Марс пробуждается - Сергей Буренин

Мак покрутил головой, и колокольчики у него в ухе мелодично зазвенели.

— Ну и бог с ними, — продолжал председатель. — В конце концов, на них свет клином не сошелся! Но с другой стороны, возьми, например, Мыслителей… Послушай, Мак, а что за фрукты, черт побери, ваши Мыслители? С чего это их все так прославляют и уважают? Что они, в конце концов, такого сделали?

— А это никому неизвестно, — пожав плечами, ответил Мак. — Некоторые считают, что это самая первая марсианская раса. Наши прародители, так сказать. Отсюда получается, что все остальные, в том числе и мы, просто пришельцы или чужаки. Однако ходят слухи, что они вообще к человеческой природе не имеют никакого отношения, а просто остались с предыдущего витка эволюции. Сумели выжить. Но если ты хочешь знать Итое мнение, то я думаю, что это всего лишь компания весьма сообразительных индивидов, которые очень любят комфорт и покой и для этого окутали свою жизнь тайнами и легендами, а для пущей надежности напустили еще и страхов.

Несмотря на свое минорное настроение, Сент-Джон даже нашел силы улыбнуться этой тираде.

— Что мне в тебе больше всего нравится, Мак, — сказал он, — так это твоя простота. И все же, Мыслители нет-нет, да и сделают для планеты что-нибудь полезное. Или просто очень хорошее… Правда, и мои выводы основаны только на слухах. Я никогда не видел чего-то конкретного, что бы можно было вполне определенно отнести к творению рук Мыслителей.

Мак только молча кивнул головой:

— Так оно и есть. Я сам не знаю, как к этому относиться, но говорят, что они направляют мышление все планеты, контролируют все общественное мнение, так сказать. — Марсианин сделал глубокую затяжку и выпустил дым. — Но это только в тех случаях, когда они считают нужным вмешиваться в жизнь планеты. Вот, к примеру, пару веков назад была страшная распря между двумя полушариями, и тогда короли имели очень большие неприятности от Мыслителей. Наверное, Мыслители посчитали, что эта распря может докатиться до полюсов и нарушить их покой. Но, как и в твоем случае, это только слухи.

— Так ты считаешь, что Мыслители — это большая сила?

— Не знаю, — тихо и задумчиво ответил марсианин. — Боюсь, что они, как и все мы, тоже состарились… Последнее время о них нет даже слухов. И вообще, никто нынче с уверенностью не может сказать, живы ли они.

В комнате повисла тягостная пауза. А внизу под окном шуршал город. Теплые солнечные лучи, проникая через прозрачный защитный купол, как бесчисленные брызги зажигали огоньки на разноцветных пластиковых крышах, радугой сверкали на изогнутых трассах автомагистралей и заставляли светиться паутину пешеходных дорожек. Воздух под колпаком был мягким, теплым и в меру ароматизированным.

Эран Мак выругался, сплюнул и с силой оттолкнулся от перил балкона так, что в его ушах жалостно забрякали бубенчики.

— Все! С меня хватит! Я возвращаюсь в Джек-кару! — со злостью проговорил он. — Я хочу жить свободно: дышать нормальным свежим воздухом и носить одежды, которые не будут заставлять встречных оглядываться и гадать, к какому полу я отношусь! Я всем этим сыт по горло! Не хочешь присоединиться? Или ты еще на что-то надеешься? В нашем с тобой деле не произошло даже едва заметного сдвига. Мне уже начинает казаться, что все наши потуги — лишь для того, чтобы убить время. Мы не можем похвастаться никакими успехами, никакими достижениями. За все эти годы мы сумели создать только само движение и найти для него несколько десятков единомышленников, но у меня не поворачивается язык назвать результат ни положительным, ни отрицательным.

— Пожалуй, ты прав… Спасибо за приглашение. Я, конечно же, с удовольствием присоединюсь к тебе. — Сент-Джон посмотрел Маку прямо в глаза, и вдруг на его лице появилась смущенная, почти детская улыбка. — Я это не могу объяснить, но Марс почему-то имеет для меня огромное значение… А сейчас у меня такое ощущение, как будто я изменил старому верному Другу. — Он опустил взгляд и тяжело вздохнул. — Вот если бы знать, что случилось с Майо… Она не выходит у меня из головы. Взять бы ее с собой! Слушай, а может, нам создать какое-то новое движение. У которого конечная цель будет не такой… глобальной.

Мак положил руку на плечо землянину и легонько подтолкнул его в сторону двери, ведущей в комнату:

— Хватит с нас движений. Мы с тобой уже взрослые люди, даже, можно сказать, пожилые, так что давай оставим пустые мечтания для юношей. А все, что мы с тобой задумали и пытались воплотить в жизнь, — это просто юношеские мечты, которым никогда не суждено сбыться. Иди лучше, пакуй чемоданы…

Сент-Джон уже подошел было к двери в комнату, как на столе раздался сигнал вызова переговорного устройства. Хью остановился, но потом махнул рукой и проворчал:

— А черт с ними со всеми! Надоело! Все эти пустые разговоры мне уже набили оскомину во рту. Опять звонит какой-нибудь дурень, который начнет переливать из пустого в порожнее. Не хочу отвечать. Нас уже здесь, считай, нет.

Он ушел в комнату, но зуммер не унимался. Теперь с обычного вызова он перешел на частые и настойчивые гудки срочного.

Сент-Джон, бормоча проклятия, вернулся, подошел к столу и включил переговорное устройство. На экране тут же возник интерьер уличной переговорной будки. Стены, как обычно, были разрисованы всякими гадостями, исцарапаны острыми предметами, которыми пытались записать номера связи, исписаны малопознавательными сообщениями наподобие: «Здесь был Джон». Все пространство будки занимал здоровенный верзила, белобрысый, с яркими желтыми глазами. На незнакомце была броская шелковая рубашка, темный шейный платок и обтягивающие брюки, которые обычно носят звездолетчики. Короче говоря, одет он был так, как одеваются сошедшие с корабля поразвлечься космические бродяги. Обе руки у верзилы были перебинтованы. Но что-то говорило Сент-Джону, что это отнюдь не простой звездолетчик. Он подавил взволнованную дрожь и сказал:

— Сент-Джон слушает.

— Меня зовут Укхардт, — представился человек в будке. — Ричард Гунн Укхардт. — Потом он не торопясь развязал шейный платок. — Вам известно, что это такое?

Эран Мак, уже успевший встать за спиной Сент-Джона, изумленно присвистнул и выдохнул:

— Вот это да! Обруч Власти Руха! Рик удовлетворенно кивнул головой.

— Именно он. Символ власти Марса. Единого Марса. Майо мне сказала, что единство планеты — это та цель, ради которой вы и живете. Это так? Если так, то у меня к вам есть один очень серьезный разговор.

— Майо?! — вцепился в край стола Сент-Джон. — Где вы ее видели? Что с ней?

— Майо попала в лапы Джаффа Штрома, но пока с ней все в порядке. Это очень долгая история, я расскажу ее вам как-нибудь в другой раз, на досуге. А сейчас я хотел бы услышать ответ на один простой вопрос: вы действительно настолько сильно желаете видеть Марс свободным и единым, что готовы ради этого рискнуть собственной головой, или все ваши разглагольствования — пустое бульканье перебродившей закваски?