Таинство любви - Барбара Картленд

— Я одного не могу понять, — сказал герцог. — Почему сэр Реджинальд услал дочь подальше от себя.

— К этому моменту я уже подхожу, ваша светлость, — сказал священник. — Великая княжна Наталья неожиданно умерла, когда Анне исполнилось всего восемь лет. Великая княжна давно страдала от недомогания, вызванного, по моему мнению, тем, что роды у нее были уже в позднем возрасте, к тому же мог оказаться не слишком искусным и тот акушер, который принимал у нее роды в Константинополе. Незадолго до своей кончины великая княжна исхудала и совершенно не могла есть.

— Я об этом не знала! — воскликнула Анна.

— Твой отец тоже. Она была так счастлива с вами обоими, что не хотела печалить вас. Но я давно видел, что она больна. И тем не менее когда она умерла, это стало большим потрясением для меня.

— Я помню это, — прошептала Анна.

Анна выглядела такой несчастной, что герцог взял ее за руку, пытаясь хоть как-то утешить. Анна придвинулась ближе к мужу, словно он был той нитью, которую она боялась хоть на миг отпустить.

— После смерти ее светлости великой княжны я понял, что Анне опасно будет оставаться здесь, — сказал священник.

— Опасно? — переспросил герцог.

— О смерти ее светлости я обязан был сообщить царю в Санкт-Петербург и знал, что после этого для расследования обстоятельств смерти великой княжны сюда явятся не только придворные чиновники, но и люди из тайной полиции. Нужно было подумать о тех, кто остался здесь, и уберечь их от слухов и подозрений, которые могли причинить массу неприятностей.

— И что же вы сделали?

— И сэр Реджинальд, и я прекрасно понимали, что, кем бы ни был ее отец, Анна остается членом царской семьи, внучкой великого князя и племянницей правящего императора.

— Вы хотите сказать, что они могли забрать ее отсюда?

— Несомненно, так оно и случилось бы, — ответил священник. — Анну увезли бы в Санкт-Петербург и вырастили в обстановке, от которой бежала ее мать.

— Теперь мне все понятно, — вздохнул герцог.

— Я надеялся, что вы поймете, — сказал священник. — Вот почему сэр Реджинальд, заботясь исключительно о благе Анны, увез ее во Францию, хотя это стало для нее большим потрясением.

— Вы знали о монастыре Сакре-Кёр, настоятельницей которого является моя сестра? — спросил герцог.

— Я слышал о нем от католического священника, с которым давно переписывался, а сэр Реджинальд знал семью вашей светлости и даже был знаком с некоторыми ее членами.

— Но это была ваша идея — отправить Анну во Францию?

— Да, моя, и сэр Реджинальд согласился, что французский монастырь станет для Анны самым безопасным местом.

— Мне было очень тяжело расставаться с папой, — призналась Анна.

— Могу понять, — согласился герцог. — Но он, возможно, спас тебя от больших неприятностей. Неизвестно, как сложилась бы твоя жизнь в Петербурге.

— Мама всегда говорила об этом городе со страхом, и я знала, что она опасается тайной полиции.

— Тайной полиции в России все боятся, даже сейчас, — сказал священник. — И хотя при новом царе атмосфера стала не такой тяжелой, было бы большой ошибкой, ваша светлость, если бы кто-то здесь узнал о том, кем на самом деле является Анна.

— Согласен с вами, — сказал герцог. — И я обещаю, что никто не узнает о происхождении Анны, хотя вряд ли кто станет этим интересоваться, особенно после того, как ее отец умер, так и не раскрыв никому тайну происхождения своей дочери.

— Не говорите об этом никому в Англии, — сказал священник, — и тем более не упоминайте об этом здесь, в Одессе.

— Можете не беспокоиться, — заверил герцог. — А теперь, когда вы сообщили мне все, что я так хотел узнать, я увезу Анну отсюда.

Он немного подумал, а затем тихо добавил:

— Прежде чем мы уедем, я хотел бы попросить вас, святой отец, чтобы вы благословили нас. Мы венчались в католической церкви, но думаю, что Анне хотелось бы получить благословение и от той церкви, в которой она была воспитана.

— Для меня не будет ничего приятнее, чем сделать это, ваша светлость, — просто ответил священник.

Анна на мгновение прижалась щекой к плечу своего мужа и чуть слышно прошептала:

— Ты все понял! О, мой дорогой, прекрасный, удивительный супруг, ты все понял!

Тем же вечером герцог и Анна вышли на палубу, чтобы взглянуть на огни Одессы.

Яхта стояла уже не возле причала, но покачивалась на якоре у выхода из бухты, и отсюда открывался прекрасный вид на город с его зелеными кипарисами и высокими холмами на горизонте.

Город был прекрасен днем, а сейчас казался таинственным и неземным. Тускло блестели в лунном свете купола его церквей, а россыпь огней напоминала упавшие с небес мерцающие звезды.

А настоящие звезды переливались в небе, по морским волнам скользила лунная дорожка, и герцог думал, что эту картину он не забудет никогда.

Он посмотрел на стоящую недалеко от него Анну и двинулся в ее сторону, протянув к ней руки, чувствуя, что она прекраснее любых красот природы и даже звездного неба.

Анна прижалась к нему, переполненная воспоминаниями о своем отце и матери, и герцог обнял жену, стараясь утешить и поддержать ее.

— О чем ты сейчас думаешь? — негромко спросил он.

— О том, что трудно найти женщину с такой же странной и необычной судьбой, как моя, и о том, что мы никогда не забудем с тобой об этом, хотя и должны будем хранить свои воспоминания в тайне от остальных.

— Пожалуйста, не переживай из-за своего происхождения. Никто не узнает об этой тайне. Ты в безопасности, — заверил ее герцог.

— Спасибо. — Анна положила голову на плечо герцога. — Прекрасно то, что мои родители так сильно любили друг друга, — я плод настоящей любви.

Герцог ничего не ответил, лишь прикоснулся губами к волосам Анны.

— Я хочу, чтобы наши дети родились в такой же любви, тогда они будут способны так же любить и так же дарить свою любовь, как я дарю ее тебе.

— А я тебе, моя драгоценная, обожаемая маленькая женушка.

Герцог поднял глаза к небу, а затем сказал слегка дрогнувшим голосом:

— Я искал женщину чистую и непорочную и нашел ее, но небо послало мне в дар такое совершенство, что мне хочется в знак благодарности опуститься на колени.

Анна посмотрела на мужа, ее глаза не казались больше равнодушными, в их глубине сейчас читалось какое-то другое чувство.

— Любовь моя, дорогая моя, — продолжил герцог. — Ты для меня все. Я люблю тебя так сильно, что нет слов, способных передать глубину моего чувства. Я готов посвятить всю свою жизнь тому, чтобы ты смогла понять, что для меня значишь.