Ад и Рай Евы (СИ) - "Госпожа Энн"

Я почувствовала те секунды свободного полёта, которые так манили меня когда-то, но Кристина не ощутила даже их. Ничто не сравнится с Яном.

В момент удара я уже не смогла себе сдержать и закричала. Но никто не отреагировал. Макс стоял напротив меня с горькой усмешкой, но никто из людей, толпящихся во дворе, не обращал на нас внимания.

— А вот теперь можешь кричать, тебя всё равно не услышат.

— Вы… Ты… Вы всё это подстроили!

— А ты приняла в этом участие. Но не переживай, в квартире уже всё убрали, будто ты там никогда и не бывала. Никаких следов.

— О чём ты, Макс? Вы убили её! А я… А я…

В тот момент я забилась в истерике, но Макс даже не пошевелился, чтобы успокоить меня. Удивительно, что он не попытался дать мне пощёчину.

— Странно, слёзы вроде даже настоящие. Ты действительно полюбила эту девчонку?

На этот раз я коснулась его плеча и показала, какой видела её в последний раз. Правда, глаза уже застилала пелена слёз, и я не особо понимала, что происходит.

— Что ж, если тебя это утешит, всё было предрешено. Твоей вины в этом не было. Он так старался тебя отвлечь, чтобы ты ничего не почувствовала, иначе кинулась бы защищать её, как ребёнка. Как тогда, в подъезде. Хочешь секрет?

Я почти не слышала слов, но его голос словно записывался в моей памяти.

— Хочешь знать, почему он от тебя убегает? Почему ему так тяжело быть с тобой?

— Макс!

Имя прозвучало, как пощёчина. Я даже не стала оглядываться. Он стоял совсем близко, ещё несколько шагов — и коснётся меня.

— Ты и так уже сказал многое, так почему же не расскажешь о себе. Пока будешь везти её домой. И отдай кольцо.

Я замерла и закрыла глаза, пока Ян приближался, чтобы забрать кольцо. Меня разрывало на части: хотелось закричать, растерзать его, но в то же время я знала, что только он сможет меня успокоить и утешить, но не сейчас. Сейчас мне было отвратительно даже видеть его.

— Пойдём, тебе, правда, не следует здесь быть.

Голос Макса изменился.

— Ты можешь молчать, я буду говорить сам. Потому что для меня это уже привычное дело, вот только раньше никого не приходилось так оберегать, ты первая. Прости, я не смогу тебе всего рассказать, пока он не позволит, но кое-что ты должна знать.

Я молчала, чувствовала себя опустошённой и разбитой. Макс провёл меня к машине, усадил на заднее сидение и говорил всю дорогу.

— Я знаю, что тебе сегодня позвонили из университета. Ты правильно догадалась, это всё Ян. Он решил побаловать тебя очередным подарком. Видимо, ты сильно его зацепила, — Макс помолчал немного. — Когда-то так он выбрал и меня. Я был ещё моложе тебя, приехал покорять столицу, мечтал попасть в литературный мир. Тогда модными были поэты, авангардисты и прочее такое странное и непонятое. Я был безответно влюблён в этот удивительный мир искусства, но вот простого парня с улицы туда бы не пустили. И появился он. Уже тогда он был роскошным. Представлялся иностранцем и меценатом. Взял меня под свою опеку.

Он снова замолчал. Несмотря на своё горе, я начала чувствовать тёплые волны его ностальгии. Запах сирени и травы в росе. Душный запах каких-то… кабаков? Я не столько поняла, сколько увидела этот образ. Макс заметил это и рассмеялся.

— Да, я был одним из поэтов Серебряного века.

Я встрепенулась, полностью переключившись на его историю.

— Что, интересно стало? Ну, конечно, сейчас ты обо мне прочтёшь разве что в качестве какого-то дополнительного задания. Но меня звали Максимилианом Дзежинским. Странное имя, правда? Но тогда так было модно. Это были прекрасные годы, мы с Яном колесили Европой, развлекались, кутили. Но ты же знаешь, что за всё придётся платить? Моими последними строчками стали: «Пусть всё проходит, без страха и боли вновь я на плаху взойду». И я застрелился. Да не смотри ты на меня так! Я вообще-то 1887-го года рождения, так что в любом случае жить не должен. Но, как видишь…

— Скажи мне. Кто такой Ян? — едва смогла прошептать я.

