Убийство в Брайтуэлле - Эшли Уивер

Мое внимание привлекла уютная лавка старьевщика, и я засмотрелась на полки, заставленные безделушками – от дешевых гипсовых бюстиков до чудесного фарфора. На глаза попалась пара золотых запонок с выгравированной буквой «Э», и, подчинившись внезапному импульсу, я их купила, решив, что Майло они должны понравиться.

Выйдя из лавки, я вдруг увидела, как в конце улицы из какого-то магазинчика выходят мистер и миссис Роджерс. Они удалялись от меня быстрым шагом. Я окликнула их, но, видимо, увлеченные разговором, они меня не услышали, сразу сели в машину и уехали.

На обратном пути в больницу я обратила внимание на дом, откуда вышли Роджерсы. Это была аптека. Меня вдруг осенило, я остановилась у входа и, чуть помедлив, зашла внутрь. В знак приветствия звякнул маленький колокольчик. Единственная за прилавком продавщица с приятным круглым лицом и огненно-рыжими волосами широко мне улыбнулась:

– Здравствуйте, мисс. Могу я вам чем-то помочь?

– Я только что видела, как отсюда вышли мои друзья, – объяснила я, – но не догнала их, они уехали. Мы живем в «Брайтуэлле». Думаю, они вряд ли купили мне аспирин. Скорее всего, забыли.

– Да, мисс, они не покупали аспирин.

Еще не очень зная, куда вывернуть, я небрежно сказала:

– Наверно, запаслись снотворным.

– Да, мисс. Леди потеряла свое.

Мне удалось сохранить на лице невозмутимое выражение, но мысли заметались. Зачем Роджерсам покупать снотворное сразу после того, как была отравлена миссис Хэмильтон? Они, конечно, уже знали о смерти Хэмильтона. Интересный момент для похода в аптеку.

Я купила пузырек аспирина взамен того, что отдала инспектору. Ситуация не прояснялась, а только все больше запутывалась. Но одно несомненно: по «Брайтуэллу» гуляет достаточное количество снотворного, чтобы разделаться со всеми нами. И пока аптекарша что-то приветливо щебетала, я приняла решение отныне очень внимательно относиться к тому, что ем и пью.

Я вернулась в больницу, погруженная в глубокие раздумья. Неприветливая женщина за стойкой сказала мне, что инспектор еще не появлялся, и я снова уселась ждать. В голове роились самые неприятные мысли. Если кто-то собирался меня убить, предварительно опоив, то как же мне повезло, что Майло решил провести ту ночь у меня. Но все-таки я никак не могла понять, зачем кому-то меня убивать. Я не имела ко всей этой истории практически никакого отношения. Если тут действительно замешаны Роджерсы, чем, ради всего святого, я могла им помешать? Ни одно мало-мальски разумное основание не приходило в голову. И когда подошел инспектор Джонс, нервы были уже на пределе. Правда, несмотря на нервозность, я тут же заметила, что он необычно мрачен, и встала, приготовившись к худшему.

– Лариса в порядке? – спросила я.

– Жива, что не одно и то же.

– Как она восприняла новости, тяжело?

– Я бы сказал, да. Она не вполне в себе. Что бы она там ни выпила, пойло было очень сильным. – Инспектор помолчал, словно раздумывая, сколько можно мне сказать, а затем продолжил: – Видимо, мистеру Хэмильтону дали то же самое. Его лицо было над водой, а это означает, что его скорее всего держали под водой, пока он не захлебнулся. Следовательно, он был слишком оглушен, чтобы сопротивляться.

Холодок пробежал по спине, когда я вспомнила плеск воды, который слышали мы с Майло. Спасая свою жизнь, Хэмильтон отбивался как мог, но мог он немного. Меня захлестнула волна жалости. Если бы мы чуть раньше выбрались из шкафа, вдруг можно было чем-то помочь…

– Вы в порядке, миссис Эймс? – спросил инспектор, внимательно глядя на меня почти добрыми глазами.

– Ужасный день, – сказала я.

Больше всего в этот момент мне хотелось расплакаться.

– Еще кое-что.

– Да? – И я услышала в своем голосе что-то очень похожее на страх.

– Я передал врачу ваши таблетки. Экспертиза еще не закончена, но он твердо уверен, что в пузырьке не аспирин, а снотворное.

Это известие не слишком удивило, но все-таки, когда узнаешь, что твои подозрения подтверждаются, испытываешь нечто вроде шока.

– Кто мог иметь к ним доступ? – поинтересовался инспектор.

– Не знаю. Кто угодно, скорее всего. Боюсь, по беспечности я не всегда запираю дверь. Но пузырек стоял точно на том же месте, где я его оставила.

– Ваш муж в ту ночь был с вами?

– Да, но я решительно не понимаю, зачем ему это. Честно говоря, я не понимаю, зачем это вообще кому-нибудь надо. Я ни для кого не представляю никакой угрозы.

