ЮРОДСТВО И СТОЛПНИЧЕСТВО - НИКОЛАЙ КУЗНЕЦОВ

Этими всѣми разсужденіями устраняется то возраженіе, что строгое и суровое подвижничество, сосредоточивая подвижника на помыслахъ о личномъ духовномъ благѣ и спасеніи, способно якобы ослаблять въ немъ чувство христіанской любви къ ближнимъ, участія къ земнымъ невзгодамъ, къ тѣлеснымъ нуждамъ и страданіямъ внѣшняго міра, остающагося за предѣлами ихъ. Мы видѣли, что св. юродивые, обрекавшіе себя на тяжкіе труды и лишенія, были вмѣстѣ и глубоко любящими и участливыми къ людскимъ страданіямъ и несчастіямъ. Участливость иныхъ изъ нихъ не ограничивалась единицами, а простиралась на цѣлое общество, на всю страну, которая подвергалась несчастію. Въ житіи преп. Михаила Клопскаго передается слѣдующее: послѣ продолжительной засухи въ новгородской странѣ оказался неурожай, а за нимъ голодъ. Голодающіе бѣдняки изъ поселянъ толпами стекались къ Клопскому монастырю, прося хлѣба. Не особенно велики были хлѣбные запасы и въ самомъ монастырѣ. Игуменъ спрашивалъ братію „что намъ дѣлать"? преп. Михаилъ отвѣчалъ: „Господь, семью хлѣбами насытившій 4000 народа, не оставитъ и насъ, если будемъ подавать нуждающимся". Когда продолжалась раздача хлѣба изъ запасовъ монастыря, среди братіи поднялся ропотъ, внушаемый опасеніемъ, что самъ монастырь останется безъ хлѣба. Но исполнились слова вѣры, сказанныя преп. Михаиломъ: по милости Божіей обитель не оскудѣла хлѣбомъ, въ чемъ скоро увѣрились игуменъ и братія. Правда, здѣсь мы видимъ ропотъ монаховъ по поводу милосердія монастыря. Но это значитъ, что источникъ ропота и неподатливости на помощь ближнимъ былъ въ малодушіи или двоедушіи, а не въ духѣ истиннаго подвижничества, до котораго еще не cмогли возвыситься такіе изъ братіи. Съ другой стороны, въ виду борьбы съ малодушіемъ братіи, тѣмъ выше является подвигъ св. Михаила, кормителя голодавшаго народа, умѣвшаго побѣждать малодушіе и вразумлять малодушныхъ силою своей любви, вѣры и власти духовной.

Общественное служеніе св. юродивыхъ не ограничивалось ихъ милосердіемъ въ указанномъ смыслѣ, оно простиралось еще дальше. Св. юродивые являлись проповѣдниками покаянія. Какъ Іисусъ Христосъ придавалъ столь великую важность покаянію, что проповѣдь о немъ считалъ цѣлію Своего пришествія на землю: „не пріидохъ призвати праведники, говорилъ Онъ, но грѣшники на покаяніе" [DLXXXI]; а потому, входилъ въ общеніе съ мытарями и грѣшниками; простилъ жену грѣшницу, слезами омывшую ноги Его въ домѣ фарисея Симона [DLXXXII]; не осудилъ, но простилъ блудницу: „ни Азъ тебѣ осуждаю: иди и ктому несогрѣшай" [DLXXXIII], такъ и св. юродивые въ своемъ поведеніи подражали Іисусу Христу; они находились въ обществѣ порочныхъ лицъ, чтобы привести ихъ къ покаянію, никогда не осуждали грѣшниковъ, а всегда заботились объ ихъ исправленіи. Такъ, св. Василій блаженный посѣщаетъ бражныя тюрьмы и тамъ употребляетъ всѣ усилія къ тому, чтобы исправить пьяницъ [DLXXXIV]. Св. Прокопій Вятскій часто заходитъ въ корчемницы и въ кабацкія поварни и тамъ насколько ему возможно старается такъ или иначе повліять на грѣшниковъ [DLXXXV]. Св. Симонъ Юрьевецкій тоже весьма часто приходилъ въ кабаки, конечно, съ цѣлію оказать какое-либо благотворное нравственное вліяніе на пьяницъ [DLXXXVI]. Но особенно св. юродивые любили заниматься спасеніемъ блудницъ. Св. Симеонъ ходилъ къ блудницамъ, „ища ихъ спасенія". Иногда онъ говаривалъ блудницамъ, – хотите-ли, что-бы я имѣлъ васъ своими друзьями? я дамъ вамъ 100 златницъ, только не грѣшите. Блудницы, смѣясь надъ нимъ, обѣщались, но онъ требовалъ отъ нихъ клятвы, и которая изъ блудницъ давала клятву, онъ дарилъ той деньги, а въ случаѣ новаго ея паденія въ грѣхъ, св. Симеонъ обличалъ ее и до тѣхъ поръ такъ поступалъ, „дондеже истиннаго покаянія неложное обѣщаніе сотворитъ: и тако святый многія спасе блудницы" [DLXXXVII]. Св. Андрей обличалъ блудницъ и уговаривалъ ихъ всѣхъ совлечься той злосмрадной одежды, въ какую облекъ ихъ діаволъ [DLXXXVIII]. Про св. Виссаріона разсказывается: „шелъ онъ нѣкогда чрезъ одну египетскую деревню и, увидѣвъ блудницу, которая стояла у своего дома, сказалъ ей: „ожидай меня вечеромъ, приду къ тебѣ и ночую съ тобою". Хорошо, авва! отвѣчала блудница. Она приготовилась и постлала ложе. Вечеромъ св. Виссаріонъ пошелъ къ ней и, вошедши въ ея горницу, спросилъ: „приготовила-ли ложе? приготовила авва. Св. юродивый заперъ дверь и сказалъ ей: подожди немного; я только исполню наше обычное правило. И св. Виссаріонъ началъ молиться. Читалъ онъ псалтырь; послѣ каждаго псалма молился Богу о ней, прося Его даровать блудницѣ покаяніе и спасеніе, и Богъ услышалъ его. Блудница стояла въ трепетѣ и молилась подлѣ св. Виссаріона. Когда онъ окончилъ чтеніе псалтири, она пала на землю. Св. Виссаріонъ взялъ апостолъ, много прочиталъ изъ него и окончилъ свое молитвословіе. Блудница пришла въ сокрушеніе и, узнавъ, что св. юродивый пришелъ къ ней не для грѣха, но чтобы спасти ея душу, поверглась предъ нимъ и просила; „сдѣлай милость, авва, отведи меня туда, гдѣ могу я угодить Богу". Св. Виссаріонъ повелъ ее въ женскій монастырь и поручилъ ее настоятельницѣ: „прими сію сестру и не налагай на нее бремени или заповѣди, какъ на другихъ сестеръ, но давай ей, чего она захочетъ, и если захочетъ идти, позволяй ей". Здѣсь бывшая блудница стала великой постницей и всю остальную свою жизнь благоугождала Богу [DLXXXIX].

Лица, отступавшія отъ православной вѣры, составляли предметъ заботливости св. юродивыхъ, и нѣкоторые изъ нихъ употребляли всѣ возможныя средства для того, чтобы спасти погибшихъ. Такъ, св. Серапіонъ въ Лакедемонѣ продаетъ себя въ рабство одному благочестивому мужу, впавшему въ манихейство, и въ теченіе двухъ лѣтъ своими наставленіями старается отклонить его и все семейство отъ ереси и, достигнувъ цѣли, скрывается отъ нихъ. Онъ же, продаетъ себя за 20 монетъ комедіантамъ-язычникамъ и, живя у нихъ въ великомъ постѣ (питаясь только хлѣбомъ и водою), проповѣдуетъ имъ слово Божіе до тѣхъ поръ, пока они не обратились въ христіанство, съ принятіемъ христіанства они отстали отъ театра и начали жить честно и благочестиво: они говорили своему избавителю: „теперь, братъ, мы отпустимъ тебя на свободу, такъ какъ ты самъ освободилъ насъ отъ постыднаго рабства". Св. Серапіонъ отвѣчалъ: „поелику Богъ устроилъ, а вы содѣйствовали, чтобы ваша душа чрезъ меня была спасена, то я скажу вамъ всю тайну этого дѣла: сжалившись надъ вашею душею, которая была въ великомъ заблужденіи, я, свободный подвижникъ, родомъ египтянинъ, ради вашего спасенія продался вамъ, чтобы вы освободились отъ великихъ грѣховъ. И теперь я радуюсь, что Богъ совершилъ сіе чрезъ мое смиреніе. Я оставляю васъ и пойду о спасеніи другихъ пещися" [DXC]. Св. Симеонъ обращаетъ въ христіанство семейство нѣкоего харчевника и еврея [DXCI].

