Ромео с большой дороги - Дарья Донцова

Последнюю фразу госпожа Борейко произнесла, положив трубку на пол.

– Ну просто офигеть! – всплеснула руками Зайка. – Ну как…

Довершить начатое восклицание Ольге не удалось, на диване затренькала трубка домашнего телефона.

– Я возьму, – услужливо предложил Тёма.

– Сиди на месте, идиот! – заорала Танюшка и, забыв про якобы сломанную ногу, ринулась к телефону. – От тебя одни неприятности, сама отвечу. Алло? Кто там? Не молчите, говорите! Фу, фу, фу, что за идиотские шутки… Как это, куда вы попали? А чей номер набирали? Коттеджа в Ложкине. Да, дом Дарьи Васильевой, именно так. Уже сказала: Ложкино! Боже, ну и тупой человек. Я кто? Ха-ха! Танечка! Что значит, как сюда попала? Хам! Ой… Милый! Сергунчик! Это ты? А что у тебя с голосом? Через платок говоришь? Зачем? Я где? Я дома! Одна. При чем тут Ложкино? Меня там нет. Дорогой, ты ошибся, хотел набрать нужный номерок, а тренькнул мне. Шел в комнату, попал в другую? [11] Ты о чем, солнце ненаглядное? Дарью? На!

Трубка снова оказалась в моих руках.

– Танька в Ложкине, – сурово отметил Сергей.

– Да, – быстро согласилась я, – под моим присмотром.

– Значит, так, – каменным голосом отчеканил наш Отелло, – домой пусть не возвращается. Все! И запрещаю забирать мои подарки! Кольца, серьги, брошки должны остаться дома. Шуба из розовой шиншиллы тоже. Она стоит состояние! Прощай.

– Эй, постой, – забормотала я, – что Танюшке-то делать?

– Забирай ее себе. Помогала подруженьке мужа обманывать, теперь пожинай плоды! – рявкнул Боровиков.

– Но Таня мне не нужна, – от растерянности выдала я чистую правду.

– И мне тоже! – гавкнула трубка. – Развод и девичья фамилия. Да, передай своей подруге, если к моменту МОЕГО возвращения она не покинет МОЙ дом, а там не окажется МОЕЙ шубы из розовой шиншиллы и МОИХ брильянтов, я сумею посадить ее, как воровку, за решетку. Ясно?

Из трубки полетели гудки.

– Чего там? – неожиданно шепотом поинтересовалась Машка.

– Развод и девичья фамилия, – медленно ответила я, – велено уходить из дома, оставив украшения и манто. А если муж не обнаружит своих подарков, то запихнет супругу в тюрьму.

– Это невозможно, – живо отреагировал Аркадий. – Танечка, не волнуйся. Имущество супругов, состоящих в законном браке, считается общим, а личные вещи неделимы.

Борейко прижала к груди руки с длиннющими акриловыми ногтями.

– Я пойду ночью, одна, по улице, босиком, голая… Лягу спать в картонной коробке, никому не нужная, бомжиха… Не поминайте лихом, похороните по-человечески, когда умру от тяжелых испытаний…

Из широко распахнутых глаз Танечки начали вытекать прозрачные, нереально огромные слезы. Домашние бросились утешать Борейко.

– Не волнуйся, – квохтал Кеша, – мы легко половину имущества отсудим. Еще и за моральный ущерб возьмем. Скажи, документы дома?

– Какие? – простонала Танюшка.

– Свидетельство о браке, – пояснил Аркадий.

– На стене висит, в моей спальне, – захныкала Борейко.

– Оригинально, – одобрила Зайка. – Первый раз слышу, чтобы так украшали комнату.

– Оно такое прикольное, – зашмыгала носом Танюша, – розовое, с голографическими переливающимися слонами и фотками.

– Ты о чем сейчас речь ведешь? – поразился Кеша.

– Совсем дурак, да? – простонала Борейко. – Про свидетельство о росписи.

– Розовое, со слонами? И снимками жениха с невестой? – засыпал ее вопросами Аркадий.

– Да!

– В каком же ЗАГСе выдали такое? – удивился Дегтярев.

– В Таиланде, – заявила Таняшка.

– Где? – хором воскликнули Кеша, полковник и Тёма.

Татьяна откинула подушки и устало ответила:

– Мы с Сергеем полетели отдыхать в Бангкок, и там Боровиков сделал мне предложение. Очень романтично было: осыпал лепестками роз и подарил шикарное кольцо. Естественно, я ответила «да», и мы тут же пошли к хозяину отеля, который нас расписал. Ах, какая чудесная церемония! Ночь, на воде горят плошки со свечами, два слона держат подносы, Сережа в красном костюме…

– Постой, – перебила я ее, – но вы же отмечали бракосочетание в Москве. Отлично помню тебя в белом платье и фате.

– Да, – кивнула Таня, – ясное дело, и дома погуляли.

– А вот мне как раз многое не ясно, – задумчиво протянул Кеша. – Отвечай на вопросы.

– Какие? – плаксиво поинтересовалась Борейко.

– Слушай внимательно! – сверкнул глазами Аркадий. – Вас расписывали в Бангкоке?

– Да, шикарно было, – оживилась подруга, – океан…

– Без идиотских подробностей! – рявкнул наш адвокат. – Повторяю вопрос: брак регистрировали в Таиланде?