— Я не могу. Он сам тебе всё объяснит, когда придёт время. Но я молю тебя, как тот парень, мечтавший о славе, не отказывайся от его даров! Он дважды не предложит. А ты потом всю жизнь будешь жалеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я уже жалела.

========== Глава 22. 29.07.18 В плену ==========

Я плохо помню тот день. Осознание приходило ко мне постепенно, но, мне кажется, что и сейчас я всё ещё не верю в смерть Кристины. Тогда же всё это казалось мне каким-то кошмарным сном.

— Хочешь, я дам тебе таблетки? — ласково предложил Макс. — Тебе будет больно, ты уверена, что сможешь выдержать?

Я молчала. Только смотрела на синяки на запястьях: одни оставил вчера Ян, другие, ещё только намечающиеся — Макс сегодня. Я сама сжимала руки, впивалась ногтями в ладони, пытаясь заглушить нарастающую боль.

— Если Ян увидит тебя в таком состоянии — он меня убьёт, так что не упрямься и выпей таблетки. Другие. Ты перестанешь чувствовать и сможешь поспать.

— Зачем вы это сделали? Зачем разрешили мне приехать сюда?

Макс практически не отреагировал, хотя мой голос сочился гневом и ненавистью.

— Я был с Кристиной до самого конца, если тебе интересно. И мне предстояло ещё обставить всё так, будто она покончила с собой из-за того, что никуда не поступила. Ты знала, что она провалила все вступительные экзамены?

Я уже не слышала об экзаменах.

— Ты был там? Ты был рядом? И не помог ей? Не позвал меня? — хоть я и ехала на заднем сидении, но в одно мгновение оказалась возле головы Макса, будто собиралась перегрызть горло.

Макс только рассмеялся.

— Я три дня гонял тебя до полного изнеможения, потом накачал таблетками, да ещё и это кольцо, правда, это уже была идея Яна, но она сработала. Ты не должна была ни о чём догадаться, или что-нибудь почувствовать. И уж точно не могла бы помешать.

— Мне показалось, что вчера ты хотел меня предупредить. Почему же не сделал этого? Боишься Яна?

Макс помолчал буквально пару секунд.

— Да, боюсь. И я его должник, и вся моя жизнь в его руках. Довольна ответом? Ты особенная для него, поэтому он тебя не тронет, так, только погоняет немного, накажет за непослушание, но не убьёт. А вот я… Вспомни, что он творил, когда увидел нас на кровати?

Макс тогда и Макс сейчас… Будто два разных человека. Он готов был отдать свою жизнь, чтобы спасти меня, а этой ночью хладнокровно убил мою сестру. Я так переживала о нём тогда, что на коленях молила Яна не трогать его, а сейчас? Я готова была убить их собственными руками.

Боль накатила новой волной, и я откинулась на роскошное сиденье и зарыдала, завыла от отчаяния.

— Ева… Послушай. Я не знаю, зачем ты ему, но если ты не хочешь его сейчас видеть, я могу найти тебе замену. Конечно, вы всё так же будете вместе появляться на вечеринках, но спать он будет с другой девушкой. Тебе станет немного легче.

Я встрепенулась.

— Другой девушкой? Такой, как Кристина?

Макс абсолютно серьёзно продолжил:

— Я присматриваюсь к Асе. Она такая милая и покорная. Правда, слишком хрупкая, не сможет долго выдерживать его страсть.

— Ты серьёзно?

Его спокойный деловой тон убивал меня. Передо мной словно был совершенно другой человек.

— Ася ведь совсем ещё дитя! У неё пять братьев и сестёр! Она работает сутками, чтобы им помочь! И ты хочешь отдать её ему? — Я уже не спрашивала, я орала, металась по машине и пыталась выбить стекло, но только ещё сильнее повреждала запястья.

— Не смей даже думать об этом! — прошипела я, хватая Макса за шею ногтями. Я не думала тогда ни о чём. Если мы сейчас разобьёмся — так тому и быть!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Если ты хочешь, чтобы мы попали в аварию — этого не случится никогда. Ну, пока он не захочет. Так что успокойся. Если у тебя сегодня такой настрой — выскажи всё это ему.

— О, даже не сомневайся.

— И, пожалуйста, не касайся меня, когда ты в таком состоянии — мне больно.

— В смысле, больно? Когда я просто прикасаюсь? — я растерялась, но ответа не последовало. До самого дома Яна Макс не проронил ни слова, хотя взгляд у него был встревоженный.