Поезд дружбы - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Предлагаешь, чтобы твои парни торчали в окнах?
– Предлагаю, чтобы в окнах хотя бы иногда, особенно при прохождении населенных пунктов, появлялись милые личики молодых медсестер. Это должно успокоить наблюдателей сепаратистов, а они отслеживают железнодорожное движение так же тщательно, как и автомобильное.
– Медсестры, – проговорил Микович. – После трагедии с автобусом, в котором находились учащиеся медицинского колледжа, мы вряд ли найдем охотниц поехать в зону боевых действий.
Глинеш изобразил подобие улыбки, больше похожей на звериный оскал.
– Я разве сказал, что нам нужны реальные медсестры или студентки медицинских учреждений? Требуются молоденькие девушки, облаченные в форму Красного Креста. Я говорил с Лютым, у них в организации полно разного рода девиц. Можно привлечь к этому и наркоманок, недостатка в которых у вас не наблюдается. За дозу они отправятся хоть в ад. Но предпочтительнее использовать активисток «Державы». В конце концов, им ничего не грозит. Отыграют свою роль во время движения, а в Зареченске останутся в поезде. Даже если они каким-то образом попадут к ополченцам, то заявят, что их заставили ехать в город. Сепаратисты отпустят этих девок. Какой с них спрос?
Микович посмотрел на поляка.
– Ты допускаешь вариант провала операции?
– А вы?
– Нет! В эту операцию вбухано столько денег, что провала мне не простят. Для тебя он будет означать только одно – смерть. Если допустишь ошибку или проявишь слабость, церемониться с тобой не будут.
– На войне всякое случается, господин Микович.
Чиновник повысил голос:
– Об этом даже думать не смей! Мы обязаны зачистить этот проклятый Зареченск.
– Вы говорите «мы». Не желаете ли лично поучаствовать в операции?
– А вот этого не надо, Мацей! Не забывай, что я могу просто уничтожить всю вашу базу. Очень даже легко.
– По-моему, мы беседуем не о том, господин Микович, – тихо проговорил Глинеш, хотя внутри у него кипела ярость.
Он с удовольствием прямо у КПП удавил бы этого чинушу. Но нельзя. Подписался на работу, так выполняй ее.
– Ты следи за словами, Мацей!
– Хорошо, извините. Так как насчет девушек?
– Лютый обещал найти их в своей организации. Униформой мы их обеспечим.
– И последний вопрос, господин Микович. Когда вы будете ставить отряду конкретную задачу?
– Вечером в воскресенье.
– Отдельно от наемников?
– У вас своя задача, у них своя!
– Хорошо. Может, все-таки посмотрите на бойцов?
– Я же сказал – нет. Мне достаточно твоего доклада.
– Для этого совершенно необязательно было приезжать в лагерь.
– Позволь мне решать, что делать!
– Извините.
– Резерв находится в лагере?
– Да. Но занимается по отдельной программе. Все больше физической подготовкой. Если он нужен вам, забирайте.
– Пусть остаются. Из тех, кого ты отбраковал, мы создадим еще один отряд.
Глинеш пожал плечами и заявил:
– Только не для серьезных дел.
– Это мы решим. В воскресенье ужин на час раньше. С девятнадцати тридцати ожидать моего приезда, возможно с сопровождающими, для постановки конкретной задачи.
– Слушаюсь, господин Микович!
– Все. Поехал я! Надо заглянуть еще в одну войсковую часть. Там солдаты что-то вроде бунта подняли. Недовольны, что вовремя не уволены в запас.
– А чего вы, собственно, их держите? Все равно воевать они не будут. Выведете в поле – бросят оружие и разбегутся. Отслужили – отпустите.
– А кем вместо них части комплектовать? Ведь у нас была отменена всеобщая воинская обязанность. Соответственно не производился и призыв на срочную службу. Генералы сделали ставку на контрактников, сократили численность вооруженных сил, а когда потребовались воины, оказалось, что их не хватает.
– Это ваши внутренние проблемы.
– Вот именно. Значит, до воскресенья, Мацей! – Микович пожал руку поляку, сел в автомобиль и повел его к трассе.
Глинеш проводил его взглядом и подумал:
«Отработать бы этот Зареченск, а там гори огнем эта ваша дерьмовая страна с дебильной властью».
Как только Глинеш проводил Миковича, капитан Красин, записывающий их разговор, свернул аппаратуру и приказал напарнику, старшему лейтенанту Гринько:
– За машиной Миковича!
– На ходу сможешь сбросить информацию в Москву?
– Пока отзвонюсь, отправим, как вернемся домой.
