По пути Ориона - Евгений Данилкин

— Тебе не холодно? — Спросил Дик, укутывая Мариа в одеяло.

— Пока нет.

— Тебе нельзя мёрзнуть. Ентри прижмись к ней. — Эта просьба оскорбила мальчика. С чего это он должен прижиматься к ней. Правда, ночью в парке они уже спали прижавшись друг к другу, но это тогда… Эх, спорить с Диком всё равно бесполезно. Ентри неохотно лег возле Мариа, что вызвало лёгкую улыбку на лице девушки.

Лёжа на настиле из еловых веток, прикрытых шерстяным одеялом и укрытая ещё одним таким же, да ещё под боком сопел Ентри, Мариа чувствовала себя если не королевой, то принцессой точно. Мальчик, как ему и было велено, прижимался к спутнице, но, скорее из-за того, что замёрз сам. Уж больно интенсивно он натягивал на себя одеяло и без конца кутался в нём.

Тем временем на небо высыпали звёзды и Дикин не заметил сам, как стал их считать. Странное занятие- считать звёзды. Ты смотришь на них, пока не затекла шея, пытаясь охватить всё небо, но сбиваешься где-то около ста, и всё равно, каждый раз начинаешь сначала, зная, что всё же не удастся их пересчитать.

Небольшой костерок тихо потрескивал, глухой звук филина, раз за разом нарушал тишину и лёгкий ветерок, наконец, убаюкал Дикина.

Сколько он проспал, Сараллон не знал. Минуту, час? Вокруг всё было по-прежнему, но что-то неладное творилось на сердце. Он заглянул под ель. Ребята не просыпались, Ентри сжавшись в клубочек, лежал возле Мариа, а девушка тихо спала и спокойствие замерло на её лице. Дикин вернулся к костру. Ветер усилился. Языки пламени бросались в разные стороны всё с новой и новой силой. Быстро холодало. Несвойственно для этих мест. Вдруг Дик ощутил, как молчит лес. Молчали деревья, молчал филин. Даже ветер вдруг замер, не решаясь нарушить эту тишину. Гробовое молчание. Вместо этого слабо нарастающее щёлканье. Сараллон напряг зрение, но в темноте ничего не было видно. Он подбросил в огонь хворост. Щёлканье стало настолько сильным, что не надо было прислушиваться. Вот-вот хранитель странного звука появиться у костра. Дик подскочил к ели. Мариа всё также без движения лежала на еловой лежанке, но лицо её выражала боль и страх.

— Мариа проснись! — Дикин безрезультатно тряс девушку за плечо, она побледневшая лежала как в коме, открывая рот в попытке закричать, но ни звука не было слышно. Проснулся лишь Ентри. Он, съёжившись спросонья, не понимал что происходит, но по состоянию Дика понял- что-то серьёзное.

— Ентри! Разбуди её. — Крикнул Сараллон и с этим выскочил из-под ели.

Поляна перед елью была покрыта белым инеем, который наступал на ночлег беглецов. Слабый костерок тускнел. Сараллон выхватил из костра палено и осветил землю. Множество паучков белого цвета надвигались на него, оставляя вместо следов кристаллики льда.

— Мариа проснись! — Что было сил крикнул Дикин и это был крик отчаянья. Ни меч, ни другое оружие не в силах было остановить их. Островком не захваченный ими оставался костёр, пламя которого как могло, отгоняло от себя белую гвардию. Но и он слабел.

— Мариа проснись! — Кричал Дикин, отгоняя факелом новые и новые волны захватчиков. Из под ели появился только испуганный Ентри, но увидев сражающегося с армией белых пауков Сараллона, выхватил свой Лентибр и бросился на помощь. Правда, после первого насаженного на клинок паука, мальчик понял, что перед толпой мохнатых, белых насекомых, меч ему вряд ли поможет, и остановился в растерянности. Увидев прибывшего на помощь Ентри, Дикин всучил ему факел, а сам бросился под ель и через несколько секунд вынес оттуда бледную, дрожащую от холода и страха Мариа.

— Уходим! — Крикнул он отважно бьющемуся Ентри и тот, чиркая по земле факелом, бросился за Диком. Белая орда, видя отступающих врагов, злобно заклацала и пустилась в погоню.

