Призрак музыки - Александра Маринина

– Ну-ка, ребята, скажите, Алеша заикается? – тут же отреагировал Вадим.

– Не-е-ет, – дружно протянули дети.

– А раньше заикался?

– Да-а-а!

«С ума сойти! – подумала Настя. – Ведь сколько раз мне объясняли, что заикание является следствием внутреннего напряжения. Именно поэтому оно пропадает, когда человек с удовольствием поет. Удовольствие – враг напряжения. Мальчику помогли сбросить напряжение – и он совершенно нормально разговаривает. Никогда бы не поверила, если бы не увидела своими глазами».

Вадим заметил Настю и подошел.

– Вы ко мне?

– Да. Я подожду, пока вы освободитесь. У меня долгий разговор.

– Вы хотите привести в группу своего ребенка?

– Нет-нет, я совсем по другому вопросу.

– Тогда вам придется подождать минут сорок, пока я закончу занятие.

– Конечно, – кивнула Настя, – я на улице подожду.

Она пошла по коридору к выходу, бросая быстрые взгляды во все открытые двери. В одной комнате занимались со взрослыми спортсменами, в другой находились мужчины в военной форме, в третьей тоже были взрослые, но они что-то записывали в блокнотах, и Настя поняла, что здесь, по всей вероятности, занималась не проблемная группа, а специалисты-психологи, которых обучали работе с группой. В последней комнате стояли два письменных стола с компьютерами, за которыми работали две молодые девушки.

После прохладного, чуть сыроватого помещения улица охватила Настю плотным ватным покрывалом влажной духоты. Она нашла раскидистое дерево и встала в тени, прислонившись к мощному стволу. Вот так, наверное, стоял в тот день Артем. Было так же жарко, он ждал Дениса, который зашел к однокласснику за учебником. Стоял, прислонившись спиной к дереву, и крутил в пальцах шарик. А в десятке метров от него сидел Костя Вяткин с плейером на поясе и наушниками на голове, слушал Мендельсона и ждал жертву. Костя не мог отлучиться со своего поста, это очевидно, поэтому он попросил Артема сходить к палатке и купить ему воды. Какая мирная картина… Насте казалось, она видит ее воочию. Вот Артем возле дерева. Вот Вяткин, сидящий на скамейке. Вдалеке стоит палатка, торгующая сигаретами, напитками и расфасованными продуктами. А вот здесь – «Шкода Фелиция» цвета «баклажан». Вот Елена Дударева выходит из подъезда. Подходит к машине и открывает дверь со стороны водителя. Ей нужно взять находящиеся в «бардачке» документы из строительной фирмы, со стороны пассажирского места это сделать удобнее, но она открывает левую переднюю дверь, а не правую, потому что в правой двери неисправный замок, он не открывается снаружи ключом, и Елена об этом прекрасно знает, ведь это машина ее мужа, и она часто в ней ездит. Елена открывает дверь и садится на сиденье, чтобы дотянуться до «бардачка». Возможно, она даже прикрывает дверь, чтобы ее не задели проезжающие мимо машины. И в этот момент раздается взрыв.

– Вот и я, – послышался голос совсем рядом. – Я вас слушаю.

Она очнулась и удивилась тому, как глубоко ушла в свои мысли. Неужели прошло уже сорок минут? А казалось, не больше десяти.

– Вас зовут Вадим? – на всякий случай уточнила Настя.

– Да.

– Меня – Анастасия Павловна. Скажите, Вадим, дети и подростки могут страдать от ревности?

– Понятно, – усмехнулся Вадим. – Вы во второй раз выходите замуж, а ваш ребенок стал неуправляемым, и вы не знаете, что с ним делать. Я угадал?

– Нет, – она улыбнулась. – У меня нет детей, и я нахожусь в первом браке, который, надеюсь, так и останется единственным. Вадим, вы помните юношу, которого остановили на улице примерно неделю тому назад? Такой рослый, плечистый. Зовут Денисом.

– Конечно, помню. У меня вообще-то нет привычки заговаривать с людьми на улице, но он так плакал и выглядел таким несчастным… Мне стало его искренне жаль, и я подумал, что, может быть, могу чем-то ему помочь.

– Денис плакал? – удивилась Настя.

– Еще как. Но когда мы расстались, он уже улыбался.

– Он не сказал вам, почему плакал?

– Нет. Но я и не спрашивал. Это было бы глупо и бестактно. Он уже достаточно взрослый, чтобы не бросаться на шею первому встречному с рассказами о своих бедах. Почему вы спрашиваете о нем? Что-то не в порядке?

– Понимаете, Вадим… Денис ранен, его прооперировали, сейчас он находится в больнице. Врачи считают, что он должен быстро поправляться, а он все не поправляется. И есть основания считать, что у него глубокий стресс, из-за которого он утратил интерес к жизни. Вы могли бы ему помочь?

