Тотем (СИ) - Винд Шерил

Лось посмотрел на него внимательно и ответил после короткой паузы.

— Это правда.

Сэт почувствовал азарт и желание как можно быстрее добраться до Полоза, но не смел заговорить раньше, чем Лось ему это позволит.

— Витар просил нашей помощи, и он получил то, что искал, — лось говорил без страха или опасения. Нандор уже не первый год занимал нейтральную сторону, держась как можно дальше от общих распрей и не вмешиваясь в конфликты. Лоси держались особняком и не стремились занимать чью-то сторону. — Каждый, кто обращается к нам за помощью, находит её здесь.

— Полоз навредил моей жене. Искалечил её.

Лось кивнул.

— Я слышал об этом.

Сэт опасался, что Лось не сдержится и выскажет ему о тех увечьях и потерях, что росомаха своими руками нанёс Кайре. Он не был безгрешным. Визэр неоднократно ему об этом напоминал, когда случалась возможность.

— Выдай мне Полоза. Он должен заплатить за смерть моих людей и за страдания моей жены.

— Он уже заплатил.

Ответ Лося ошеломил князя, но он сдержался, чтобы не сорваться на крик и угрозы. Сэт пытался измениться. Пытался контролировать себя и не быть зверем, которого боялись, ненавидели и презирали. Он не сможет добиться мира кровью и враждой, а врагов хватало.

— Твои люди, князь, — продолжил Лось, — убили его жену.

Сэт хотел сказать, что у Полоза столько жён, что он мог бы взять себе новую или не заметить смерти одной из десятка.

— Он приехал в Элкенволг, желая спасти её.

Этот поступок показался Сэту странным. Чтобы Полоз кого-то жалел? Желал так сильно спасти? Или это ещё одна хитрая уловка змея? Росомаха не мог поверить, что змей в кого-то влюбился или кого-то любил по-настоящему. Этот зверь искалечил его жену, выкрал её, унизил их, подлостью пытался убить. Разве такое существо способно на любовь и самопожертвование?

— Раны княгини оказались серьёзными и наши лекари не смогли её спасти, — заговорила княгиня Элкенволга. — Она вознеслась к Зверю несколько дней назад.

Когда мальчонка, перебравшись с колен матери, зацепился за рубаху отца и сел на его колени, лось отвлёкся, перехватил сына, усадил уверенно и крепко. На его лице появилась тёплая улыбка.

— Я не могу допустить, чтобы мужа, оплакивающего жену, судили в моём княжестве, — Нандор вновь поднял взгляд на Сэта и заговорил с присущей ему властью. — Он мой гость до тех пор, пока не решит покинуть Элкенволг.

Сэт напрягся, предчувствуя бурю. Лось будто намеренно испытывал его терпение — говорил медленно, прерывался, ставил условие одно за другим. Росомаха думал, как ему добраться до Полоза и взять с него старый долг, но понимал, что не хочет проливать новую кровь в погоне за змеем. Он собирался отступить, как Нандор вновь заговорил.

— Но ни я, ни мой народ не будет препятствовать тебе за пределами Элкенволга. Там ты можешь делать с Полозом всё, что пожелаешь, но здесь — он мой гость и может оставаться в княжестве, пока его траур по жене не кончится.

Эти слова развязали Сэту руки.

— Ты и твоё войско можете остаться в Элкенволге. Вы, верно, устали с дороги, и путь обратно предстоит не из лёгких, — княгиня улыбалась Сэту ласково, будто мать.

Никто не гнал росомаху из Элкенволга, с какими бы намерениями он ни приехал в княжество.

Поблагодарив их за гостеприимство и за заботу, Сэт встал из-за стола, вновь выказав уважение лосю и его жене, и направился к выходу из зала. Перед глазами всё ещё стояла картина как княгиня кутает в объятия сына, как мальчик тянется ладонями к лицу отца, и тёплая улыбка Нандора, который безмерно любит и жену, и сына.

Сэт остановился в дверях, подняв взгляд. Его внимание привлекли шаги, а после — тонкая фигура, затянутая в чёрный саван. На мгновение росомаху охватила такая лютая ярость, что он едва не накинулся на Полоза с голыми руками. Он хотел разорвать змея, заставить его страдать за все те мучения, что вытерпела лисица, но замер, не найдя в себе сил шелохнуться. Он обомлел от того, что увидел.