– Понял. Честно говоря, надоела мне эта «Хонда». Ее фонари уже перед глазами стоят!
– Ты смотри, чтобы он не засек слежку.
– Надо бы сменить машину, а то действительно засветимся. Где гарантия, что Миковича не прикрывает служба безопасности? Она может засечь нас.
– Где бы еще взять другую машину?
– Попросим у шефа. Он организует.
– Ладно. Двигай, а то упустишь нашего клиента.
– Никуда он не денется, Андрей! – Гринько повел «Форд» следом за «Хондой» Миковича.
Капитан Красин включил спутниковую станцию, набрал номер.
Генерал-лейтенант Александров ответил немедленно:
– Да, Андрей?!
– Микович только что встречался с Глинешем у КПП базы отряда «Запад».
– Ты имеешь в виду людей Лютого, переподчиненных поляку?
– Теперь это боевой отряд.
– Что интересного в разговоре?
– Запись перешлю из квартиры. Интересно то, что постановка задачи боевикам должна состояться в воскресенье, после девятнадцати тридцати.
– Совместно с наемниками?
– Микович говорил, что нет, сказал, что, возможно, приедет с каким-то сопровождением.
– Запись ко мне как можно быстрее. Что делаете сейчас?
– Следуем за «Хондой» Миковича.
– Он возвращается в столицу?
– Нет, едет в какую-то войсковую часть. Там проблемы с дембелями.
– Ясно.
– Алексей Владимирович, нам бы машину сменить!
– Да, пора. Вечером подъедете к железнодорожному вокзалу, оставите «Форд», заберете «Опель». Он будет стоять у павильонов. Документы и ключи передаст человек, который встретит вас.
– Как мы узнаем его?
– Он сам подойдет и представится Николаем Николаевичем.
– Понял!
– Работайте!
– Есть!
Красин отключил станцию, закрыл кейс, положил его на заднее сиденье и сообщил напарнику:
– Вечером поменяем наш «Форд» на «Опель».
– Где?
– У вокзала.
– Нормально.
Генерал Александров положил трубку и тут же вновь ее поднял. Прошел сигнал вызова.
– Здесь Шатун.
– Да?
– Посмотрели мы с Холодовым пути у вокзала, депо, в тупике увидели три плацкартных сцепленных вагона.
– Что в них интересного?
– Возможно, это вагоны того самого поезда.
– Почему вы так решили?
– Потому что за ними приглядывает наряд милиции. На путях, в тупике у депо полно вагонов, но ни один из них не охраняется.
– Что ж, может быть, ты и прав. В тупике проще посадить отряды в вагоны. Меньше свидетелей. Ты сообщил об этом Липатову?
– Пока нет, только вам.
– Сообщи. В дальнейшем поддерживай связь с ним. Сейчас ты и твои ребята в подчинении антитеррористической службы.
– Я это помню! Но посчитал, что и вы должны быть в курсе происходящего.
– Не надо лишний раз выходить на связь, Дмитрий. Общайся с Липатовым без дубляжа. Все, что мне надо, я узнаю от него.
– Понял.
– Свяжись с ним прямо сейчас!
– Есть!
– Удачи!
Через десять минут Александрову позвонил Липатов и сообщил:
– Похоже, Шатун нашел вагоны нашего поезда.
– Да? – словно не знал об этом, произнес генерал СВР. – И где нашел?
Липатов слово в слово передал Александрову то, что тот уже слышал от своего подчиненного.
Он ответил:
– Возможно, так оно и есть. Но не факт.
– Я приказал продолжить наблюдение. Хотя о месте посадки наемников и «державников» мы должны узнать при постановке задачи. Вагоны – это хорошо, но нам-то нужен тепловоз! Смогут ли твои ребята проникнуть в него, если место отправления наверняка будет усиленно охраняться?
– Усиленное охранение – лишние люди, чрезмерное внимание железнодорожников, даже случайных прохожих. Поэтому усиливать охрану нецелесообразно. Думаю, перед самой посадкой и одиночный наряд милиции будет убран. Уверен, Шатун найдет способ прорваться на тепловоз.
– Мне бы твою уверенность. Ладно, у тебя по операции ничего нового нет?
– Только то, что Микович планирует постановку задачи для отряда Глинеша на вечер воскресенья.
– И ты молчал об этом?
– Хотел позвонить, ты опередил.
– Значит, в воскресенье, – проговорил Липатов. – Постановку задач он хочет провести отдельно.
– В любом случае, Геннадий Анатольевич, мы будем в курсе заданий, которые Микович определит как наемникам, так и «державникам». Да их и просчитать несложно.