– Да, – обиженно кивнула Танюшка.

– И тебе дали розовое свидетельство с наклейками?

– Да.

– А в Москве в ЗАГС ходили?

– Зачем? Кто же два раза расписывается, – захлопала глазищами Танюша.

– В Москве в ЗАГС ходили? – грозно переспросил Кеша.

– Нет.

Аркадий сел в кресло.

– Да уж…

– Что? Что? Что? – засуетилась Машка.

Глава 24

Кеша сложил руки на груди.

– Во многих отелях мира существует такая услуга, как романтическое бракосочетание. За не слишком большие деньги вам устроят свадебную церемонию по местным обычаям, с привлечением слонов, тигров, девушек в ожерельях и туземцев с копьями. Кое-кто из туристов «женится» по десять раз, только никакой юридической силы выданное свидетельство о браке не имеет. Это просто фишка. Брак российского гражданина за границей должен быть зарегистрирован в посольстве в присутствии ответственного сотрудника. Впрочем, это уже неважно, главное иное: получается, что семья Татьяны и Сергея гражданская. Перед лицом закона они просто сожители.

– И Боровиков может выставить жену вон?

– Ты где прописана? – налетел Аркадий на Татьяну.

– У себя, в коммуналке, – всхлипнула Борейко. – Серега новый дом строит, и он сказал мне: «Чего геморрой два раза затевать, сразу там и пропишешься, я второй особняк на тебя оформлю».

– Похоже, Серега твой не так прост, как кажется, – резюмировал Аркашка. – Все его имущество при нем останется.

– А драгоценности? – прищурилась Зайка.

– Если он сохранил чеки, – отозвался Кеша, – то легко докажет: деньги на их оплату снимал со своего счета. Акт дарения брильянтов официально не оформлен, вот Боровиков и заявит: «Они мои».

– Бабские цацки? – возмутился Тёма.

Аркашка кивнул:

– Да, суд учитывает документы. Если есть чек и он подтверждает, что некто Боровиков купил, скажем, кольцо, женское оно или мужское – наплевать, украшение принадлежит Сергею, Татьяна лишь носила брюлики с согласия официального владельца. Точка. Теперь понятно, отчего он не настаивал на смене фамилии супруги!

– Я нищая, – пролепетала Танюшка, – голая… Мне придется вернуться в коммуналку…

– Не плачь! – воскликнула Машка. – Останешься жить у нас.

– Можешь взять мои платья, – великодушно предложила Зайка.

– У меня шуба есть, – подала голос Ирка, – цигейковая. Не новая, правда, но теплая, не замерзнете зимой.

Услыхав пассаж про доху из овцы, Борейко притихла, а потом с громким воплем упала лицом в мою подушку.

– Принеси валокордин, – велела Ольга Ирке, и домработница с топотом понеслась к лестнице.

– Я покончу с собой, – заявила Танюшка. – Самоубьюсь. Лучше на кладбище лежать, чем у «новых русских» в приживалках быть. Каждый бедняжку пнет!

– Уважаемая Татьяна, – вдруг торжественно произнес Тёма, – выходите замуж за меня. Не скажу, что слишком богат, но вполне обеспечен, на жизнь нам хватит. Я давно искал такую женщину, как вы, красивую!

Волна негодования затопила меня. Самозванец готов на все, чтобы остаться в Ложкине. Тёма очень хитрый! Сейчас он сообразил: Танечку стопроцентно не вытурят на улицу, следовательно, пригреют тут и ее нового муженька. Ай, молодец! Ловко придумал!

– Ой, если она согласится, – подпрыгнула Маня, – то станет дочкой Дегтярева.

Полковник покраснел и отвернулся к окну.

– Уберите идиота! – взвизгнула Танюшка.

– Пошли, – подхватил Кеша Тёму, – чайку попьем, с твоими любимыми булочками.

– Нет, пусть ответит, – уперся «сынок».

– Ей надо подумать. Разве так сразу можно решиться? – терпеливо увещевал Тёму Аркадий, не забывая подталкивать гостя к выходу.

Адвокату почти удалось выдворить «детку» из комнаты, но самозванец уцепился за косяк.

– Таня, скажите, – потребовал он, – хоть чуть-чуть я вам нравлюсь?

Внезапно Борейко вскочила с кровати и легко, словно бабочка, подпорхнула к кандидату в супруги.

– Офигел, да? – затопала она ногами. – На себя глянь! Куча недоделанная! Вот уж радость-то… Уехать с тобой в твой Тьмутараканск и стать королевой завода? Боже, вот она, злая шутка судьбы! Вот! Вот! Ха-ха-ха! А-а-а…

Из груди Танюшки начали вырываться взрывы хохота вперемешку с рыданиями, Борейко села на пол и принялась колотить кулаками мой любимый паркет из розовой акации. Все снова кинулись к истеричке и попытались напоить ее коньяком, кофе и валокордином одновременно. Один Тёма понуро стоял у входа в спальню. Внезапно мне стало жаль глупца. Ну что он видел в жизни? Детдом, а потом завод, цех, где разливают металл или прокатывают трубы. Кстати, Тёма так и не назвал свою должность, сообщил обтекаемо: «Мне производство надоело, теперь занимаюсь торговлей».