Остров надежды - Сара Ларк

Она была рассержена и чувствовала почти что горечь, когда, наконец, вышла вслед за Элиасом на палубу, однако затем бросила первый взгляд на остров — и с необыкновенной силой ощутила его очарование. Никогда, никогда прежде она не видела ничего прекраснее, и ей было трудно сдерживать свой восторг. Корабль, слегка покачиваясь, плыл по легким волнам. Море в этот день отливало цветом сочной зелени, а блестевшие на солнце волны мягко ударялись о белоснежный пляж. Сразу же за побережьем поднималась стена могучей растительности — обещанные мангровые леса. Густые джунгли, таинственные, внушающие страх и, тем не менее, странно знакомые. Нора готова была обнять все это, ей хотелось смеяться и петь, но Элиас, конечно, ожидал, что она будет сохранять достоинство. Он более чем презрительно оглядел Рут Стивенс, которая смотрела на все это недоверчивым взором и слишком выразительно высказывала свой ужас.

— Но это же джунгли, Джон! Здесь только берег и деревья! Тут определенно есть туземцы... Я... Я думала, что Кингстон — это город.

Преподобный пытался успокоить свою жену, в то время как Элиас со спокойной гордостью смотрел на Нору, которая стояла, величественно выпрямившись, и была прекрасна, как королева, осматривающая свою новую империю.

Кукла Элиаса Фортнэма сдержанно улыбалась, глядя на великолепие острова, но душа возлюбленной Саймона Гринборо танцевала. Она нащупала камею, которую со времени своего отъезда постоянно носила на шее. И ее любимый словно очутился рядом с ней, ей казалось, что она снова чувствует Саймона и его счастье.

Норе удалось это. Она нашла их остров и доставила душу Саймона домой.

Глава 5

Высадка на Ямайку, естественно, происходила не так, как прибытие в рай в мечтаниях Норы. Ее не отвезли на берег туземцы, и капитан не спускал их лодки в прекрасную бухту. Вместо этого корабль просто проплыл мимо. Берег миля за милей горделиво демонстрировал свою красоту, и Норе хотелось причалить везде. Шхуна все же направилась к Кингстону, естественной природной гавани, вокруг которой однажды построили город. После пожара, уничтожившего прежний поселок, город возвели по плану, и он быстро развился в экономический центр. И даже отодвинул в тень изначальную столицу Ямайки — город Спаниш-Таун.

Нора еще помнила, как Саймон рассказывал об этих городах. Именно здесь он представлял себе филиал торгового дома Томаса Рида, и Элиас подтвердил Норе, что многие европейские купцы, занимающиеся импортом и экспортом, держат на Ямайке свою вторую опору. Порт Кингстона был большим, здесь жило много народу, а дома города были пестрыми и красивыми. Однако Нора знала, что это впечатление может быть обманчивым. Многие города на островах в Карибском море считались притонами разврата, и не только пожары, ураганы и землетрясения угрожали крупным общинам, но и эпидемии, которые быстро распространялись в теплом влажном климате в центрах большого скопления людей, после того как какой-нибудь из матросов заносил сюда заразу.

Однако когда город Кингстон отстраивали заново, казалось, что об этой опасности уже подумали. Улицы казались широкими, дома ухоженными, а на тротуарах валялось меньше отбросови мусора, чем в Лондоне. Однако Рут Стивенс ее новая родина не понравилась. Она еще при высадке с корабля начала жаловаться на жару и влажность.

— О Боже, кажется, что тут вдыхаешь воду, — роптала она.

Ее тяжелое платье из шерсти было мало приспособлено для здешнего климата. Нора же мысленно поблагодарила леди Вентворт за ее драгоценный совет. В Лондоне она заказала себе множество легких шелковых платьев, и сейчас, когда Элиас сводил ее по временным сходням на берег, Нору провожали восхищенные взгляды торговцев и портовых рабочих.

— Эти сходни надо укрепить, чтобы свести по ним лошадей, — заметила Нора.

Однако ее супруг, казалось, не слушал ее. Он ступал с ней рядом так, словно они шли на танцы в Лондоне, и явно гордился тем, что может продемонстрировать обществу в Кингстоне свое последнее приобретение.

Нора решила не расстраиваться из-за этого. Новый мир, в который она окунулась, был слишком волнующим для нее, чтобы тратить энергию мыслей на Элиаса. Естественно, работы в порту Кингстона вряд ли отличались от тех, за которыми ей приходилось наблюдать в лондонских доках. Разнообразие привозимых и разгружаемых товаров не очень привлекало Нору, зато разнообразие людей!..

Цвет кожи портовых рабочих явно различался между собой — черная, коричневая, оттенка кофе с молоком... Они были по пояс обнажены, чаще всего босы, и из одежды на большинстве из них болтались только широкие льняные брюки. Надсмотрщики были в основном белыми, но при этом загорелыми до черноты, и Нора испугалась, когда действительно увидела в их руках плетки! Большинство из этих людей, казалось, держали их при себе порядка ради, и Нора уже хотела успокоиться, но затем увидела, как плеть со свистом опускается на спину одного из чернокожих рабочих. Звук удара будто проник в самый мозг Норы. Его невозможно было сравнить с едва слышным шлепком кучерского кнута Пепперса, который время от времени щелкал им по упитанной заднице своих лошадей. Здесь удар не смягчала шерсть — плетка била по голой коже.

Между рабочими и надзирателями бесстрастно прохаживались торговцы, одежда которых — парик, жабо и брюки до колен — была такой же, как у отца Норы. Капитаны и корабельные офицеры разговаривали между собой о делах. Продавцы овощей и фруктов — тоже в большинстве своем черные — таскали повозки со своим товаром и громко предлагали что-то освежающее. Матросы — члены команд, у которых было свободное время, — с удовольствием выходили на берег, причем молодые женщины в пестрых платьях многообещающе улыбались им. Некоторые из девушек были почти светлокожими, только с несколько полноватыми губами, темными глазами и волосами, другие — с очень черной кожей, широкими носами и жесткими курчавыми шевелюрами.

Нора знала, что это портовые проститутки, и, в общем-то, должна была отвести от них взгляд, но она не могла этого сделать, потому что хотела воспринимать эту жизнь во всех ее проявлениях, всеми своими чувствами. В воздухе висел запах пряностей и фруктов, но также и гниения, прогорклого жира и дыма, который поднимался от ближайших уличных кухонь. Портовые кабаки до самых доков были открытыми, пьяницы сидели внутри и ходили вокруг, однако вместо обычного в Лондоне джина, здесь, прежде всего, продавали ром. Его аромат тоже примешивался к запахам порта.

— Нора! Ты что, не слышишь?

Зачарованная пестрым миром кингстонских доков, Нора не услышала, что Элиас обращался к ней. Она только сейчас заметила, что он разговаривает с одним из торговцев. Как того требовал долг, Нора послушно улыбнулась, когда муж представил ее этому торговцу, однако тут же забыла его имя. Намного интереснее для нее был мальчик, который следовал за ним. Она даже не представляла, что человеческая кожа может быть такой черной! И паренек совсем не казался вспотевшим и перегревшимся, как его хозяин. Его кожа была сухой и бархатно блестела на солнце. Нора слышала, как торговец, обратившись к нему, дал какое-то поручение, но, в общем шуме, не могла понять, что именно он ему сказал. Слуга, однако же, послушно поклонился и бегом побежал прочь из порта.