Хитмейкер. Последний музыкальный магнат - Томми Моттола

Примерно в этот период меня представил Джону наш общий знакомый, Зигмунд Балабан. Я, конечно, не психоаналитик, но при этой первой встрече было нетрудно заметить, что прошлый опыт Мелленкампа здорово настроил его против менеджеров как таковых. Он считал их всех козлами и был убежден, что не нуждается в их услугах. Но Балабан долго уговаривал его встретиться со мной, убеждая, что я помогу Джону достичь нового уровня.

– Хорошо, мистер Большая Шишка, – начал он. – Я слышал, что ты крутой малый. Можешь организовать всякую полезную хрень. И что же такое ты приготовил для меня?

Он всегда бросал мне вызов.

– Давай-ка сразу проясним одну вещь, Большая Шишка: мы все делаем по-моему!

Я, разумеется, не собирался учить его сочинять песни, он это и так отлично умел. Когда слышишь, например, его Small Town, то сразу понимаешь, что это классика, которая переживет поколения. Не только замечательный текст, но и мелодия этой песни написана так, чтобы порадовать сердца множества людей, понимающих, что это про них. Джон не забыл и про «картинку». Он обратился к Джебу Бриену, моей правой руке в компании, сказав ему, что выбрал фотографа, который должен снять его для обложки следующего альбома. И Джон сделал правильный выбор. На обложку альбома Scarecrow пошло отличное фото, где Джон опирался на столб сельской проволочной изгороди. Этот альбом пять раз становился платиновым. А уже на следующем его альбоме, The Lonesome Jubilee, стояло только имя Джон Мелленкамп. Никаких кугуаров.

Джон отвоевал свое имя обратно именно с моей помощью, но сам он смотрел на вещи несколько иначе. Хотя мы и помогали ему добиться успеха, коммерческая сторона наших отношений была настоящим полем боя. Он обычно повторял нечто вроде:

– Какого хрена я вам плачу, ребята? Да у меня и так первое место в чартах! Моя дочка одна может скупить все билеты на этот ваш чертов концертный тур!

Однажды мы поспорили о том, как лучше распределять проценты со сборов, и он вызвал меня на состязание по армрестлингу, чтобы доказать так свою правоту. Я согласился, и в итоге все закончилось ничьей, а решение вышло компромиссным.

Лучшая метафора для описания наших взаимоотношений – это игра в американский футбол между сельскими парнями из Индианы и командой из моих друзей. Серьезно, у него была своя команда в том, что он называл «Футбольной лигой Мелленкампа», и он постоянно хвастался этим. Когда я спросил, насколько она хороша, он отозвал меня в сторону и сказал:

– Что за дела? Да вы, нью-йоркские слабаки, даже не сможете собраться с духом, чтобы приехать к нам в Индиану на дружеский матч!

В итоге я набрал в нашем офисе команду, и мы приняли вызов. У нас хватало спортсменов, и даже попадались футбольные звезды старших классов из Нью-Рошелла, включая знаменитого Сторми Аваллоне по прозвищу Зверюга.

После того как Мелленкамп обозвал нас «кучкой женоподобных позеров из Нью-Йорка», мы готовы были поставить немалые деньги на исход матча. Вскоре я понял, что Джон все же весьма озабочен происходящим. За день до матча мы устроили тренировку и ничуть не удивились, заметив, что Мелленкамп подглядывает за нами с холма при помощи бинокля.

Перед матчем началась метель. Викки, очаровательная жена Мелленкампа, тоже присутствовала, облачившись в белый комбинезон и длинное белое пальто. Предполагалось, что играть будем по смягченным правилам, без толчков и ударов, но вскоре все про это забыли. Один из моих парней сломал запястье, еще один после розыгрыша мяча вернулся с разбитым носом, а третий лишился кусочка зуба.

– Хорошо, Зверюга, – разрешил я. – Время белых перчаток миновало!

И на «Футбольную лигу Мелленкампа» обрушился Бронкс. Двоим его ребятам разбили носы. В какой-то момент Джон выдвинулся, чтобы принять пас, но мяч перехватили. Тогда он начал бить игрока, который сделал это, а затем вообще убежал с поля. Мы выиграли. После игры Викки подошла к нам, расстегнула молнию на ноге своего блестящего комбинезона и достала оттуда пачку денег. Она передала ее Джону, а тот бросил деньги на снег прямо к моим ногам.

Этот эпизод заключал в себе самую суть наших деловых отношений. Мелленкамп был исключительно талантлив, и я очень уважал его музыкальные дарования. Работа с ним приносила мне и моей компании немалые деньги. Но кому понравится ковыряться ради них в сугробе?

Нужно было найти способ лучше.

Жан Веннер, издатель

На что был похож маркетинг в музыкальном бизнесе прежних лет? Тогда все упиралось в то, как протолкнуть вашу запись на радио. Предложить им деньги? Кокаина? Или шлюх? Вот как-то так это тогда и работало.

Нужна была эволюция, ведь поколение «беби-бума» также прославилось и тем, что мощно двинуло вперед технологическое развитие. Это коснулось и музыки, а в итоге местечковый американский музыкальный бизнес развился в могущественную индустрию искусства с новыми носителями записей и возросшими доходами. Музыка больше не была ограничена миром радио и подкупала тех, кто им распоряжался.

Мэл Ильберман, администратор музыкальной компании

В начале 80-х в музыкальном бизнесе были совершены крупные просчеты, которые, однако, не давали о себе знать до конца 90-х. Пиратство всегда представляло собой проблему – целые заводы в Китае производили аудиокассеты уже в те времена. Но с появлением CD звук стал намного чище и возможности пиратов только возросли, ведь компакт-диски являлись превосходным инструментом их работы. Музыкальным компаниям следовало уже тогда озаботиться кодированием данных на дисках, чтобы не допускать копирования. Но производителям нужна была прибыль, и фирмы звукозаписи упустили эту возможность.

Аллен Грабмен, адвокат

Если что и повлияло на индустрию звукозаписи в 80-х, то это компакт-диски. Продажи взлетели до небес, а это, в свою очередь, изменило весь этот бизнес. К концу десятилетия этого уже нельзя было не заметить. Изначально рост продаж положительно сказался на стоимости контрактов исполнителей, которая увеличилась вместе со стоимостью коллекций ранее записанных альбомов.

К концу 80-х подскочила и стоимость независимых звукозаписывающих компаний, которые заключали эти контракты с артистами и владели правами на их коллекции. Предприимчивые деловые люди и созданные ими независимые марки постепенно переходили под крыло крупных компаний. Так, Geffen Records отошла к MCA, Island Records была куплена компанией PolyGram, а Chrysalis Records стала собственностью EMI.

Когда моя фирма, помимо интересов отдельных звезд, стала обслуживать и эти сделки по слиянию компаний, наши доходы и возможности стали больше, как и наше влияние. А деятельность независимых музыкальных компаний трансформировалась в целую корпоративную индустрию музыки.