Растерянный континент. В защиту демократии и независимости Европы - Ги Меттан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, посредством токсичной игры мер и контрмер Россия – европейская страна, за последние три столетия сыгравшая значительную роль в освобождении Европы от тирании Наполеона и Гитлера, – оказалась изолированной от остальной части континента, отвергнутой и отброшенной в сторону Азии и Китая якобы под предлогом ее евразийства. Эта опасная, если не самоубийственная, игра еще далека от завершения. Благодаря своей культуре, науке, христианским корням, географии и экономике, Россия является европейской страной, однако она больше не является частью Европы, которая при каждом удобном случае хвасталась, что ее границы простираются от Португалии до Урала или от Ванкувера до Владивостока, как предлагала Маргарет Тэтчер…
Европа получила чудовищный парадокс: она отрезает себя от страны, с которой у нее общая территория, чтобы служить интересам державы, с которой у нее тесные связи, но которая находится за океаном в 5000 километров от нее. Эта почти онтологическая ампутация довлеет и будет тяготеть над ее судьбой, пока она существует, какой бы неоправданной ни была. Выбор, противоречащий природе, тем более странен, что после инициативы Миттерана не было предпринято ни одной серьезной попытки его пресечь. При этом ЕС начал переговоры о вступлении с Турцией – державой, чьи культура, религия и население не совсем европейские, а ее право на вступление основывается на том, что она является членом НАТО и была союзницей Великобритании в XIX веке и Германии в 1914–1918 гг.
Если вопрос, может или должна ли Турция вступить в ЕС, является легитимным, то почему бы не вступить России? Ее масштабы, география, история и население сопоставимы с масштабами, географией, историей и населением Турции. 143 миллиона жителей России – это население Германии и Франции вместе взятых. Если экономика России в половину меньше, то ее огромные ресурсы, напротив, стали бы преимуществом для Европы, которая в них остро нуждается. В союзе с Россией Европа могла бы быстро преодолеть отставание, догнать Китай и стать ведущей мировой державой. Возможно, именно в этом и нужно искать истинную причину поддержания НАТО и отчуждения России. Настоящее экономическое, культурное и научное партнерство с Россией означало бы конец гегемонии США в Европе и, вероятно, в мире. Оно затронуло бы слишком многие военные интересы, подтолкнуло бы оппонентов в Польше, странах Балтии и Швеции к радикальным решениям, и затмило бы Германию, Францию и Великобританию.
Западноевропейцы поддались на антироссийский шантаж бывших народных демократий Восточной Европы[77], а также американскому давлению слишком легко, пошатнув всю европейскую конструкцию на непрочном фундаменте. Можно понять, что Восточная Европа, после распада Советского Союза оказавшаяся в вакууме в плане обеспечения безопасности, постаралась найти утешение у Запада и НАТО. Однако, как и при республиканских режимах, военная сфера должна была бы подчиняться гражданской. В принципе, это гражданские лица командуют военными, а не наоборот.
В Европе военные интересы возобладали над гражданскими в ущерб общему благу и республиканскому строю[78]. Страны Восточной Европы не замедлили понять, что они могут вступить в НАТО, обойдя любые препятствия, какие мог бы выставить Европейский союз. Как Грузия и Украина, они бросились стучать в дверь Соединенных Штатов, которые с радостью (а в некоторых случаях даже по приглашению) распахнули их им навстречу и щедро распределяли субсидии. Так что неудивительно, что их вступление в НАТО предшествовало вступлению в ЕС, как если бы это было необходимым условием. Вообще-то вступление в НАТО должно было бы происходить после вступления в ЕС и, как один из прочих принципов, пройти предварительное обсуждение. Так что растет путаница в отношении суверенитета и независимости Европы, создавая впечатление, будто вступление в Евросоюз требует одобрения США.
Лицемерная борьба с национализмом
Стратегическая зависимость, отданная в распоряжение НАТО, подчеркивает также существующие в Европе противоречия в отношении национальностей и национализма. Европа гордится тем, что положила конец братоубийственным войнам, опустошавшим континент, и это действительно ее величайшее достижение. Особая заслуга ЕС в том, что он нивелировал франко-немецкие и немецко-польские обиды, сделав идеологическую борьбу с провоцирующими войну националистическими настроениями своим девизом или провозгласив ее своим raison d’être (смыслом своего существования, фр.). Однако сегодня факты раскрывают очень неоднозначный дискурс, который варьируется в зависимости от преобладающих интересов. Во всяком случае он не соответствует недавним событиям, где мы снова видим, что заявляемые ценности открыто противоречат реальным действиям.
Самый яркий пример – бывшая Югославия. Когда в начале 1990 года Восточный блок распался, напряженность обострилась. Она уже была значительной в некоторых частях Югославской Федерации, особенно в Словении и Хорватии – бывших владениях Австро-Венгрии, близких к германскому католицизму или протестантизму. А к лету 1990 года словенские и хорватские власти предприняли ряд мер для обретения независимости: референдумы, выборы националистической партии ХДС в Хорватии, новая конституция, которая понизила статус сербов в Хорватии с «государствообразующей нации» до «национального меньшинства». Сербия и Черногория противостояли этим попыткам, поддержав сербские меньшинства и мобилизовав федеральную армию, когда 25 июня 1991 года обе республики провозгласили свою независимость[79].
Не будем сейчас вдаваться в подробности истории распада Югославии. Однако стоит отметить, что Европа мало что сделала для того, чтобы предотвратить распад Югославской Федерации, хотя государство было юридически признано международным сообществом и было важным членом Организации Объединенных Наций. Как лидер неприсоединившихся стран оно на протяжении сорока лет было стабилизирующим фактором на Балканах.
С другой стороны, явная активность некоторых европейских государств в интересах словенских и хорватских националистических требований, которые выражались через их многочисленные диаспоры, была одним из отягчающих факторов войны. Большое влияние, несомненно, имели поддержка Ватиканом хорватов-католиков и откровенная солидарность Германии со своими бывшими протеже (напомним, что Хорватия тесно сотрудничала с нацистской Германией во время Второй мировой войны).
Более того, поскольку раскол давно готовился, уже в 1990 году словенские и хорватские власти предприняли шаги по обеспечению финансовой, кадровой и технической поддержки своих диаспор, широко представленных в Германии и Австрии. В Словении еще за семь месяцев до начала войны была создана секретная альтернативная структура командования территориальных сил (MSNZ), которая должна была вступить в дело в июне 1991 года в момент одностороннего провозглашения независимости. Вот так, несмотря на сдержанность Франции, Германия стала первой страной (за которой последовали Исландия, Швеция и Италия – также бывшая оккупационная