– Ранен… – растерянно повторил Вадим. – А кто его?.. Дружки?

– Нет, что вы. У него всего один друг, очень хороший юноша. Дениса ранил преступник. Но дело в том, что Денис сам подставился, он совершил глупый поступок, потому что хотел хорошо выглядеть в глазах друга и вернуть таким образом его внимание и уважение. Понимаете, ему показалось, что его друг от него отдаляется и начинает интересоваться другими людьми, а для Дениса очень важно быть единственным. В общем, классическая ревность. С этим можно что-нибудь сделать?

– В таком виде, как вы мне рассказали, – трудно. Наши методы рассчитаны на то, что человек учится справляться с проблемой, которую он сам осознает. Он понимает, что заикается, и хочет научиться говорить плавно. Он понимает, что не усваивает школьную программу или не справляется с учебой в институте или с работой. Он видит, что быстро устает, глаза болят, внимание рассеивается, а ему еще многое нужно сделать. Он знает, что у него дефицит времени, а нужно быстро чему-то научиться или войти в определенную физическую форму. Он знает, что перед ответственными мероприятиями на него нападет «медвежья болезнь», и боится выйти из дома. Но в любом случае человек точно знает, что ему нужно и чего ему не хватает. Сил, усидчивости, внимания, спокойствия и так далее. Если он это знает, наши методы ему помогают в ста процентах случаев. Если он этого не знает, то ему нужен сначала психолог, который выявит проблему и сделает так, чтобы человек ее понял. И только потом проблему можно снимать методами саморегуляции.

– Но ведь проблема известна. Это ревность. Так что психолог, наверное, не нужен, – сказала Настя.

– Это вам проблема известна, – возразил Вадим. – А Денису? Он сам-то понимает, что ревнует? Ведь если все так, как вы говорите, то дело может быть не в утрате интереса к жизни, а в желании подольше оставаться больным и тем самым приковывать к себе внимание друга. Этот друг навещает Дениса в больнице?

– Не то слово. Он там днюет и ночует.

– Вот видите. Пока Денис болен, друг всецело принадлежит ему. Как только он поправится, все вернется на круги своя, и друг снова начнет интересоваться другими людьми. Это очень тонкая психологическая хитрость, которая распространена гораздо больше, чем вы даже можете себе представить. Сотни тысяч людей постоянно чем-нибудь болеют, оставаясь по сути абсолютно здоровыми, разумеется, с учетом их возраста. Они даже не осознают, что хотят таким образом обратить на себя внимание близких или уйти от решения каких-то проблем, потому что с больного какой спрос? Если вы их спросите об этом прямо, они даже не поймут, о чем вы говорите, они искренне убеждены в том, что ужасно больны всем, чем только можно болеть. Они просто не умеют смотреть в глубь себя и понимать свои истинные побуждения. Зато если вы их спросите о близких или о жизни вообще, они обязательно вам скажут, что проблем – море, но из-за болезни они не могут их решить, а близкие к ним не особенно тепло относятся.

– Я поняла, – удрученно сказала Настя. – Значит, вы помочь ничем не можете?

– Боюсь, что на данном этапе – нет.

– А если я предложу вам другой аспект вашего участия в судьбе Дениса? Если вы скажете ему, что можете обучить его методам саморегуляции и он покажет всему миру чудеса послеоперационного восстановления? Я думаю, он расценит это как способ выделиться и привлечь внимание друга.

– Это возможно, – согласился Вадим. – Это очень неплохая идея. Тем более что наши методы вполне позволяют это сделать, но не пользуются спросом у населения. Послеоперационных больных к нам не приводят, вероятно, наше официальное название сбивает с толку. Все думают, что в Центре защиты от стресса работают только со стрессами. Но если мы назовем себя центром обучения саморегуляции, к нам вообще никто не придет. Непонятно и не вызывает доверия, верно?

– Верно. Так вы будете заниматься с Денисом?

– Я попробую. Успеха не обещаю, но надо пробовать.

Настя записала на листочке адрес больницы и номер отделения и палаты, где лежит Денис Баженов. Вадим обещал навестить его сегодня же вечером.

После этого Настя отправилась в другую больницу, на этот раз к Клавдии Никифоровне. «До чего забавной бывает работа сыщика, – думала она, сидя в полупустом троллейбусе и рассматривая мелькающие за окном дома и вывески. – Ни тебе засад, ни ночных бдений в ожидании кого-то, ни сложных поисков, ни стрельбы. Зато поездки из больницы в больницу, причем к совершенно незнакомым людям. Без всякого риска для жизни и даже без видимого напряжения. Это тоже называется борьбой за информацию. Ну и еще немножко – оперативной смекалкой».