Монстр из отеля №7 - К. В. Роуз

«Да. Все последние два года, когда я не впадал в полутранс от твоего яда, я пытался прорыть себе дорогу к ней».

Это всё письма. Они дали мне слабую надежду, которую мне не следовало питать. Но тоннель, ведущий из подземного убежища, которое соорудил сам Штейн на огромной территории за «Хаунт Мурен» на случай конца света, но никогда в него не ходил, тянулся так далеко, что я мог спокойно из него выскользнуть и сбежать в центр ближайшего города после того, как он улетел в Ванкувер с Артуром и Рексом, оставив меня под присмотром одного лишь Констанса.

Но я ему не отвечаю. В этом нет никакого смысла.

Я вижу, как его глаза вспыхивают от моего молчания, но он продолжает все так же мягко, ломая комедию перед Карией. Будь мы с ним одни, я бы уже заплатил за свое молчание.

— Когда я приземлился в местном аэропорту, Мадс сказал мне, что нашел тебя. Или, скорее, мельком заметил на видео с камер отеля. Конечно же, я знал, куда ты пойдешь, и придушенный тобой охранник стал нужным мне маяком, — Штейн холодно улыбается. — Приятно было хоть раз одержать верх?

У меня перехватывает дыхание. Это максимально близко к его признанию того, что он со мной сделал. Я задумываюсь над его вопросом, и у меня бешено колотится сердце. Это и впрямь было очень приятно, но не насилием ради насилия. А потому что я… защищал Карию. Убил кого-то ради нее. Но я поджимаю губы. Я бы в жизни ему в этом не сознался. Это даст ему огромный стимул мучить ее, а одна лишь мысль об этом вызывает у меня тошноту. В данную минуту это мой самый большой страх.

Не получив никакого ответа, Штейн поднимает взгляд к облупившемуся потолку и вздыхает.

— Все то время, что ты таскал сюда громоздкие, лязгающие и брякающие рюкзаки, ты думал, я не в курсе, что ты делаешь?

У меня внутри все сжимается. Да, именно так я и думал. Дома моя лаборатория находилась в крыле моей матери. Я не подозревал, что он ее обнаружил, не говоря уже о том, что в курсе, чем я занимаюсь здесь, сооружая свое тайное убежище. Почему он тогда его не разрушил? Для меня в этом нет никакой логики; это шокирует даже больше, чем возможное предательство Карии. Уверен, что каковы бы ни были его мотивы, руководствовался он вовсе не состраданием.

— И в это кресло я раньше сажал потенциальных врагов, подвергая их пыткам во имя Райта, — Штейн холодно улыбается, затем бросает взгляд мимо меня на Карию, и я напрягаюсь, снова медленно вытягивая руки. — Мне очень жаль, что он пытался сделать то же самое с тобой, Кария.

Воздух застревает у меня в легких, словно я не могу нормально выдохнуть. Не знаю почему, чего я от нее жду. По логике вещей, будет лучше, если Кария ничего не скажет. Но ее полное молчание так нервирует, что мне хочется повернуться и проверить, как она. Я боюсь, вдруг Штейн прикажет кому-то из своих людей выстрелить ей в голову, чтобы я смотрел, как у меня на глазах умирает вторая женщина, которую я любил.

Он снова смотрит на меня, и на его лице проступает садистское выражение. Приподнятые брови, выступающие от кривой улыбки скулы, руки все еще в карманах. Я много раз видел этот взгляд. Обычно он означал, что со мной должно случиться что-то ужасное.

Я чувствую, как напрягаюсь, уже готовясь к удару.

Но наносит него совсем не Штейн.

— Он заставил меня сюда спуститься. Прижал к этому креслу и… и…, — Кария всхлипывает, и по тихой комнате разносится громкий, страдальческий звук. Самый что ни на есть саундтрек к тому, как что-то надламывается у меня в грудной клетке. — Пристегнул меня ремнями, начал трогать, и он… он меня укусил.

Не понимаю, как так получается, что мои мысли сразу же не разлетаются вдребезги. Но вместо этого, когда у меня разбивается сердце, я вспоминаю, что у нее задран топ, оголена грудь, а перед ней стоят четверо очень опасных мужчин. И, может, мне следует хотеть для нее расправы за только что произнесенные слова, за тщательно расставленную ею ловушку, но это не мешает мне протянуть руку назад и быстро нащупать ткань ее топа. Дрожащими пальцами я неуклюже стягиваю его вниз, и Кария делает громкий, хорошо уловимый вдох, будто боится меня.

— Пожалуйста, — хрипит она, а я дергаю за ткань, стараясь не поддаться желанию свернуть ей шею. — Пожалуйста, мистер Рул.

Не глядя на нее, я убираю руку, и Кария пытается вырваться, звякая пряжками ремней.

— Пожалуйста, не могли бы Вы меня отстегнуть? Я не могу… Не хочу, чтобы он… Вы же видели, что он пытался сделать. Пожалуйста.

Еще один низкий, гортанный всхлип. Ее голос дрожит от неподдельных слез. Кария, видимо, пытается вскочить с кресла, потому что ремни снова лязгают.

— Вытащите меня отсюда! — Ее тон кажется истеричным. Совсем не таким, как раньше. — Отпустите меня!

Кария сбросила маску. Она больше не пытается терпеть меня ради собственного спасения, поэтому зовет на помощь и показывает, как сильно меня ненавидит.

Она сказала: «Прикоснись ко мне. Прикоснись, чтобы я могла тобой манипулировать и сбежала от тебя». Это она умолчала.

По комнате разносятся ее судорожные вздохи, и мой пульс бьется еще быстрее. К горлу подступает тошнота, и я не могу пошевелиться. Не могу взглянуть ей в лицо, наорать на нее и спросить, как ей удалось почти заставить меня поверить во что-то вроде дружбы.

Единственное, что я могу, это смотреть на Штейна и наблюдать, как его безумное, напыщенное самодовольство превращается в улыбку, которая начинает вызывать у меня страх.

— Констанс, — глядя на меня, произносит он, а тем временем Кария продолжает издавать омерзительные, жалкие, хныкающие звуки, так отличающиеся от тех, что срывались с ее губ, когда к ней прикасался я. — Не мог бы ты отстегнуть мисс Вен от кресла?

— Не прикасайся к ней.

Я не смог бы удержаться от этих слов, даже если бы попытался. В сложившихся обстоятельствах не важно, что Кария меня предала. Сейчас может случиться кое-что