– Возможно, вам известно больше, чем вы думаете, – загадочно произнес инспектор. – Пойдемте, я вас отвезу. Вам нужно отдохнуть.

Я кивнула. Мне очень хотелось лечь в тишине и покое и поделиться с Майло тем, что я узнала. В какой именно момент он стал для меня успокоением и утешением, сказать было трудно, но в эту минуту я испытывала сильнейшее желание оказаться рядом с ним.

Мы с инспектором прошли к машине, не нарушая мирного молчания. Я раздумывала, сообщить ли ему о том, что видела Роджерсов. Он точно отругает меня за самодеятельность. Но удержаться я не смогла и, стараясь обойти вопрос, как мне это удалось, выложила ему все.

– Вот оно как, – последовал комментарий инспектора, высказанный с непроницаемым видом.

– Но какой у Роджерсов мог быть мотив убивать мистера Хоу? – спросила я.

– Может, в этом ничего особенного и нет, – задумчиво произнес он, не отвечая на мой вопрос, – но вы правильно сделали, что поставили меня в известность.

Когда мы добрались до гостиницы, Джонс затормозил и серьезно посмотрел на меня.

– Я надеюсь, все скоро прояснится, миссис Эймс. А пока, пожалуйста, будьте очень осторожны.

– Непременно, инспектор.

Я пошла к гостинице, так глубоко задумавшись, что чуть не натолкнулась на Лайонела Блейка.

– О, простите, – сказала я и, присмотревшись, заметила, что он очень напряжен.

Каким бы хорошим актером ни был Блейк, сейчас он даже не пытался скрыть расстройство и без предисловий спросил:

– Это правда, что говорят?

Я мрачно кивнула:

– Боюсь, что так.

Блейк потер рукой подбородок и пробормотал что-то нечленораздельное. Единственное слово, которое мне удалось разобрать, было «год». Затем он, кажется, взял себя в руки, и я с восхищением увидела, как его лицо приняло спокойное, безмятежное выражение, какое я у него и ожидала.

– Я тут прогуливался, – пояснил он, и даже голос у него изменился, сбросив напряжение и снова став мелодичным. – В гостинице сгущается удушливая атмосфера. Мечтаю уехать отсюда.

– Я тоже.

– Как вы думаете, будет много шума? – вдруг поинтересовался Блейк.

Странный вопрос, подумала я. Но, наверно, артисты не могут об этом не думать.

– И гостиничный персонал, и полиция пока делают все, чтобы не пускать сюда журналистов, – пожала я плечами. – Хотя уверена, газеты полны всякими баснями. Мне почти и не хочется знать, что пишут…

– Ненавижу давать интервью.

– Не думаю, что возникнет такая необходимость, – попыталась я его успокоить. – Это будет зависеть только от вас.

Блейк кивнул:

– Да, вы, конечно, правы.

Вероятно, я невольно бросила взгляд на гостиницу, поскольку он вдруг сокрушенно воскликнул:

– Простите, я задержал вас, миссис Эймс! Вам, конечно же, хочется отдохнуть после… Примите мои извинения.

– Не извиняйтесь, мистер Блейк, – сказала я, тем не менее обрадовавшись, что разговор окончен. – Возможно, увидимся за ужином.

– Конечно.

В дверях я обернулась и увидела, что он в самом деле решил продолжить одинокую прогулку. Что-то в этой встрече мне не понравилось, но я была слишком утомлена, чтобы анализировать свои ощущения.

В холле, усталая, измученная, как еще никогда в жизни, я обвела взглядом кресла, надеясь в одном из них увидеть Майло. Но вместо него будто из ниоткуда вдруг вынырнула миссис Роланд и, прежде чем я успела ретироваться, налетела на меня. Сегодня на ней было бирюзовое платье с крупными алыми цветами, а на шее болталась добрая дюжина самых разнообразных бус – ракушки, жемчужины, гагат, какие-то резные деревяшки. Подплывая ко мне, Ивонна Роланд в буквальном смысле слова гремела костями.

– Эймори, дорогуша! Вы еще здесь! Я думала, вы уехали вместе с мужем.

Я слушала вполуха. Как ни нравилась мне эта женщина, сейчас мои нервы не были способны переварить ее в полном объеме.

– Куда уехала? – переспросила я, на мгновение задержав взгляд на инкрустированной изумрудом черепахе, свисающей с длинной цепочки на грудь миссис Роланд.

– Да обратно же, в Лондон. По-моему, именно туда.

Я пристально посмотрела на нее.

– Майло уехал?

– Ну конечно, моя дорогая. Не так давно. Я была уверена, вы поехали вместе.

Меня будто стукнули по голове чем-то тяжелым.

– Вы наверняка ошибаетесь.

– Да нет же, милая. – Ивонна смотрела на меня, широко раскрыв глаза. – Вашего прелестного мужа трудно с кем-нибудь перепутать.

– Простите, миссис Роланд, мне нужно кое-что проверить.