От змея с острым языком, с ядом, что сочился из его уст, осталась лишь тень. Казалось, что князь змей поблёк. Он не был ни живым, ни мёртвым. Пустой взгляд Полоза даже не заметил враждебного гостя. Витар прошёл мимо Сэта, не обратив на него внимания, не бросив вслед ни одной скабрезной шутки. Не попытался уколоть словом или ранить. Он не был собой.

Проводив Полоза взглядом, Сэт задумался. А что если Полоз и вправду любил?..

***

К ночи на улице становилось холоднее. Кайра куталась в вязаную шаль, которую из заботы связала Этна. В комнате стояла больших размеров бадья, наполненная горячей водой. От неё приятно пахло травами. Домом…

Вдохнув полной грудью, лиса улыбнулась. Она присела на край бадьи, придерживая одной рукой шаль, чтобы та не соскользнула с её плеч, а вторую руку опустила в воду. Листья трав и засушенные лепестки цветов, которые уже не встретишь в это время года, плавали на поверхности и слегка подкрашивали воду в зелёно-коричневый цвет. Рядом с бадьёй для Кайры оставили свежие рушники, чистую сорочку, мягкие сапожки и кружку с отваром, чтобы спалось лучше и раны заживали быстрее.

Кайра стеснялась своего тела, а потому не позволяла служанкам оставаться рядом с собой и помогать ей с очищением. Только Этне дозволялось входить в эту комнату, когда лиса, сбросив с себя одежду, опускалась в воду. Кайре понадобилось немало смелости, чтобы даже в одиночестве, зная, что в комнате нет никаких зеркал, сбросить сначала шаль — её лиса аккуратно положила на стопки принесённых вещей, а следом — свободную рубаху. Переступив через неё, будто через сброшенную змеиную кожу, Кайра ступила босой ногой в воду и медленно села в бадью.

Объятия воды были тёплыми. Медленно поднимаясь по ногам, они коснулись пока ещё розового шрама на спине. Кайра видела своё отражение в воде — размытое, нечёткое, идущее волнами — и жутко боялась, что увидит в нём своё уродство. Она забылась в счастье и в поиске родного тепла, когда, оборачиваясь лисой, бежала в ночи под бок к Визэру, не думая, что её тень стала почти вдвое короче.

Вода смывала грязь и плохие мысли. Откинувшись спиной на тряпицу, закрывавшую бадью с внутренней стороны, чтобы не ободрать княжне спину грубым деревянным краем, Кайра потянулась за кружкой с отваром, собираясь медленно пить, пока тело греется в воде.

— Ты куда это, дурёха, влезла?

Услышав гневный голос Этны, Кайра с негодованием посмотрела на росомаху, так и не сделав глоток отвара.

— Служанки сказали, что Сэт велел.

До них дошли вести из Элкенволга. Князь возвращался в Стронгхолд, закончив все дела с Лосями.

— Живо вылезай, пока беда не случилась.

С рвением, скоростью и силой, которой позавидовала бы молодая девица, Этна подоспела к бадье с водой, прихватила полотенце, чтобы княжна не застудилась, когда выберется из горячей воды, и сама, будто ребёнка, подхватила её под руки.

Кайра растерялась. Она не понимала, что происходит и отчего так беснуется старая росомаха. Неужели служанки так подшутили над ней и сейчас шепчутся и смеются, что лиса им поверила, будто князь желает её видеть?

— Какая? — переспросила Кайра, не торопясь выбираться из воды. Тело её не слушалось. Все мышцы расслабились. Кожа раскраснелась от жара. — Да что может случиться, Этна?

Старая росомаха заругалась, запричитала и так крепко сжала Кайру в объятиях, что лиса ощутила, как странный холодок ползёт по её спине. Опустив взгляд вниз, она увидела не своё уродливое отражение в воде, а алое море, что расползалось от неё. Кровь.

— Почему?..

Кайре стало так страшно, что она оцепенела.

— Давай, иди сюда, — голос Этны стал ласковым, будто у матери. — Не бойся, девочка.

Кайра не поняла, когда слёзы полись из её глаз. Росомаха достала её из воды, поставила на ноги, поспешно завернула в полотенце с колен и до плеч, но лисица всё равно видела, как алые ручейки вместе с водой стекают по её ногам.

— Сейчас исправим, — успокаивала Этна. — Дай Зверь, не поздно.