Землянин 5.0 - Владислав Алеф

из прилегающих небольших труб. В нос ударил отвратительный трупный запах, и я чуть не проглотил упавшую на лицо зловонную требуху – похоже, гиеноиды пользовались сливом и сейчас.

Основная труба поднималась вверх, вода начинала отступать. Я перешел на шаг и, расталкивая гниющую массу, плотно сбившуюся в подобие ила, остановился у развилки. Сточная труба в верхней части соединялась с другой, меньшей трубой четырехметровым направленным к ней перпендикулярно проводником. Под ним лежало вздутое замаранное пищевыми отходами тело гиеноида. С брезгливостью я откатил его ногой. Затем подпрыгнул, но другого края переходника не достал. Возможно, незадачливый гиеноид погиб, не сумев выбраться, и голодную смерть предпочел пасти водохрюна. По крайней мере, так он сохранял незначительную вероятность воскрешения.

«Режим сушки активирован».

Мое тело быстро разогрелось до 80ºС. Уф! Хорошо… Вместе с организмов высыхала одежда и оружие. Этот режим интенсивно расходовал энергию, но в «Левиафане» мою батарею бесплатно очистили и полностью зарядили, так что бессилия можно было не бояться.

Увидев вынырнувшую вслед за мной гиениду, на миг я испугался, но тут же вспомнил о маскировочном плаще. Слова Гарольда подтвердились, и на расстоянии одного метра иллюзия уже не успевала обмануть наблюдателя.

Вслед за ней появился Рэй. Подойдя к смежной трубе, он задрал голову.

– Становитесь мне на плечи, – распорядился марсианин и опустился на колено.

Подсадив нас, он подпрыгнул, ухватился за стык переходника и подтянулся. Диаметр трубы, в которой мы оказались, вынуждал нас оставаться на четвереньках. Двинулись в противоположную входу сторону. Рэй волочился последним, его крылья, собирая грязь, шумно скребли по стенам, и я начал опасаться, что он либо переломает их, либо привлечет к нам внимание гиеноидов.

Мы проползли метров сто, уперлись в длинную пластиковую лестницу и поднялись к старому пустынному коридору. Здесь уже было гораздо чище, хотя повсюду и проступали пятна неясного происхождения да тянулись вдоль стен ленты слипшегося пепла.

Проверили сухость одежд, отключили сушку и надели энергомуфту на Рэя, так что руки его за спиной, сцепленные муфтой, дотягивались до крыльев и придерживали их. Следуя прежнему принципу, из двух направлений выбрали то, которое уводило дальше от озера.

Местонахождение матриарха нам известно не было, но Веста придумала нехитрый способ это узнать. Первого же встречного гиеноида, им оказался упитанный юноша, она остановила словами:

– Марсианина необходимо доставить к матриарху. Ты будешь третьим провожатым.

Гиеноид удивленно посмотрел на сцепленные муфтой руки Рэя.

– Выполняй, – она хлестнула его надменным взглядом доминирующего пола.

Гиеноид отрывисто кивнул, не успев сообразить, что его помощь в случае чрезвычайной опасности пленника не будет иметь большого смысла. Сделав вид, что проверяю исправность своего пистолета, я пропустил его вперед, а сам зрительно отмерил безопасное расстояние и только потом двинулся следом. Веста замкнула процессию.

Мы скользили по гладким полам и просачивались меж сотен взглядов. Порою иной гиеноид застывал в изумлении, но, обернувшись, встряхивал головой и уже не видел людей и только убеждался в отсутствии такой возможности. Мы пересекали огромные заброшенные производственные помещения, где прежде забивали и разделывали скот и хранили мясные заготовки. По полу стелились лопнувшие трубы, прежде умертвляющие животных парами едкого газа. С потолков кое-где свисали заржавленные полозья, по которым некогда катились крючья, ленты и цепи, призванные удержать туши или их обрезки. Обнажая голодные чрева, лежали разверстые потемневшие морозильные камеры, задохнулись и больше не дышали понурые нагнетатели холода. Иные из них, наиболее для того подходящие, гиеноиды использовали вместо столов или кроватей, наглядно попирая человеческое величие. Завидев Рэя, многие рычали и скалились, некоторые даже пристраивались к цепочке.

