Орел в песках - Саймон Скэрроу

— У него нет выбора, — ответил Катон. — Лонгин не оставит его в живых. Скрофа и так слишком много знает, пусть даже и сам в это не верит. Он поможет нам — или умрет. Все просто.

Скрофа посмотрел на Катона и пожевал губу.

— Насчет Лонгина — ты серьезно?

— Очень.

Скрофа покачал головой:

— Не верю.

Все замолкли, и Макрон не мог отделаться от чувства жалости к несчастному человеку на койке напротив. Скрофе нет места в армии: он ленив, продажен, некомпетентен и слишком глуп — ничего не видит, ослепленный мечтой о славе. Впрочем, он еще может пригодиться и искупить вину. Макрон поднялся на ноги.

— Все, Катон, пойдем. Здесь мы больше ничего не узнаем.

Перед тем как дверь закрылась, Скрофа крикнул:

— Прошу, выпустите меня из этой клетки! Клянусь, я не доставлю хлопот.

Макрон недолго подумал над просьбой и покачал головой.

— Прости. Мне нужны полная верность и подчинение бойцов. Если они увидят, что ты разгуливаешь по форту, они только запутаются. Придется тебе оставаться здесь. Как говорится, с глаз долой… По крайней мере, на время. Так будет лучше.

Макрон закрыл за собой дверь и вернул на место засов, а Скрофа принялся кричать, что над ним издеваются. Макрон повернулся к охране.

— Если будет орать долго, разрешаю его выпороть.

— Так точно, командир. Спасибо, командир.

— Пойдем, Катон.

Они поднялись из подвала в штаб-квартиру.

— Что теперь? — спросил Катон. — Лонгин предупрежден, что Нарцисс интересуется им. Он настороже и наверняка заметает следы. Мы не наберем достаточно доказательств, чтобы предъявить обвинение. Скрофа подтвердит только, что ему приказали проявлять жестокость. Худшее, в чем Нарцисс сможет обвинить Лонгина, — некомпетентность.

— Этого достаточно, чтобы снять его с должности.

— Возможно.

— Так что нам теперь делать?

— Я предлагаю сосредоточиться на Баннусе. Если уничтожим его, то восстановим мир в округе и сорвем любые попытки Лонгина затребовать подкрепление.

— Значит, Баннус, — кивнул Макрон. — Поговорим утром. Я так устал, что еле мозги ворочаются. И тебе, Катон, лучше хорошенько выспаться. Чувствую я, что какое-то время нам будет не до отдыха. Лучше сейчас отдохнуть впрок.

— Слушаюсь, командир.

Макрон слабо улыбнулся.

— Да ладно. Оставь формальности, когда никого нет поблизости.

Катон кивком указал за спину Макрону — тот обернулся и увидел смутную фигуру знаменосца, охраняющего вход в святилище, где хранились штандарты когорты. Макрон прочистил горло и официальным тоном произнес:

— Отлично, центурион. Я отправляюсь спать. Увидимся утром.

— Так точно, командир. — Катон отсалютовал, и Макрон, повернувшись, устало вышел из здания и отправился в свою квартиру. Добравшись до дома префекта, он рухнул в койку, на мгновение прикрыл глаза и тут же уснул — так крепко, что даже не почувствовал, как слуга Скрофы стащил с него сапоги, перенес ноги на койку и укрыл Макрона толстым одеялом. Как только слуга прикрыл за собой дверь, в комнате зазвучал глубокий переливчатый храп.

Макрон проснулся поздним утром, проклиная себя, что не распорядился разбудить его на рассвете. Он не желал уподобляться прежнему префекту. Макрон гордился тем, что жил жизнью простых солдат, которыми командовал, и вышел из квартиры в дурном настроении, не притронувшись к еде, приготовленной слугой в столовой. Когда Макрон вошел в кабинет префекта в штаб-квартире, его уже ждал Катон, склонившийся над картой, расстеленной на столе.

— Почему меня никто не разбудил?

— Ты префект. Нам не по должности беспокоить тебя без приказа — если только нет тревоги. Тебе нужно было отдохнуть.

— Я сам решу, что мне нужно, хорошо?

— Так точно, командир.

Макрон взглянул на карту.

— Что, планируешь новую вылазку против Баннуса?

— Просто размышляю, командир.

— Даже так? Звучит пугающе. — Макрон улыбнулся, увидев, как обиженно насупился Катон. — Когда ты начинаешь размышлять, я понимаю, что нас ждут неприятности. Продолжай.

Катон успокоился и снова посмотрел на карту. Он показал на цепочку деревушек, протянувшихся от Бушира к реке Иордан.

