Сафир. Распутье (СИ) - Тони Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пьер обернулся назад. Морт поспешно рылся в сумке, выискивая свою книженцию. Ммм… да… К тому времени, как он её отыщет и найдёт нужную страницу, противник подойдёт в упор и использовать те же молнии будет бесполезно.
Втроём они выдвинулись на встречу… врагам. Да, врагам, Пьер осознал это со всей чёткостью. В принципе, сложи он оружие и отойди в сторону, у жрецов Ареса претензий к нему быть не должно. Он не дворянин и не солдат на службе у кого-то из них. Вот только У НЕГО были претензии к ним.
Все они, быть может, в свободное время — отличные ребята, вот только сейчас они выступили на стороне своего бога, бога-преступника, бога-убийцы, решившего уничтожить товарищей, вдруг ставших ему соперниками и воцариться единолично.
Тот, кто следил за порядком в войнах между людьми, дабы свести к минимум жертвы — сам преступил все законы и развязал невиданную бойню! Сегодня под стенами Назера погибло больше людей, чем в обычно битве между двумя королевствами! Там гибли только те, кого не успевали спасти целители, а тут людей истребляли беспощадно! И ведь всё это не один какой-то эпизод! Подобное, судя по всему, происходит по всей обитаемой земле, кроме, разве что, земель Ордена.
Что произошло с Аполлоном, покровителем искусств, с Дионисом, другими богами? Спасся ли кто-то ещё из них, кроме Весты? Станет ли мир лучше без них? Станет ли лучше мир, в котором правит бог Войны Беспощадной? Правит единолично, бесконтрольно?
Пьер категорически отказывался принимать такой миропорядок. Он понимал, что его силы малы и смешны в вопросах всемирного масштаба, но именно сейчас он может что-то сделать. Не позволить убить ту, в чьих силах, быть может, всё исправить. Да и вообще, вполне милую даму. Чтобы он, ОН, позволил убить женщину?! “Нет, я не позволю тебе причинить ему вред!” От нахлынувшего воспоминания бард скривился.
Да, он ошибался. Не раз. Возможно, многое в жизни стоило делать иначе. Но на то и нужны ошибки, чтобы их исправлять, когда это возможно, делать для себя выводы и исправляться самому!
Тамир шёл рядом с Лиамом, чуть позади него, слева, шёл Пьер. Сухие, прошлогодние листья шуршали под ногами, пахло дымом. Внезапно, у них за спиной вспыхнул яркий свет и их тени протянулись от ног к противнику.
Хорошо Морт придумал. Одобрил Пьер его задумку. Судя по всему, свет уже ослепил их врагов и испортил им ночное зрение, да и сражаться “против солнца” — то ещё удовольствие… Вот только они будут биться не шеренгой на шеренгу, как на Поле боя. Придётся много двигаться, уворачиваться, маневрировать… Может статься так, что свет будет слепить уже их глаза… Но это потом. Сейчас этот магический светильник даёт им хорошее преимущество.
Стоило им сблизиться с врагами до трёх метров, как свет погас. Отлично! В атаку, пока их глаза не привыкли к темноте!
И Лиам и Тамир пришли к такому же выводу и не сговариваясь бросились вперёд. Один из жрецов Ареса ринулся к старому капитану, а двое обратили своё внимание на Лиама с выглядывающим из-за его спину Пьером.
В то время как Тамир со своим оппонентом взялись фехтовать по всем правилам, бывший рыцарь, бывший барон, накинулся на своих врагов словно изголодавшийся после тяжёлого дня трудяга на тарелку с ужином. Удары быстрые, тяжёлые как упавшее с телеги бревно. Бесхитростные и прямые, но столь яростные, что его врагам, несмотря на численное преимущество, никак не удавалось выбраться из обороны и перейти в атаку.
Пьер исхитрился приспособится к такому стилю боя своего товарища и принялся делать из-за его спины молниеносные выпады-уколы своей шпагой. Всерьёз навредить таким образом он едва ли смог бы, но отвлечь — вполне. И уже пять-семь секунд спустя, а это по меркам боя не так уж и мало, тактика принесла свои плоды. Жрец попытался отвести в сторону шпагу барда и не уследил за мечом Лиама. Удар, отрубленная голова летит куда-то в сторону, из обрубка шеи в небо бьёт струя крови, орошая всё вокруг, ноги безголового тела подкашиваются и оно падает на землю.
А вот у Тамира не всё так хорошо. Техника фехтования у него, отдать должное, на уровне, а вот с выносливостью были проблемы. Бой между опытными соперниками редко длится более минуты. Каждая атака, каждый удар — сжигают уйму сил. Сражаясь за свою жизнь человек действует в полную силу, задействую всё, что у него есть. Десяток ударов, и с тебя уже льёт пот, словно с грузчика в Ишимском порту, весь день разгружавшего корабль под жаркими лучами солнца.
Долгие, изысканные обмены ударами — признак дилетантов или потешного боя. Настоящий воин не играет, а уничтожает своего врага. В идеале — одним ударом, первым и последним. Опытные бойцы сходятся, обмениваются тремя-четырьмя ударами и расходятся, выбирая момент, чтобы схлестнуться снова.
В начале боя силы у капитана и жреца были примерно равны. Большая опытность воина в алых доспехах компенсировалась его частичной слепотой после фокусов Морта с освещением. Вот только чем дальше, тем сильнее к жрецу возвращалось зрение, да и выносливости в силу возраста у него было побольше. Удары Тамира становились всё слабее и проходили с небольшой, но задержкой.
Свист стали, звон, хруст и старый воин падает на колено сжимая левой рукой то, что осталось от правой. Из отрубленной в локте руки хлещет кровь, а жрец Ареса поднимает свой меч, чтобы добить своего противника. Пьер решил было бросится на помощь, но понял, что не успевает.
В ту секунду, как жрец, замахнувшись, начал опускать своё оружие на склонившегося, беспомощного воина, тот, отпустив культю, быстрым движением, опустил руку к поясу, и, выхватив нож, нанёс снизу-вверх удар в пах своего противника.
Полувизг-полустон был первым звуком изданным кем-то из сражающихся с самого начала боя. Удар клинка капитана вскрыл внутреннюю часть бедра и погрузился в нижнюю часть живота. Вот только и последний удар жреца достиг своей цели, пробил кольчужный воротник и вошёл в тело около ключицы.
Совладав с собой, Пьер переключился обратно на свой бой. Хорошо воевать за спиной опытного вояки в крепких латах…
