Нечаянный колдун - Владимир Петров-Одинец

Американец кивнул.

— Вы вдвоем на корме. Грести надо так, — врач налег на весло, поднимая лопасть, занося и делая гребок. — Суетиться и рвать изо всех сил не надо. Резкие движения сломают правило, а запасное ставить некогда. И всего две команды: вправо и влево. Потренируйтесь!

Матвеич заставил их ворочать веслом. Дик сначала не мог приноровиться, плечо болело, потом стал наваливаться животом, щадя руку. Минут через пять оба пыхтели, от них валил пар. На робкое сомнение Лены, дескать, сил не хватит, последовал ответ:

— Зато не замерзнете. Не паникуй, на воде будет легче, — и врач ушел в чащу, где вскоре свалилась еще лесина.

Запасное весло и шест легли у краев плота, под завязки. Отрезки полиэтиленовой трубы приняли имущество сплавщиков. Врач сам собрал немногочисленное имущество, обернув острые углы одеждой и спальниками. Концы пластика перевязал шнуром, стянул вместе. Получившиеся упаковки бережно уложил вязками вниз.

Поддевая хвостовую часть шестами, втроем дотолкали конструкцию до уреза воды. Переставить пришлось три осиновых бревнышка, на которых плот довольно легко ехал, даже по мокрой земле. Спустив плот в поток до половины, остановились. Матвеич обернул самую толстую веревку вокруг ближайшего дерева, продел один конец между бревнами, закрепил на поперечине. Второй конец тоже продел, но завязал хитрым узлом, с торчащим хвостиком:

— Смотрите. Этот узел распускается одним движением. Я все, что надо быстро схватить, привязываю так. Дернул, и все! Усекли?

Матвеич уложил полиэтиленовые мешки в центре плота, в узкую городушку из жердей. Закрепил репшнуром. Уместилось все — чемоданчик с пилой, канистра, веревка, медицинская сумка, второй топор и карабин.

— Ну, с богом! — Шагнул на конец плота, захлестываемый потоком почти на полметра. Схватил гребь, занес, налег. Плот шевельнулся. Еще гребок, еще. С каждым движением его конец плота все дальше выходил в поток, который радостно рвал бревна на себя, стаскивая их с берега.

— Лена, — закричал Матвеич, — когда нас снимет с берега совсем, распусти узел, толкнитесь от берега шестами, бросьте их и начинайте грести на глубину, поняла? Потом, когда скажу, собери веревку! Ах, черт, забыл показать, как! Ладно, просто собери кольцами, брось к центру. Ну, готовы? Держись!

Его последний гребок сдернул плот с уклона. Дик и Лена едва устояли на ногах, так силен оказался рывок, когда веревка натянулась.

— Гребём влево! — крикнул врач.

Лена потянула мокрый хвостик веревки. Пальцы соскользнули. Она крепче ухватила и дернула изо всех сил. Кончик вырвался из рук и стремительно шмыгнул в воду.

— Шестись! Гребь взяли!

Ободранные руки Лены помогали Дику надавить на весло, задрав лопасть, занести в сторону, и потянуть на себя, ощутимо отодвигая плот от берега. Они уже неслись почти по центру потока, который захлестывал их до пояса. Ледяная вода залилась в сапоги, пропитала одежду до пояса, но думать о ней было некогда.

— Держи ровно! Молодцы!

Лена смогла перевести дух. Плот летел в бешеной воде с такой же бешеной скоростью. Тайга мелькала по берегам, неразличимо мрачная в серой штриховке дождя.

— Веревка! Собери кольцами!

Она спохватилась, нашла узел, отступила назад и стала вытаскивать, пытаясь укладывать кольцом. Плот мотало на волнах, веревка ложилась как попало, и все не заканчивалась. Матвеич подруливал, постоянно взмахивая гребью то вправо, то влево, отчего бревна под ногами шевелились. Лене стало страшно. Показалось, что плот сейчас рассыплется на части, и они упадут в воду, и их разнесет потоком в разные стороны, и они никогда не найдут друг друга и утонут…

— Греби вправо! Вправо!

Наступив на недовытащенную веревку, Лена вцепилась в правило. Дик запутался в командах и сделал гребок влево.

— …твою мать, Дик! Вправо! — Закричал Матвеич. — Ту райт!

Лена с Диком успели сделать еще два гребка, когда слева вплотную к ним промчалась скала, накрыв с головой высокой отбойной волной. И началось! Они судорожно уклонялись то вправо, то влево, уходя от встреч с коварными берегами, так внезапно выросшими в высоту. Сколько времени длился этот водный слалом, Лена не поняла, но скалы расступились, волны опали, раскатившись на широкий плес. Скорость резко упала. Матвеич бросил свое весло и подошел к ним.

— Господи, я так испугался! — Дик радостно сверкнул зубами в своей прежней фирменной американской улыбке. — Неужели вы, русские, получаете удовольствие от такого экстремального туризма? Это самоубийство! Саша, ты гениальный лоцман, респект!

Лена перевела. Врач хмыкнул:

— Кстати, как плечо? Терпимо, говоришь? Молодец! Вот и работай гребью быстрее. Еще раз ошибешься, вмажет нас в скалу, и будет полный экстрим. А пока нормально, вторая — третья категория сложности… Я думаю, при такой скорости мы к вечеру до Шергеша домчим. А там будет спокойнее. Сторожевой порог проскочим, и в селе заночуем.

— Какое село? — едва успела спросить Лена, как Матвеич метнулся к веслу.

— Влево! Раз! Влево! Раз! Мутное! Раз! Ты его знаешь? Раз!

— Нет! А большое? — начавшие было замерзать в мокрой насквозь одежде, они быстро разогрелись в гребле.

— Было семей двадцать, сейчас — не знаю! Вправо! Раз! Раз! Прямо!

Миновав два поворота, снова начали замерзать на плесе. Затем разогрелись в очередной скальной трубе. День длился, не давая скучать…

54

Малый катер на воздушной подушке летел вверх по Шергешу, вздымая водяную пыль. Гул моторов не давал говорить, поэтому все шесть пассажиров молчали. Милиционер дремал. Неделя выдалась трудной, опергруппа выезжала на три «мокрухи». Вызовы приходили ближе к полуночи, так что время для сна он набирал, где только можно. Под этот шум спалось особенно хорошо. Жаль, сидеть жестко, и не приляжешь…

Помпрокурора тоже дремал. Похмелье медленно покидало его большое тело. Что поделаешь, если алкоголь так хорошо депонируется в жирах! Зато и пьянел он медленно, славясь поразительной стойкостью и умением выпивать бутылку, почти без закуси…

Врач проклинал свое невезение: надо же, в такую нелетную погоду, и вызов! Работа в поисково-спасательной службе была, с одной стороны, выгоднее обычной: зарплата повыше, командировочные, выслуга лет. Но невозможность спланировать не только неделю, даже день свободного времени, раздражала…

Эксперт строил планы. Если лагерь экспедиции попадал на край аномалии магического (оно же хрональное) поля, то попробовать стоит. Никто, даже майор Терехин, о сути поля не знает. Уйти в сторонку и поманипулировать, понастраиваться по-настоящему, без свидетелей. Вдруг колдовские способности полностью раскроются именно в уединении? И хорошо бы американский индикатор захватить целеньким…