По требованіямъ обстоятельствъ св. юродивые являлись то въ роли грозныхъ обличителей грѣшниковъ, то въ роли кроткихъ наказателей. Св. Симеонъ ударяетъ по щекѣ юношу и говоритъ ему „не прелюбодѣйствуй"; этотъ способъ достигъ цѣли, и юноша бросилъ гнусное занятіе" [DXCII]. Св. Андрей, встрѣтивъ однажды нѣкоего вельможу, плюнулъ на него и сказалъ: „лукавый блудникъ, ругатель церковный! Ты идешь къ утрени какъ будто, а самъ ходишь къ сатанѣ на скверныя дѣла! беззаконникъ, встающій в полночь и прогнѣвляющій Бога! пришло уже время принят, – награду по дѣламъ твоимъ! или ты думаешь, что утаишься страшнаго и всевидящаго ока Божія, „вся испытующаго" [DXCIII]. Въ другомъ же случаѣ онъ является кроткимъ учителемъ благочестія и достигаетъ спасенія ближняго. Одинъ монахъ велъ добродѣтельную жизнь. Всѣ восхваляли его благочестіе, но оно было напускнымъ. Инокъ этотъ страдалъ страстію сребролюбія, и даваемыя ему для раздачи бѣднымъ деньги не употреблялъ по назначенію, но „вся въ корвану влагаше, и видя, умножающееся сребро, радовашеся". Съ этимъ то лицемѣрнымъ инокомъ сребролюбцемъ и встрѣтился однажды св. юродивый Андрей и сталъ пристально на него смотрѣть, а монахъ, принимая его за нищаго и полагая, что онъ хочетъ получить что-нибудь отъ него, сказалъ ему: „Богъ тя да помилуетъ, брате, не имѣю бо ти что дати". Въ другой разъ, когда св. Андрей снова встрѣтился съ инокомъ-сребролюбцемъ, то, взявъ его за правую руку, сталъ умолять его: „рабъ Божій, безъ гнѣва выслушай меня твоего раба и милостиво пріими убогія мои слова, такъ какъ изъ за тебя я нахожусь въ великой печали и переносить ее уже болѣе не могу, потому что ты сначала былъ другъ Божій, а теперь сталъ слуга сатаны. Имѣвшій серафимскія крылья, зачѣмъ отдался сатанѣ, чтобы съ корнемъ онъ ихъ вырѣзалъ? имѣвшій молніинъ образъ, зачѣмъ сдѣлался темнообразнымъ? горе мнѣ, что ослѣпилъ тебя змій сребролюбія. Ты былъ солнце, но зашелъ въ темную ночь и злую. Зачѣмъ, брате, погубилъ свою душу? зачѣмъ подружился съ сребролюбивымъ бѣсомъ? зачѣмъ далъ ему почивать на тебѣ! зачѣмъ копишь золото? развѣ погребенъ съ нимъ будешь? по смерти твоей все другимъ достанется. Зачѣмъ чужіе грѣхи держишь и хочешь удавиться скупостію? тогда какъ другія умираютъ отъ холода, жажды и голода, а ты, любуясь на свои сокровища, веселишься! Это-ли есть путь покаянія! таковъ-ли чинъ иноческій! такъ-ли отвергся ты міра и яже суть въ мірѣ! такъ-ли распялся міру и всѣмъ суетнымъ! развѣ не слышалъ Господа говорящаго: „не стяжите злата, ни сребра, ни мѣди, ни двою ризу" [DXCIV]? Зачѣмъ забылъ эти заповѣди? вотъ сегодня или завтра умрешь, а „яже уготовалъ еси кому будутъ" [DXCV]? не знаешь, что ангелъ хранитель далеко отъ тебя ушелъ съ плачемъ, а діаволъ стоитъ возлѣ и змій сребролюбія обвился вокругъ шеи твоей, а ты его не чувствуешь: умоляю тебя, послушай меня и раздай имѣніе твое нищимъ, вдовицамъ, сиротамъ, убогимъ, страннымъ и не имѣющимъ гдѣ главы