Бег у Дика не получался, предательские корни и ветки в темноте словно сами бросались ему под ноги, он остановился, дожидаясь догоняющего Ентри. Зловещее щелканье не отставала. Теперь мальчик, с факелом в руке, вёл маленький отряд прочь из леса, на дорогу. Из двух зол они выбрали наименьшее. Ночью, охранники вряд ли будут прочёсывать её, а уйти от преследователей будет легче. Но как только Ентри и Дикин убыстряли шаг, шум паучьей гвардии нарастал, нагоняя беглецов и предел их скорости никто не знал. Но самой неприятное было то, что факел угасал и минут через десять должен был вовсе затухнуть. Ентри, понимая это, спешил и уже не разбирая пути, пробирался к дороге, Дик с Мариа на руках за ним. Она всё также была бледна и дрожала. Сараллон всю дорогу умолял её проснуться, но словно какая-то злая сила держала её. Наконец, последний ряд деревьев остался позади и перед беглецами открылся огромный луг с неширокой дорогой, по которой, ветерок гонял клубы пыли. Бежать на север. Это всё, что сейчас могли сделать путники. Факел погас, что ознаменовалось всплеском клацанья за спиной. Теперь путь им освещала лишь луна, да звёзды, но белой армии за спиной видно не было. Сколько точно они пробежали, Ентри не знал, не меньше трёх миль, когда розовая полоска над горизонтом ознаменовала рассвет. Измождённый бегом Ентри, уже давно спотыкаясь, старался просто быстро идти, да и Дик устал не меньше, без остановки неся бледную Мариа, но виду не показывал, дабы не похоронить последний оплот надежды у Ентри на спасенье. Щелканье за спиной стихло. Беглецы остановились и аккуратно положив Мариа на траву, сами рухнули рядом.

— А-а! — Истошный крик заставил Дика и Ентри молниеносно подскочить и обнажить мечи. Мариа вскочила на ноги и обхватив голову руками, остановилась как статуя. Она вся тряслась, так, что зуб на зуб не попадал, но начав осознавать, что реальность снова вернула её к себе, медленно успокаивалась. Ентри, сам не ожидая от себя, заплакал и обнял девушку. Она было холодна как труп, но всё же живая.

Истинные хозяева корабля- крысы, своим шуршанием и писком могли разбудить кого угодно, да ещё и храп соседей по трюму и вовсе не давал заснуть Ориону. Барахтаясь в неудобном гамаке, он обдумывал дальнейшие свои действия. События происходили явно не по его сценарию. Карты у него не было, на Стригинил, он если и попадёт, то нескоро и что он там будет делать, неизвестно. Пойти и рассказать всё капитану и пусть он высадит его на берег, пока он не сильно удалился от дома. Отправиться на поиски Ентри, но куда? Кто знает, что стало с остальными? Может и карты у них уже нет и сокровища давно выкопали, а он по своей глупости, подвергает себя опасности. Мысли так и лезли в голову, но плана дальнейших действий у Ориона не появилось. В конце концов, под утро, с разболевшейся от бессонной ночи головой, мальчик решил: "пусть будет, как будет, всё равно ничего не вернуть, лишь бы самому вернуться домой и побыстрее".

Первые лучи солнца уже пробивались сквозь решётку под потолком трюма. Корабельный плотник сделал первые удары топором, что-то латая на грот-стеньге*. Орион измученный бессонной ночью, наконец задремал, но ненадолго. В трюме появился Янир, шумно выругался в адрес Фука и подойдя к спящему мельнику, перевернул гамак. Арубатур глухо, как мешок с картошкой, рухнул на пол.

— Эй, дрыхля! Кто посуду за тебя мыть будет? Ужинал с капитаном? Теперь иди мой.

Фук не сразу понял, что произошло и почему он оказался на полу и что это кок на него кричит? Он не нашёл ничего другого, как сказать в ответ:

— Доброе Утро!

— Вставай лежебока! — Закричал кок и пнул мельника в бок. После этого, Арубатур окончательно проснулся, подскочил и поспешил на камбуз. Довольный Янир вышел следом.

Посуды оказалось не просто много, а чересчур много. С вечера её никто не мыл и нагроможденная, она занимала два стола и пол, возле бочки с водой. Теперь Фуку было чем заняться ближайшие часы. Он покорно подошёл к бочке и взял первую тарелку.

— Картошку перебери. Там крысы хозяйничали. — Послышалось из двери. Фук повернулся, готовый ответить наглецу, а там с двумя полными мешками, стоял кок. Он и слушать нечего не хотел, просто оставил мешки у выхода и удалился. На Арубатура накатилось отчаянье, но только на секунду. Дальше ему надо было что-то предпринять…

Спящего Ориона растолкали, когда на палубах вовсю кипела работа. Сайморол, стоящий пред мальчиком, улыбался всеми оставшимися зубами, что, однако, не воодушевило мальчика.

*Грот-стеньга-Продолжение второй (центральной) судовой мачты(грот-мачты).

— Орион! Сколько спать-то можно? Вставай, тебя капитан зовёт! — Говоря это, Сайморол всё также глупо улыбался и часто моргал глазом. Орион, широко зевнув, сполз с гамака и поплёлся наружу, за пиратом.

Выйдя на палубу, мальчик удивился, что он так долго спал и его никто не будил. Вся команда была на ногах и уж точно больше часа. Смирно, чуть кланяясь, Орион поздоровался с каждым, кто встретился на пути, в ответ бормотание, лукавый взгляд и редко когда дружеский поклон. Остановившись у каюты капитана, Сайморол и Орион встали, перевести дух и вошли.