Расслоение. Историческая хроника народной жизни в двух книгах и шести частях 1947—1965 - Владимир Владыкин

Колхозники не понимали, зачем им посторонний председатель, когда они привыкли к своему? А Павленко, который стал единым председателем, тоже по-своему понимал чаяния александровских и особо не встревал в их работу, только требовал представлять ему ежеквартальные и годовые отчёты по всем видам продукции. Хотя у них издавна упор делался на животноводство, так как земель в окрестностях хутора Александровка было не столь много. Со всех сторон их подпирали то угодья совхоза «Реконструктор», то хутора Красного, то хутора Камышеваха, то хутора Большой Мишкин, то хутора Новый, как называли его коренные жители соседних хуторов. Однако на этих землях издавна в бытность помещичьих дач выращивали по склонам балок и буграм логов виноград… А теперь им занимались в хуторе Большой Лог.

Вот тогда на районном совещании и решили разрешить конфликт, возникший при укрупнении «Мирового Октября» с «Максимом Горьким», чтобы такой же ситуации не возникло при слиянии других колхозов. Стоит сказать, что жители как хутора Александровка, так и посёлка Нового, не понимали, почему колхоз имени М. Горького должен был вобрать в себя их колхозы, а не они? И хотя им было разъяснено, что хутор Большой Мишкин по численности жителей в несколько раз превосходил оба хутора вместе взятых, (да и земель у них больше, а главное колхоз считается передовым, который должен взять на буксир мелкие хозяйства), они всё равно не соглашались объединяться…

Заседание проходило в конференц-зале под председательством первого секретаря райкома Юрия Сергеевича Селиванова. Был он среднего роста, плечист, аккуратно подстрижены русые волосы, спокойное аристократическое лицо. Был также приглашён первый секретарь Октябрьского райкома Михаил Николаевич Прищурин. Он был выше среднего роста, тоже крепко сбит, лицо решительное, умное, карие глаза, высокий лоб пересекал продолговатый шрам с круглой выемкой, который придавал ему некоторую суровость и внушал уважение.

На повестке стоял один вопрос: передача колхоза имени Кирова Новочеркасскому району, хотя когда-то ему он и принадлежал. Но перед войной кому-то вздумалось отдать земли Октябрьскому району. Хотя была и уважительная причина, колхозники первой бригады, которая относилась к сельсовету Хотунка, соблазнялись промышленной зоной города, так как от рабочих, которые жили на соседних улицах, они слышали о хорошей зарплате. А такие деньги, какие получали рабочие, на взгляд колхозников, которые вообще не видели за свой тяжёлый труд никаких денег, и приходилось их добывать продажей овощей в поте лица со своих огородов, и, разумеется, мечтали выйти из колхоза. Но тогда этого было почти невозможно сделать, не нарушая колхозного устава. И некоторые колхозники сознательно не выходили на наряды, или откровенно лодырничали. Тогдашним председателям сначала Жернову, потом Костылёву, Корсакову, такое отношение людей не нравилось. И у лодырей отрезали огороды, заслушивали на колхозных собраниях; но людей не могли заставить никакие меры вырабатывать трудодни; уж настолько глубоко они прониклись мечтой стать пролетариями. Но питаться чем-то надо было, а если совсем нигде не работать, ничего не получишь. И люди шли на кражу зерна, овощей. Однажды на воровстве попался многодетный мужик. Бригадир Зазулин сдал его в милицию. И на этом не остановился. Костылёв тогда так и не нашёл подход к Зазулину, чтобы не оказаться неправильно понятым. В тот вечер он поделился с дочерью Шурой, дескать, Зазулин не жалеет людей, лишает семьи кормильцев. И даже одну женщину, мать троих детей, которая их растила без мужа, за ведро помидоров отдал под суд. Но Шура, к удивлению отца, одобрила действия бригадира, даже более того, она покритиковала своего отца за мягкость, которая может его когда-нибудь подвести…

Однако суровые меры не останавливали людей; они выходили из колхоза совсем, чтобы уехать на свою родину. Одним удавалось обхитрить колхозное начальство, другие под давлением угрозы посадить за саботаж, отказывались от затеи пополнять рабочий класс. И вот тогда колхоз и передали Октябрьскому району. Но это не принесло желаемого результата. А теперь задумали отсталый колхоз включить в состав успешного имени М. Горького.