– Не толпитесь! – отгоняла их Веста, сердито отмахиваясь руками. – Не на что смотреть, это добыча матриарха!

В такие мгновения ей приходилось проявлять двойную осторожность, маневрируя между гиеноидами и сохраняя дистанцию. Чтобы отгонять зевак, она нетерпеливо размахивала кэнвоксом, и, даже если в область зрения им попадалась человеческая рука, сосредоточенные на марсианине, они ее не замечали.

А еще здесь были дети. Вдвое, втрое меньше матерей, они боязливо выглядывали из-за их спин и бросали колкие, полные ненависти взгляды на марсианина. «У людей теперь тоже есть дети», – напомнил я себе. У человечества еще был шанс выжить.

Покои матриарха находились в другом конце логова, так что к мысли о безнадежности нашей затеи я успел вернуться дважды. У непрозрачной плотно притворенной темной пластиковой двери наш провожатый неуверенно остановился.

– Что у вас? – поинтересовалась одна из двух высоких статных гиенид, дежуривших у дверей.

– Важный пленник – марсианин, недавно причинивший нам так много неприятностей, – ответила Веста.

Та с интересом прищурилась, опустила энергомат, сделала шаг навстречу Рэю, осмотрела его с ног до головы, обнюхивая, пошевелила ноздрями и вернулась на прежнее место.

– А с виду обычный мешок костей. Ждите, я доложу.

Она скрылась за широкой, в метр толщиной дверью. Если по другую ее сторону и происходил разговор, моим человеческим ушам он оказался недоступен.

– Я вас раньше не видела, – убежденно заявила оставшаяся гиенида. – Откуда вы?

– Издалека, – уклончиво ответила Веста. – Нам пришлось оставить свои земли.

– Почему? – искренне заинтересовалась стражница.

Веста не сразу нашлась с ответом и потому притворилась, что эти воспоминания неприятны для нее. Мне хотелось подсказать, но вмешательство мужчины в разговор женщин было исключено.

– Нас разбили фелиноиды.

– Как жаль, – посочувствовала собеседница. – А в наших краях исконная вражда двух народов скоро будет забыта. Потому что всякое разногласие должно отступить, когда на пути общий враг – человек.

Веста с трудом сдерживала эмоции. Продолжи она разговор, дрогнувший голос мог разрушить весь наш замысел. К счастью, в этот момент вернулась вторая стражница.

– Проходите, – распорядилась она и плотно притворила за нами дверь. Наш провожатый заходить не стал.

Длинный пластиковый стол с вырезанной на нем картой местности имитировал стол управления. За ним, на высоком троне из перевернутого обтянутого тонкой кожей, по-видимому, человеческой, морозильника и поставленной стоймя в качестве спинки его дверью, восседала матриарх. Ее голову венчала вдавленная в череп импровизированная корона из скошенных пластиковых лопастей вентилятора – нагнетателя холода. Энергожилет со спины закрывался плащом человеческой кожи, ноги были облачены в добротные кожаные сапоги, а на грудь спускались цветные скрученные провода и монисто из разнородных гаек и шайб. По сторонам от матриарха неподвижно застыли две дюжие гиениды с энергоматами, другие две стояли поодаль. С потолка свисала полусфера яркой люстры, а еще в помещении присутствовало множество частей автоматизированных механизмов мясокомбината, вероятно, призванных создавать атмосферу уюта.

Я не двигался и оставался чуть позади, Веста остановилась впереди Рэя. Матриарх, не моргая, смотрела на марсианина с неприкрытым отвращением. Он же гулял