Дрянная девчонка в Академии - Катерина Полянская

Когда мы снова оказались в Академии и девчонки, спешившись, унеслись внутрь особняка переодеваться к обеду, я прокралась на конюшню к Монстрику. Он выглядел еще более живым, чем в нашу прошлую встречу, и едва не сшиб меня с ног.

— Хоть что-то у меня получается, — пробормотала я, усевшись на ворох сена и поглаживая мохнатый бок.

Магия струилась, подобно ручейку, стремящемуся слиться с рекой.

Зверь довольно пыхтел, изредка пофыркивали лошади, пахло сухой травой. На время мне даже удалось забыть о проблемах, все эти звуки и запахи убаюкивали.

Но уединение вскоре нарушили.

— Бладерс, к ректору. — Одна из старост заглянула внутрь, нашла меня взглядом и тут же отпрянула, словно всерьез опасалась, что я вцеплюсь ей в волосы.

Видеть Эдитту не хотелось, но она же не угомонится… Пришлось вставать, отряхиваться от налипших травинок, прощаться с Монстриком и идти к особняку.

— Можешь не провожать, я дорогу помню, — бросила по пути девчонке.

Хотела еще зубами клацнуть, а то смотрит на меня так, будто боится, что покусаю и заражу какой-нибудь гадостью, но сдержалась. Жаль будет ее разочаровывать, но мой характер таким простым способом не передается.

Эдитта дожидалась в кабинете. При моем появлении она встала из-за стола и улыбнулась.

Я вошла, не говоря ни слова, уселась напротив нее.

Минуту мы буравили друг друга взглядами.

— Согласна, мы должны были тебе все рассказать, — сдалась первой госпожа ректор. — Прости.

— Не прощаю. Можно идти?

В ответ на вызывающие слова она только улыбнулась, устроилась поудобнее на своем месте и немного нервно побарабанила пальчиками по одной из папок, лежащих на столе.

— Знаешь, когда Леонелла только приехала сюда, она вела себя точно так же: злилась, капризничала, цепляла всех, жутко задирала нос и утверждала, что не хочет быть магиней. Она собиралась познакомиться с кем-нибудь из родовитых магов, выйти за него замуж и наслаждаться жизнью, — пустилась в воспоминания женщина.

Невольно я напряглась. Когда разговор начинается аккуратно и издалека, ничего хорошего не жди.

— Вообще-то, именно так все и случилось, — напомнила я.

Но Эдитта не согласилась.

— Не совсем, — тонкие длинные пальцы с неярким маникюром торопливо перебирали документы, коих здесь было предостаточно, но женщина на них не смотрела. — В первый год ей было нелегко, учеба не давалась, поведение не вписывалось ни в какие рамки, даже вопрос об отчислении стоял. Но мы с Тайс уже тогда стали ее подругами. А потом она начала меняться: перестала задираться и важничать, многие полюбили ее.

— Милая сказка, — я словно одолжила у Летты ее колючки. — И зачем вы мне ее рассказываете?

— Маркус надеялся, что с тобой тоже так будет, — ректор покровительственно взглянула на меня и вздохнула. — Ты даже не представляешь себе, насколько вы похожи…

Несмотря на то, что говорила в основном Эдитта, а я только изредка отпускала едкие реплики, разговор был тяжелым. Я чувствовала себя отрезом не слишком качественной ткани, перевернутым изнанкой кверху. На лицевой стороне было все красиво, а тут… не идеально: нитки торчат во все стороны, попадаются кривые петельки. Хотелось подняться и убежать.

Такое не показывают чужим.

— Представляю. Я же видела снимок… И дома где-то был портрет, — буркнула враждебно. — Но мама все же вышла за родовитого мага. И почти полностью заблокировала магию!

— Не совсем так, — качнула головой с элегантной прической Эдитта, и ее глаза затуманились воспоминаниями. — Она довольно быстро выкинула дурь из головы и сосредоточилась на учебе. А потом… Мы были на третьем курсе, когда в город приехал Бладерс. Он уже был дипломированным некромантом, и они понравились друг другу с первой же встречи. Их любви вся Академия завидовала! Он ее увез с жутким скандалом, едва ли не выкрал. Уже потом, в столице, твоя мама узнала, что ее муж из очень знатной семьи, приближенной к королевской. Так что никакого расчета там не было!

Зачем тогда надо было выходить за Пресинваля?

Вряд ли Эдитта могла дать ответ на этот вопрос.

— А магия? — тихо спросила я о другом.

— У нее совершенно не было призвания, — печально отозвалась та, что называла себя маминой подругой. — Дар был, а призвания не было. Она с самого начала хотела заблокировать силу, но я, Тайс, а потом и Бладерсы отговаривали. Муж даже заставил ее доучиться полтора года, чтобы получить диплом. Уже после выпуска случилось несчастье с Тайс, твоя мама считала себя виноватой, вот и отдала силу.

Я растерянно моргнула.

— Но Тайс же…

— А ничего не получилось, — махнула рукой госпожа ректор. — В твоей маме почти не осталось света, но Тайс помочь не удалось.

Мы проговорили еще какое-то время. Эдитта рассказывала забавные истории из их общих с мамой дней в Академии, немного про папу, которого я совсем не помню, и о том, что Пресинваль им с Тайс сразу понравился. Оказывается, они были на свадьбе… но там столько народу крутилось, что я, кроме мамы и Маркуса, никого не запомнила.

Единственное, о чем она наотрез отказывалась говорить, был случай с Тайс, в результате которого та лишилась дара. Мол, не ее тайна и раскрывать ее она не имеет права.

Зря она это… У меня фантазия сумасшедшая, я еще в ректорском кабинете такого себе напридумывала…

Слышала где-то, чтобы лишиться дара, надо совершить нечто ужасное. Тогда свет уйдет. Что же эта Тайс натворила? И почему тогда мама считала себя виноватой?

В общем, ушла от Эдитты я с новыми вопросами.

— Смотри, что к тебе прилетело! — не успела показаться на пороге, как налетели девчонки.

Глянула в сторону, куда указывала Кира, и обнаружила на подоконнике роскошную белую розу.

Ни записки, ни еще какого знака или послания.

— Почему вы решили, что именно ко мне?

Подруги гневно фыркнули и посмотрели на меня, как на безумную.

— Бранд такой лапочка, — с легкой завистью вздохнула Кира, — и так ухаживает…

— Может, это вообще не он? — немного резковато прервала поток ее восторгов Летта.

— А кто? — удивилась наша мечтательница.

— Ну, мало ли… Вдруг у нашей Мили завелся тайный поклонник? В сто раз лучше этого Бранда!

— Лично я таких не знаю, — насупилась Кирель.

Они препирались почти всерьез, а я тем временем взяла цветок и уткнулась лицом в пышный бутон. В нос тут же проник тонкий пьянящий аромат. Если бы не проблемы, занимавшие голову в последнее время и днем, и ночью, я была бы заинтригована. Потому что, в отличие от подруг, не строила догадок, а точно знала, что здесь возможны варианты.