Скажи мое имя - Амалия Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я бросаю короткое "до завтра" и, обогнув машину, сажусь в салон. Спустя минуту я выезжаю со стоянки, оставляя парочку в зеркале заднего вида.
Если бы не дурацкие правила игры, сегодня она была бы моей, уверен. Она могла быть моей ещё вчера, если бы я не ступил и не отпустил ее домой.
Вспоминаю, как накрыло меня вчера в машине, когда Лея забралась своими мягкими пальчиками в мои волосы. Как снесло крышу от ее тонкого дрожащего в моих руках тела и неумелых поцелуев. Это какой-то новый вид удовольствия, не испытанный ранее. Она отходит от стандарта девушек, которых мы выбираем обычно: слишком неопытная, слишком простая, слишком бесхитростная. Может поэтому мое тело так на нее реагирует? Обезумел от новизны и чистоты?
Как еще объяснить то помутнение, когда она выскользнула из машины, а я остался сидеть, пришибленный к месту, не способный двигаться ещё минут пять? Я даже не говорю про адский стояк в штанах, который не спадал потом полдороги к дому.
Интересно, как далеко зайдет сегодня Рус? Что она позволит ему?
Глава 23
Лея. Тогда
"Приедешь?" – светится на экране в воскресенье вечером.
"Да" – коротко отвечаю я.
Одеваю любимую футболку с "Розовой пантерой", юбку-солнце и черные кеды. И пускай, выгляжу чуть ли не как школьница в этом наряде, чувствую себя привлекательной. Даже мои волосы сейчас мне нравятся. Ну и что, что торчат в разные стороны под нелепым углом? Ему нравятся!
"Одуванчик" – звучит в голове любимым голосом.
Кидаю в рюкзак сменную одежду, зубную щётку и коробку с подарком и кричу папе, чтобы сегодня меня не ждал.
Тот выходит из своей комнаты и оглядывает меня подозрительным взглядом.
– Опять к Вике?
– Ага, – опускаю взгляд на кеды, прикидывая, перешнуровывать их или и так сойдёт. Но на самом деле просто прячу глаза от всевидящего ока.
– Ага, – вторит мне отец. – Передавай ей привет.
Складывает руки на груди и смотрит на меня таким пронзительным взглядом, что волей-неволей глаза приходится поднять. Совершенно отцовским. Он знает, что я совсем не к Вике собираюсь, но ждет, когда я признаюсь ему сама. А я сама трушу. Пусть пока сохранится иллюзия хорошей девочки. Меньше всего мне хочется отвечать на папины вопросы об Александре. Я и сама на некоторые из них пока не могу ответить.
Хватаю джинсовку, папа закрывает за мной дверь, и я окрыленная бегу по ступеням вниз. Под ярким сентябрьский солнцем добегаю до метро и за пару пересадок добираюсь к дому Босса. Сердце радостно стучит от предвкушения встречи с ним, ладони снова потеют. Думаю, сегодня мы перейдем на новый этап.
Пока жду лифт, телефон сигнализирует о новом сообщении. Руслан. Уже который день пытается вытащить меня то на прогулку, то в кино. Не сдается, хоть я и сказала ему прямо, что у меня есть другой. Игнорирую очередное приглашение и захожу в лифт. Роюсь в рюкзаке в поисках маленькой коробочки, которую приготовила для Александра. Вообще-то я заказала их отцу, но его день рождения только в октябре, а тут экстренный случай.
Вытираю ладошки об юбку и жму дверной звонок. Дверь тут же распахивается, словно меня ждали под ней. Александр невыносимо красив. Смотрит на меня горящим взглядом, протягивает руку и тут же одним сильным рывком затягивает в квартиру. Прижимает к стене, выбивая дух, и тут же припадает к моим губам.
Это не поцелуй. Это сжигание на костре: я скована и тело все в огне. От его рук, сжимающих талию, от губ, жадно исследующих мои, от горячего дыхания, смешанного с парами алкоголя. Он выпил. Конечно, есть повод.
– Ты очень долго ехала, – шепчет мне на ухо, пробираясь поцелуями по скуле к шее и вниз.
Прижимается плотнее ко мне, вжимая в стену сильнее. Путешествует руками вверх и вниз, оставляя обжигающие дорожки там, где прошлись его пальцы. Я всхлипываю в его руках от переизбытка чувств. Отдаленно слышу, как ударяется об пол коробка с подарком, зажатая до этого в моих руках, и рюкзак. Сквозь толщу грохочущего сердца чувствую, как слетает джинсовка с плеч. А потом и юбка приземляется у ног воздушным облаком.
Мозг затуманен невыносимым желанием. Я даже не понимаю в этот момент, как, должно быть, нелепо выгляжу в одной футболке, трусиках и кедах. Все уходит на второй план. Остаётся только это огромное чувство внутри, распирающее грудную клетку.
– Я так хочу тебя, одуванчик, – низкий шепот пробирает до самых костей. – Не могу больше ждать, прости.
Он подхватывает меня под ягодицы и несёт в сторону спальни. Я сжимаю его плечи и смотрю в затуманенные желанием глаза. Они, как море перед грозой – темнеют до глубокого сине-серого цвета.
Александр аккуратно укладывает меня на постель и нависает сверху. Очерчивает кончиками пальцев мое лицо, и я прикрываю глаза от накрывшего меня удовольствия. Тело прошибает электричеством от этих мягких касаний. Он выпрямляется, застывая на коленях между моих разведенных ног, и окидывает меня жадным взглядом. Мужские ладони ложатся на мои колени и медленно спускаются вниз. Когда два больших пальца останавливаются на бедренных косточках, немного отодвигая кромку трусов, я выгибаюсь от очередного разряда, пробившего меня насквозь.
Ладони скользят дальше, приподнимая мою нелепую футболку, оголяя грудь. Все это происходит так медленно, так волнительно, что я начинаю дрожать в его руках. Взгляд мужчины возвращается к моим глазам. И в этот момент все меняется.
Словно мы стояли на медленном повторе лучших моментов матча, а теперь снова возвращаемся к игре. Моя футболка слетает вместе с лифчиком, рот Александра оказывается на моей груди, животе, бедрах. Он трется носом о местечко, пока прикрытое трусиками, и меня выгибает дугой. Его ладони скользят мне под попку и стягивают последний лоскуток ткани, прикрывающий тело.
Ещё мгновение и он лежит на мне.
– Да, да, – как сумасшедшая повторяю я, прижимая его ближе.
Чувствовать его тело на себе – такое жесткое, сильное, мужское – невыносимо хорошо. Ощущать требовательные губы и пальцы – невозможное удовольствие. Жар и адреналин захватывает каждую клетку, каждый нерв. Я забираюсь под его футболку руками и хнычу от несправедливости
