов-младший, кивнув, добавил, — Считай, что оно у тебя есть. Только еще скажу, что бы у тебя там не произошло, судить тебя никто не собирается. Просто, как сын, думаю, вправе знать о твоем прошлом, даже если там были какие-то не самые благовидные поступки.

Лада натолкнула на мысли, которых раньше и не допускал. Да, вообще как-то не задумывался над возможным прошлым родителей. Оно у них было, без сомнений. Какое? А его не касалось. Не его же прошлое.

— Я никого не убил и по моей вине никто… — Алексей вновь неожиданно резко смолк, выдержав паузу, ровным тоном продолжал, — Мы с твоей матерью, действительно, рано поженились. Обоим исполнилось по девятнадцать. Я в то время учился в Питере, в военном. Она — в театральном, при этом уже выступая в театре родного города.

— По залёту? — прерывая рассказ отца, высказал предположение Дмитрий.

— Нет, никакого залета не было, хотя в тот период вседозволенности многие девчонки выскакивали замуж в шестнадцать — семнадцать лет именно, как ты выражаешься «по залету». Период был такой, железный занавес рухнул. Все идеалы куда-то враз подевались. Люди, особенно молодежь, как с ума посходили. Мне же казалось, у нас — любовь. На всю жизнь. Очень боялся её потерять. И был на седьмом небе от счастья, когда твоя мать согласилась стать моей женой. Правда жить предстояло в разных городах. Она — в Новгороде, я в Питере. После зимней сессии, естественно, приехал к ней. Зима тогда была чересполосица. То оттепель, почти весенняя капель, то морозит так, что на улицу не выйти. Ну и лед на водоемах, понятное дело,