Его Америка - Акпер Булудлар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну что ж? Один из вопросов
В голове стал теперь решённым:
Почему пассажиры от взносов
В кассу отказываются — там никого нет!
Ага! Вот он корень вех бед!
Из поношенного рюкзака
Адалят достал толстую тетрадь:
Запишет, что причиной бардака
Безответственность опять.
В некоторой степени
Преувеличивал всегда и он.
В ходе долгого времени
Заполнялась тетрадь времён.
Всё записывал, чтоб потом исправить.
Носил всегда, пусть даже и давит.
Они с отцом неделю назад
Вещи нужные к дяде отвезли.
Дядя сказал, чтобы Адалят
Чрез неделю приехал. Они ушли.
Дядя занятой, плюс жена,
Кто была против гостя,
Но дядя сказал, что она
Может переламывать себе кости.
Племянник приедет всё равно:
Поддержка нужна, никаких «но».
И поэтому только рюкзак
Ему, как ноша, остался.
Сто манатов отец дал, чтоб впросак
Перед дядей он не попадался.
Жизнь его в Баку
Благоухала приятным.
Он туда хоть на скаку,
Город был отрадным.
Забитость его деревни проклятой
Явилась причиной мечты крылатой.
Положил он тетрадь обратно.
И голову лишь поднял:
Ветерок подул приятно,
И лик пред ним предстал.
Это был молодой парень
Не ярко одетый и лысый.
Не скажешь, что он благодарен
Судьбе своей, и убитые мысли
В глазах его ждали могил.
Он мечты свои давно убил.
Худощавый и ростом малый,
Но бритый, видавшие виды.
Потухший взгляд усталый,
Но взрослый и развитый.
Адалят подумал, что время
Парень у него спросит.
И дешёвый телефон — его бремя, —
Что он до стипендии поносит,
Достать готов был Адалят.
Но парень о другом хотел вопрошать.
Не улыбался парень этот.
В теплую куртку был одет,
Хоть было еще бабье лето.
Ему было двадцать лет.
Тайная, влекущая аура;
Синяки даже на переносице;
И признаки бывшего траура —
Он рисковал в пропасть броситься.
Адаляту парень не понравился:
«Он точно наркотиком травился».
Парень рек: «Гагаш, привет.
Есть зажигалка иль сигарета?»
— Не курю, зажигалки тоже нет.
Адалят отодвинулся на полметра
К скамейке, чтобы присесть.
Парень за ним: «Как зовут?».
Адалят сесть не брезговал здесь.
Он вообще ценил уборщиц труд.
— Адалят, — он ответил.
И смущение у парня заметил.
— Так мы с тобой адаши.
Меня тоже зовут Адалят.
Фамилии наши даже,
Может, будут совпадать, —
И глупо как-то улыбнулся.
Не сказал он фамилию свою.
Будто в чтение чего-то воткнулся,
Не отвечал Адалят. — В каком краю
Родился? Куда ты едешь?
Думал студент: «Что ты бредишь?».
— В Баку, я из Самадабада.
Это Евлахский район, —
Был ответ таков Адалята.
И немногословен был он.
Но для поддержания разговора
Иль приличия ради сказал:
— А ты, из какого простора?
— Я из древних Закатал.
Вижу, окончил школу, да?
И студентом едешь туда.
А куда поступил, будешь кем?
— Дипломатом, ну, это, депутатом.
Думал Адалят: «Тебе-то зачем?
Уж точно не стану твоим братом».
— Я, вот, тоже учиться хотел.
Жизнь… И у меня были мечты.
Ну и жара, я вспотел.
— Да, куртку снял бы ты.
— Снял бы, но, между нами,
Под ней майка с дырами.
Воцарилось молчание долгое.
Адалят хотел было встать.
Но вдруг слово колкое
Заставило его подождать.
Парень сказал: «Я заключенным был.
За кражу телефона туда попал.
Сколько раз себя слезой мыл,
Как из-за греховности страдал.
Прости, если беседой мешаю,
Прости, что своей беде посвящаю…
Завтра день рождения
Моей подруги жизни — матери моей.
А я вот в зале ожидания
То ли жду чуда, то ли рвусь к ней.
Неправильный человек не тот,
Кто, как я, попадал в тюрьму.
А тот, кто, съёжившись как крот,
Не протягивает руку через тьму
Тому, кто в глазах его
Неправильное, гадкое существо…»
Адалят хотел ему сказать:
«Парень, ты свою философию,
Свою против жизни рать,
Свой приступ, свой опиум
Другому вешай на уши», —
Но он всё молчал и терпел.
