Рожденная заново - Елена Рахманова

– Понимаешь ли, – продолжила Яна, отводя глаза в сторону, – главное даже не это, а то, как он смотрел на свою спутницу.

– И как же?

– С восторгом и обожанием…

«Совсем как на меня», – пронеслось в голове, заставив девушку болезненно поморщиться.

– Она… эта женщина… красивая? – с запинкой произнесла Тина и замерла в ожидании ответа.

– Очень красивая… была, – ответила Яна и сочувственно посмотрела на приятельницу. – Лет десять назад. Впрочем, и сейчас еще очень даже ничего. И явно богатая, судя по украшениям и одежде. Думаю, что красный «феррари» Жан-Пьера – это ее подарок… Прости меня, но я считала, что должна рассказать тебе, – закончила она.

Тина медленно кивнула и уже не подняла головы, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Хотя ничего страшного в общем-то не произошло. Ей просто было безумно неловко чувствовать себя легковерной дурочкой, которую можно так легко обвести вокруг пальца.

Яна придвинулась к ней и обняла за плечи:

– Ну прости, пожалуйста…

Не поднимая головы, Тина похлопала ее по руке:

– Не за что. Я даже благодарна тебе. Тебе и мадам Пикмаль…

– Мадам Пикмаль? – Яна удивленно подняла брови. – Она-то здесь при чем?

– Когда-нибудь объясню, обязательно объясню, но только не сейчас. А сейчас… сейчас давай еще разок искупаемся, и я подумаю, как быть дальше. Договорились?

Яна кивнула с видимым облегчением, встретив успокоенный, ясный взгляд Тины:

– Конечно, договорились.

Глава 13

Действительно, ничего катастрофического не случилось. Симпатизирующие Тине люди и удачное стечение обстоятельств позволяли ей достойно выйти из ситуации, которая в противном случае была бы чревата неблагоприятными для нее последствиями. Какими именно, не хотелось даже думать. Но мысль посетить Марсель гвоздем засела в ее мозгу. Во-первых, времени осталось совсем немного. Во-вторых, этот город Тина собиралась посмотреть в любом случае. И в-третьих, она надеялась… Впрочем, на что она надеялась, девушка предпочитала не думать лишний раз, чтобы не сглазить.

Итак, на следующий день с утра пораньше она попросила мадам Пикмаль вызвать ей такси и отбыла на нем в Марсель, предварительно приобретя путеводитель и выяснив у Яны, где именно та встретила ее французского поклонника…

По сравнению с Нимом или Авиньоном Марсель казался огромным и очень шумным из-за обилия туристов. Над городом, на горе, возвышалась грандиозная базилика в романо-византийском стиле – Нотр-Дам де ла Гард. Собор был посвящен святой Деве Марии, покровительнице мореплавателей, и на его крыше стояла золоченая статуя Богоматери с Младенцем на руках.

Впрочем, оказалось, что к заступничеству высших сил прибегают не только моряки. Внутри собора на стенах было множество золотых и серебряных изображений рук, ног, сердец, голов, исцеленных с помощью святых, чьи изображения они порой сплошь покрывали. Но особенно умилил Тину карандашный рисунок в рамочке, изображающий чудесное спасение в автомобильной аварии. Нарисовано было с невообразимой тщательностью, с обилием поясняющих деталей и надписей и по-детски неумело, хотя автором, судя по картинке, был мужчина в годах.

Пройдя по всему собору и полюбовавшись такими непривычными для России витражами, особенно великолепными в этот яркий, солнечный день, Тина вышла наружу и огляделась. Море красных черепичных крыш с одной стороны, сине-зеленое Средиземное море – с другой.

Поняв, что и недели не хватит, чтобы ознакомиться с достопримечательностями такого большого города, Тина решила просто побродить по улицам и понаблюдать за пестрой праздничной толпой прохожих. Она спустилась по бульвару Святой Марии к Старой гавани и побрела по набережной, поражаясь многообразию и красоте яхт, стоящих здесь у причалов, – по большей части белоснежных, с надраенными металлическими частями и спутниковыми антеннами. Их мачты частоколом устремлялись в голубое с легкомысленными кудрявыми облачками небо…

Когда ноги уже отказывались повиноваться, а глаза слезились от мерцающих на воде солнечных бликов, Тина опустилась на плетеный стул уличного кафе и заказала фруктовый салат и бокал минеральной воды. Она уже освоилась и чувствовала себя в чужой стране вполне уверенно. Ей даже нравилось, что не надо отвлекаться на спутника или спутников.

Возникало вполне естественное желание посетить остров с замком Иф, хорошо видный с того места, где Тина сидела. Вымышленный Эдмон Дантес был для нее куда привлекательнее, чем все эти реальные римские императоры и полководцы, вместе взятые. Привлекательнее и ближе. Тех, древних, надо было напрягаться, чтобы запомнить, а этот мог легко возникнуть в воображении, стоило только захотеть – хоть в исполнении Жана Маре, хоть – Жерара Депардье, хоть своего родного Виктора Авилова.

Но как говорится, дело прежде всего. А у Тины были вполне определенные планы на сегодняшний день. Правда, выполнимые при благоприятном стечении обстоятельств. Благоприятном, естественно, для нее.

Посмотрев на часы, она подозвала официантку, расплатилась и прогулочным шагом направилась в известном ей направлении. Вскоре перед ней возник ресторан – красивый особняк светло-серого камня с изящными пилястрами на фасаде, гербом в витиеватых завитках над входом и пухлыми амурами над арочными окнами. Перед особняком был курдонёр[1], обсаженный цветами, а на лужайке перед ним бил фонтан, изображающий античную богиню любви в окружении сверкающих на солнце струй. Называлось заведение претенциозно, но в соответствии с внешним видом – «Приют Купидона».

Время от времени к ресторану подъезжали машины, швейцар в ливрее открывал дверцу, выходили мужчины и женщины, юноши и девушки, а то и целые семьи, чтобы исчезнуть за высокими резными дверями. Тина заняла наблюдательную позицию неподалеку, сделав вид, будто прогуливается, сверяясь с путеводителем.

Ей повезло, если, конечно, так можно было сказать, и минут через пятнадцать в конце улицы, ведущей к ресторану, показался знакомый красный автомобиль. Тину уже мало интересовал тот, что был за рулем. Гораздо большее любопытство вызывала дама, сидевшая рядом.

Да, видимо, надо родиться француженкой, чтобы и в зрелом – лет в сорок, а то и больше – возрасте выглядеть женщиной до кончиков ногтей. И она отнюдь не была красавицей, как расписывала ее Яна. Но умение подать себя, подчеркнув все достоинства лица и фигуры и сведя на нет недостатки, вызывало восхищение. Тине хотелось изучать эту женщину, как редкостный музейный экспонат, чтобы взять что-то на вооружение. Ей было невдомек, что, если спутница Жан-Пьера смотрится как, пардон, кобыла призовых кровей, которую холят и лелеют и над выведением которой трудились поколения специалистов, то она, Тина, привлекает грацией и естественностью дикого животного, например газели или лани, над которой поработала сама природа.