подклонити, да поторопись и снова будешь другъ Божій. А если меня не послушаешь, то погибнешь!" Кроткое увѣщаніе св. Андрея произвело сильное впечатлѣніе, и монахъ роздалъ все свое имѣніе нищимъ, чѣмъ больше пріобрѣлъ къ себѣ уваженія и распространилъ свою благотворительность [DXCVI]. Изъ этого разсказа видно, какъ сильна была любовь блаженнаго къ грѣшнику и какое сильное желаніе онъ имѣлъ къ тому, чтобы направить на путь спасенія погибшаго. Онъ скорбитъ душею о его погибели, не можетъ терпѣть того вреда, въ какой впалъ сребролюбецъ и кротко умоляетъ его, напоминая о данныхъ отреченіяхъ отъ міра, бросить сребролюбіе. Въ духѣ же кротости и св. Серапіонъ обличилъ гордость одного пустынника. У него былъ обычай молиться вмѣстѣ съ приходящими къ нему. Такъ онъ предложилъ совершить молитву и посѣтившему его одному пустыннику, но тотъ замѣтилъ св. Серапіону, что не смѣетъ молиться съ нимъ по причинѣ множества грѣховъ, что онъ недостоинъ дышать даже однимъ съ нимъ воздухомъ. Св. Серапіонъ хотѣлъ омыть ему ноги, но тотъ не позволилъ по той-же причинѣ. Св. юродивый предложилъ пустыннику ѣсть, и самъ съ нимъ вмѣстѣ сталъ ѣсть. Послѣ этого онъ далъ такое наставленіе пустынножителю: „сынъ мой, если хочешь себѣ пользы, то сиди въ своей кельѣ, будь внимателенъ къ себѣ и своему рукодѣлью, такъ какъ по молодости для тебя полезнѣе сидѣть въ кельѣ, чѣмъ выходить изъ нея". Пустынникъ огорчился. Лицо его измѣнилось, что не укрылось отъ глазъ св. юродиваго, который сказалъ обидѣвшемуся: „вотъ ты сейчасъ говорилъ: я грѣшникъ, – обвинялъ себя, какъ недоcтойнаго, а теперь такъ разсердился, когда я съ любовію давалъ тебѣ совѣтъ! если хочешь быть смиреннымъ, то учись великодушно переносить обиды отъ другихъ и удерживайся отъ празднословія". Пустынникъ раскаялся предъ св. Серапіономъ и удалился отъ него, получивъ большую пользу для души [DXCVII]. Такимъ образомъ, наставленіе св. Серапіона дышетъ любвеобильнымъ характеромъ и имѣетъ значеніе характеристики его взгляда на подвижническую жизнь. По его мнѣнію практическій аскетизмъ, проявляющійся въ трудолюбіи, не долженъ быть отдѣляемъ отъ созерцательнаго, напротивъ, – практическія занятія (рукодѣліе) являются, по его мнѣнію необходимыми – будь внимателенъ къ себѣ и своему рукодѣлью. – Значитъ св. Серапіонъ поставляетъ рядомъ самонаблюденіе и трудолюбіе, какъ два явленія, необходимыя въ аскетической жизни. Проявленіе практическаго аскетизма, какъ видно изъ словъ св. Серапіона, идетъ еще далѣе – оно простирается на терпѣливое перенесеніе различнаго рода обидъ отъ другихъ, для укрѣпленія себя въ смиреніи. Такимъ образомъ, при смиреніи предполагать должно въ подвижникѣ терпѣніе и наоборотъ. Вниманіе къ себѣ удерживаетъ отъ празднословія. Значитъ, въ этомъ наставленіи св. Серапіона мы находимъ еще ученіе о трезвеніи, или сердечномъ безмолвіи, пріобрѣтаемомъ прежде всего тогда, когда подвижникъ не выходитъ изъ своей кельи и отдается самонаблюденію.