Ни один из трёх бывших председателей не считал, что его колхоз отстающий, так как все работали добросовестно и в меру своих возможностей. Каждый высказал свою точку зрения на объединение колхозов в одно хозяйство и Корсаков, и Бурцев, и Самохин. Последним Павленко, который отныне не только не терял свой нынешний пост, но и становился единым хозяином большого колхоза. Григорий Карпович безусловно всей душой поддерживал укрупнение и обещал, что все бывшие председатели будут так же, как и раньше руководить своими хозяйствами, но только в качестве бригадиров. А те, кто были бригадирами, займут другие места, о чём будет объявлено дополнительно.

– Я должен вам сказать, – в заключение совещания начал Юрий Сергеевич, – партия пошла на укрупнение, чтобы усилить материальную базу всех бывших самостоятельных хозяйств. Мы получили двадцать пять новых комбайнов, и тракторов на весь район в наши МТС. Как вы знаете, на совещании в Москве, некоторые председатели высказались за упразднение машинно-тракторных станций. Но не все колхозы могут выкупить технику в ликвидированных МТС, то есть у государства. Поэтому ликвидация МТС не была поддержана большинством председателей. А когда укреплённые колхозы создадут материальный задел, тогда можно подумать и об их упразднении. Но это может стать реальностью только в обозримом будущем. А пока, если бы не укрупнение, нам бы столько не дали техники, но на этом поступление техники не оборвётся. С годами по мере увеличения выпуска механизации, мы будем получать её два раза в год.

– Ну, по пять единиц каждому досталось, – вставил Павленко. – Не беспокойтесь, все будете при своих должностях. На общем собрании объединённого колхоза изберём нового председателя на пять бригад. Я не знаю, кого изберут…

– А вы думали, захотят ли этого слияния колхозов сами люди? – перебил Корсаков.

– Захотят, поскольку так решила партия во главе с товарищем Сталиным. И никаких возражений быть не может, а тем более мы не вправе сомневаться: примут они или не примут, – сказал первый секретарь Селиванов. – Для нас с вами воля вождя – самый главный аргумент и никаких сомнений. А председателем я предлагаю избрать Павленко Григория Карповича. Вы спросите, почему? Отвечаю, его колхоз за то время, сколько он им руководил, постоянно выполнял и перевыполнял план по хлебосдаче, у него везде порядок, чистота и лад. Из года в год растёт поголовье скота, как молочного, так и мясного, свиней, птицы. И хорошо обрабатываются посевы, отсюда каждый год хорошие урожаи.

– А у меня ничуть не хуже! Я тоже выполняю и перевыполняю план по хлебосдаче, овощам, – честолюбиво заметил Корсаков, он выглядел хмурым и сердитым. – Вам это подтвердит Михаил Николаевич. Но угодий земельных и людей у нас меньше. Так что не нужно одного поднимать, а всех втаптывать в грязь…

– Вот это вы, товарищ, напрасно, – сказал огорчённо Селиванов. – Вы же сами жалуетесь: мало земли, мало людей, и техники от МТС вам меньше дают. Поля раскиданы на большие расстояния. Наш район в коллективизацию своими силами начинал ваш колхоз с землянок. Я читал историю создания колхоза, земля была залежная, целинная. И не нужно мне возражать, – отмахнулся недовольно секретарь рукой.

– И что вы думаете, урожайность с ходу поднялась? – с недоверием спросил Прищурин. – Для того, чтобы земля богато родила хлеб, одного объединения недостаточно. Нужно землю удобрять, нужна современная техника. И пора отменить трудодни и заменить оплату труда в денежном выражении, а иначе близость города будет всегда увлекать людей. Для укрупнения колхозов, прежде всего, необходимо не увеличение земельных угодий, а в первую очередь необходима забота о быте и здоровье людей. Также важно готовить механизаторов, агрономов, зоотехников. И добиваться личной заинтересованности колхозников в конечном результате труда. А для этого пора отменить трудодень и заменить его рублём. Это самый убедительный стимул.

– Ничего, как партия решит, так и будет. Главное запретить выходить из колхозов! – сказал Селиванов. – Надо молодёжь во что бы то ни стало удержать и чтобы из армии ехали домой, а не блудили по свету. И отслуживших посылать на учёбы только на механизаторов, агрономов, зоотехников. Другого выхода у нас нет! Товарищ Сталин не предлагает изменить политику в отношении села, он только сетует повысить культуру обработки земли, идти по пути научного развития животноводства. Колхозы должны повысить урожайность за счёт правильного использования удобрений и хороших сортов семян.