Зима близко. Том 1 - Андрей Валерьевич Степанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В целом... да. Хочешь ты строить крепости во всей границе — строй. Хочешь двадцать солдат на тридцать жителей — делай. Иначе к тебе придет враг, а ты не готов.
— Стращаешь мальца, — ухмыльнулся Йоль. — Пока сильные мира сего балуются, мы в безопасности.
— Вот... никогда не говори! — воскликнул наемник. — Сегодня войска Мордина берут форт, готовятся идти на Поляны, чтобы потом окружить и сломить Пакшен, а завтра они уже стоят возле Нируды с сотней лодок, чтобы стереть с лица земли Рассвет! Бавлер, к счастью, понял мою мысль. Надеюсь, что и реализуешь ты ее так же быстро, как и усвоил.
— Надеюсь, что мне не придется делать ничего особенного для этого. И так рук в Рассвете не хватает, — откликнулся я. — Но если надо наращивать силу поселение, то надо просто потренировать людей и все.
— Хочешь, чтобы все знали базовые принципы? — ухмыльнулся Конральд. — Можно устроить. Но лучше зимой. И люди согреются, и строить почти ничего не нужно. Так куда едем? — он остановился на развилке.
— Мы едем в сторону Ничков, — Йоль даже привстал на телеге. — А потом проезжаем и едем еще несколько километров дальше. К востоку. Восток-северо-восток. Я дальше подскажу, что и как.
— И мы ищем что? — уточнил наемник. — Какие-то стратегические запасы оружия, которые нам так сейчас нужны?
— Я не зря вспомнил про моего деда, — начал Йоль. — Ведь мы за его запасами едем.
— Здорово, — вздохнул я. — А много ли один человек мог насобирать оружия, да еще и спрятать так хорошо, чтобы потом никто и найти не вздумал?
— Не знаю. Помню только, что он мне говорил про тайное место. Чтобы я запомнил ориентиры. Холм. Овраг. Торчащий камень.
— И копать где-то надо? Три шага к старому дубу, например? — то ли шутя, то ли серьезно сказал Конральд.
— Там не было деревьев, — отметил Йоль. — Только холм, овраг и камень.
— Хорошо, — согласился я. — Три точки. На что ориентироваться?
Последовала продолжительная пауза, которую нарушал лишь шорох лошадиных копыт по дорожной грязи. Похоже, что более точного «адреса» Йоль не знал.
— Хоть чего-то тебе сказали? — уточнил Конральд.
— Нет, — признался Йоль.
— Ну ты и... — наемник даже лошадь остановил. — А если там целое поле между ориентирами может оказаться. Что тогда делать прикажешь? Перековать в три лопаты все поле?
— Да что вы на меня накинулись, — начал защищаться Йоль. — Я знаю, что дед у меня командовал большим отрядом!
— То братались немного, а теперь большой отряд? Братец, ты что-то путаешь?
— Нет, одно другому не мешает. Побратались — это одна история. А под конец — большой отряд. Человек тридцать, не меньше. Они тогда стояли под Ничками как раз.
— Хорошая история намечается, — Конральд стеганул лошадку, и та тронулась в путь. — Готов послушать.
— Словом, дед мой, — начал издалека Йоль, — всегда был хорошим воином. И не одну битву прошел. Кстати, ту самую, после которой он тот самый клад нам с вами закопал, он тоже пережил, в отличие от многих его соратников. Но битва была настолько... жуткая, — поежился Йоль, — что дед сам для себя решил — хватит. Война для него никогда не была средством заработка. Он лишь защищать Пакшен от посягательств.
— Это ведь в ту битву сгорели Нички? — припомнил я, но Йоль покачал головой.
— Нет, они горели несколько лет тому назад. Это было не во времена моего деда. Тогда врага и близко не подпустили к деревне. Насмерть стояли.
— Красивая героическая история.
— У деда в отряде, как я уже говорил, было тридцать человек. Опытные, закаленные бойцы. Хорошо вооруженные. Знающие свое дело. А против них отправили...
— Сотню? — предположил Конральд. Теперь в его голосе слышалась издевка. — Всегда берут трехкратное превосходство.
— Нет, восемьдесят, — ответил Йоль, слегка покраснев. — Дед всегда говорил, что их было восемьдесят. А отступило обратно десять. Семеро осталось в отряде деда. Вместе с ним, конечно же.
— Получается, двадцать три, да семьдесят — около сотни и положили, — заключил Конральд. — Так и знал, что сотня где-нибудь да всплывет.
— Вот только в твоих словах и всплыло! — рассердился Йоль.
— Не надо ссориться. Откопаем и узнаем. Ведь все их снаряжение в земле и лежит? — спросил я.
— Да. Именно. Дед, когда посмотрел, сколько народу поубивали — и схоронил всех.
— А сколько лет прошло с тех пор? — теперь неудобные вопросы начал задавать я. — Ведь если это был твой дед... а тебе, Йоль — лет шестьдесят?
— Шестьдесят три. Давно это было. Очень давно. Только ведь дед прозорливый был. Он же не просто так все, что было, закопал. Он с толком к делу подошел. Все сложил. Смазал. В тряпицу завернул.
— Так если металлу ничего и не сделалось, потому что масло и тряпица, но ведь есть же еще кожа. Ткани, соединения всякие, ремни, оплетки, — начал перечислять Конральд. — Здорово, что у нас будет оружейный металл, но половина снаряжения без дела будет валяться.
— Вот и нет. Неправда. Кожу можно заново нашить! — воскликнул Йоль. — А так верно все говоришь — металлу ничего не сделалось. Он бы и еще несколько десятков лет пролежал в земле. Только вот сейчас нам понадобилось.
— А в чем прозорливость деда? — не понял я. — Если он то пацифист, не буду воевать, отказывается, закапывает топор войны в землю, как и остальной арсенал, то складывает все в масло, чтобы не испортилось? Может, просто у него что-то щелкнуло?
— Дед у меня умный был. Знал, что рано или поздно война будет. Это как землетрясения. Лучше несколько маленьких, чтобы не было большого. Если долго ничего нет, то копится больше сил, прорывается сильнее, больше разрушений, больше проблем. Вот он и сказал мне, предупредил перед смертью, что, если вдруг враг придет, все плохо станет — надо откопать.
— И сказал — холм, камень и овраг, — снова встрял в разговор Конральд. — Ну как он мог при такой