— Учитывая количество воинов, которые, как мы считаем, есть у Баннуса, ему необходим доступ к еде и воде. Сейчас он не ждет беды от наших патрулей. Единственная опасность для него — если мы загоним его в угол всей когортой и вынудим принять бой. Я подозреваю, что он убрался с холмов и стоит лагерем где-то рядом с одной из этих деревень.

— Ты уверен?

— Не знаю. Я послал на разведку конные патрули. Они должны вернуться сегодня, тогда и станет ясно, удалось ли найти Баннуса. Если удалось, тебе придется думать, как вынудить его сражаться, командир.

— Это будет непросто, — задумался Макрон. — Ты же знаешь, как воюют эти бандиты. Укусят и бегут. Стиль такой. Ну? Есть гениальные мысли?

Катон склонил голову набок и задумался. Не успел он ответить, как снаружи послышался топот сапог, а затем резкий стук в дверь.

— Войдите!

В дверь вошел ординарец и отсалютовал.

— Доклад от дежурного центуриона, командир.

— Ну?

— Колонна всадников движется к форту, командир.

— Это один из твоих патрулей, Катон. Хорошо. Если им повезло, они везут новости о Баннусе.

— Прошу прощения, командир, — вмешался ординарец, — всадники едут с севера. Патрули уходили на запад.

— С севера, говоришь? — Макрон почувствовал, как засосало под ложечкой. Он повернулся к Катону. — Посмотрим.

Когда они добрались до укрепленной башни над северными воротами, колонна всадников была уже меньше чем в миле от форта; блики света играли на начищенных латах и шлемах. Катон прикрыл глаза от солнца, прищурился и разглядел, как мигнул в начале колонны алый штандарт.

— Наши. По крайней мере, римляне.

— Тогда с какого хрена они возвращаются с севера? — спросил Макрон.

— Не знаю.

Они молча смотрели, как приближается колонна. Наконец стало ясно, кто к ним пожаловал. У Катона похолодело внутри: неподалеку от ворот всадники придержали поводья и пустили лошадей шагом. В голове колонны ехал наездник в сверкающей кирасе, красном плаще и богато украшенном серебром шлеме с красным плюмажем.

— Это легат, — пробормотал Макрон. — Проклятый Лонгин во плоти.

— Да, и посмотри, кто едет рядом с ним.

Глаза Макрона остановились на офицере, ехавшем сбоку и чуть сзади от легата.

— Скотина Постум! — выдохнул префект.

Глава 21

Кассий Лонгин со свойственной ему проницательностью подождал, пока они доберутся до уединенной квартиры префекта, прежде чем обрушиться на Макрона. Как только ординарец прикрыл дверь, наместник провинции Сирии направился к столу и, опустившись в кресло, воззрился на Макрона и Катона, стоящих у стены. Постум несмело пробрался к противоположной стене и оперся о подоконник, так что тень протянулась по полу комнаты. Лонгин какое-то время изучал Макрона, прежде чем начать.

— Центурион Постум сообщил мне, что вы незаконно захватили командование над этой когортой. И бросили его и префекта Скрофу в клетку. Это правда?

— Если Постум так сказал, то он и есть самый распроклятый лжец, командир. — Макрон улыбнулся. — Думаю, и вправду нужно было его в клетку бросить, тогда он не улизнул бы при первой возможности.

Улыбка мелькнула на лице Лонгина.

— Это не слишком деловой подход. Если мы желаем во всем разобраться до самого донышка, тебе лучше сотрудничать с нами, центурион Макрон. Я два дня провел в седле, и поскольку я управляю провинцией, то хотел бы прояснить положение и вернуться к своим обязанностям.

— Еще бы, командир.

— Надеюсь, наглость в твоем голосе мне почудилась.

— Нет, командир, у меня такая манера. Я слишком долго был простым солдатом.

Лонгин пристально посмотрел на него:

— Не пытайся меня надуть. Я этого не потерплю… Как я понимаю, у тебя есть некий документ. Такой, что, по твоему мнению, позволяет тебе сместить назначенного мною префекта и занять его пост.

— Так точно, командир.

— В таком случае я хотел бы взглянуть.

— Разумеется, командир. — Макрон показал на ларец рядом с его столом: — Можно?

— Прошу. — Лонгин откинулся на спинку кресла.

Макрон потянулся, поднял крышку ларца и достал кожаный футляр, где хранился свиток. Откинув крышку, он извлек документ и положил его на стол перед Лонгином. Легат спокойно поднял пергамент, развернул его, пробежал глазами и отложил в сторону.

— Ну что ж, центурион Макрон и центурион Катон, к вашим полномочиям не придерешься. Документ выглядит как настоящий. Вы имели полное право поступить так, как поступили.

Постум, с легким самодовольством наблюдавший за сценой, вздрогнул и оттолкнулся от оконной рамы.