А парень излияния своей души
Продолжить дальше смел:
— Не дай Бог тебе туда попадать…
Деньги там не будут давать.
И выпустили без денег меня,
Но я верил, что деньги — не главное!
Что буду дома чрез полдня,
Что дорога будет плавная,
Что найдётся такой шофёр,
Кот безвозмездно примет меня…
Но теперь эту мысль я стёр,
Снова понял, свобода — западня.
С утра выпустили, полночь сейчас.
Своровать ли в очередной раз?!
Эти поганые подонки теперь,
Хотя мест довольно много,
Врут мне, что им здешний кассир
Запрещает «такое» строго,
Что они за пассажиров число
Определенные деньги должны.
И меня от тряпок унесло…
Им хоть мольба, хоть угроза — хоть хны!
Но знаешь, что я себе сказал?
Я сказал: пусть их сердце сплошной металл!
Пусть! Ну, вот пускай!
Не может же быть такого!
Не скуден же мой край
Сынами, достойными слова
………………………………
Не останусь я без крова!
У меня есть братья, я не один!
Я сказал, не буду красть снова,
Скажу каждому брату моему:
— Помогите братцы.
И они скажут: «Помогу!».
Адалят подумал: «Наконец!
Что ж сразу не сказал, вор?
Нет таких «братьев». Тебе бы крест
Ставить на чудо и нравов спор».
Адалят сказал: «Адаш,
Видишь ли, я тут отца жду.
Видишь, у меня малый багаж.
Он придёт — я помощь найду.
Но у меня с собой гроши…
Помогу проблему твою решить».
Парень пять минут подождал.
Адалят прикованный по лжи,
Не мог встать и сидеть продолжал.
Парень сказал: «Ты можешь гроши,
Брат, дать мне? Копеек двадцать.
Чтоб душу сигаретой согреть.
Через минут пятнадцать
Я вернусь, ты здесь будешь ведь?».
Дал ему эти деньги Адалят,
Подумав: «Вот редкий гад!».
Получив деньги, парень скрылся.
Думал Адалят: «Борец за свободу!
Тоже мне, в грязи порылся,
И человеческому говорит роду,
Что спасти должны. Пошёл к черту!
Вот общества палач!
Разум ты свой тёртый
Подальше от меня спрячь!».
Адалят просидев минуты две
Встал будучи в мыслей колдовстве.
Дальше он подошёл к шофёру
Пузатому, отрастил кто бороду.
Водители моду своей афере
Внедрили в мозги шоферов в городе.
То есть цены они самовольно
Подняли на билеты в столицу.
И Адаляту стало больно,
Но он не стал демагогией биться.
Купил билет на манатов семь.
Хотел уснуть, забыться насовсем.
Ему шофёр сказал, что они
Через пятнадцать минут отбывают.
Адалят, видя, что в автобусе огни
На глазное яблоко прямо мерцают,
Решил, что лучше б ему
Подышать воздухом ……………
Подумал: «Дай-ка в последний раз обниму
Взглядом я ………, ………
Посмотрю на то, что я бросаю.
И на то, что исправить постараюсь…».
С автобуса спустился, принял вид.
Стал думать одну и ту же думу.
Снова он был откровением убит:
Ему ведь исправлять ошибок уйму.
Снова почувствовал сей порыв.
Снова с наитием взглянул на луну.
Снова вник, что он только жив,
Чтобы развивать свою страну.
И луна говорила ему будто:
— Парень, это будет круто.
Около трех минут спустя
Он услышал громкий мат.
Подумал: «Глас вокзального бытья.
А нет, кажется, орёт Адалят».
Адаляту снова стало плохо:
Мол, зачем мирно не живут?
Все побежали, поднялась суматоха.
Кто-то кого-то назвал «шут».
И шофёр тоже побежал.
Был встревожен весь вокзал.
Бывший заключенным
После беседы со студентом,
Почувствовав себя осуждённым,
Захотел стать безбилетным клиентом.
Он пошёл к шофёру опять.
И сказал: «У тебя сына нет?
Ну, что тебе стоит, брат?
Я заплачу за мой билет.
Ты ж в Закаталах живёшь.
Ты на моего отца похож…».
А шофёр ему ответил:
— Всякий божий криминал
Находит нас. Я же отметил.
Не понимаешь? Если я б взял,
Ты тут в автобусе мне
Воровство устроишь бесследно.
Будь даже ты в вечном сне,
Не покажешься мне безвредным.
Завтра день рождения матери его!
Устрой в другом месте воровство!
Подумал униженный судьбой:
«Зачем такие живут
