Петр Грушин - Владимир Светлов

Однако эффективность действия ракет «Найк‑Геркулес» вскоре также стала предметом широкого обсуждения в США, особенно после проведения в 1959 году математического моделирования отражения воздушного налета на Чикаго. Проведенные тогда расчеты показали, что, несмотря на предпринятые усилия, эффективность новой системы ПВО составляет всего 8 процентов. Вслед за этим в Комитете Сената по вооружению созданные системы обороны городов США с помощью «Аяксов» и «Геркулесов» подвергли резкой критике. В результате было отменено решение о создании 50 ракетных баз ПВО и соответственно уменьшены ассигнования на производство ракет. Одновременно форсировали работы по доводке и модернизации системы «Найк‑Геркулес». В итоге усовершенствованная ракета приобрела способность поражать не только самолеты, но и тактические баллистические ракеты. Так, при испытаниях, состоявшихся в конце 1959 года на полигоне Уайт‑Сэндс, «Найк‑Геркулес» перехватила сверхзвуковую мишень на высоте 45,7 км, а в 1960‑м – несколько баллистических ракет малой дальности.

Подобным образом развивались в США и другие программы создания ракетных средств ПВО. Еще в 1945 году одновременно с фирмой «Уэстерн Электрик» к выполнению программы экспериментальных работ по созданию зенитного управляемого ракетного оружия приступила фирма «Боинг». Ее специалисты вместе с сотрудниками Мичиганского университета провели исследования, показавшие, что зенитное ракетное оружие, обладающее дальностью действия 300–400 км (а не 50‑150, как у семейства «Найков»), могло бы обеспечить оборону отдельных районов страны при наличии небольшого количества батарей, связанных с надежной системой раннего обнаружения и управления. Поскольку к тому времени такая система под обозначением «Сейндж» уже разрабатывалась, оставалось создать только ракету, обладавшую подобной дальностью. Программа ее создания получила название «GAPA» и в ходе ее реализации изготовили и испытали 112 экспериментальных ракет, оснащенных различными двигателями. Результаты, полученные в процессе этих испытаний, позволили выработать в 1950 году основные требования к новому проекту. Для его реализации в январе 1951 года фирма «Боинг» заключила контракт на разработку зенитной ракеты дальнего действия, оснащенной маршевым прямоточным воздушно‑реактивным двигателем, и в конце 1957 года эта ракета под обозначением «Бомарк» была принята на вооружение армии США.

В военно‑морском флоте США задача защиты от воздушного нападения уже в первые послевоенные годы встретила самую серьезную поддержку, поскольку тысячекилометровые океанские расстояния не могли обезопасить корабли от самолетов противника. Поэтому первая зенитная ракета «Ларк», созданная для флота фирмой «Фейрчайлд», оказалась на вооружении на несколько лет раньше ракеты «Найк‑Аякс», и именно ей довелось стать первой в мире зенитной ракетой, поразившей воздушную цель. Это произошло в процессе испытаний, проводившихся в 1950 году. Правда, оснащенный жидкостным ракетным двигателем, работавшим на анилине и азотной кислоте, «Ларк» недолго продержался на кораблях. Нареканий на подобную «неморскую» ракету, с обслуживанием которой в корабельных условиях возникало множество хлопот, было более чем достаточно. С тех пор на американском флоте зенитные ракеты, использовавшие жидкие компоненты топлива, больше не применялись.

Среди зенитных управляемых ракет, созданных в первые послевоенные годы, можно выделить и английскую ракету «Лоп‑Гэп», которую продемонстрировали на одной из первых послевоенных выставок в 1948 году. Эта ракета имела целых семь (!) отделяющихся боковых твердотопливных стартовых ускорителей, а ее маршевый ЖРД работал на метиловом спирте и жидком кислороде. Из‑за него «Лоп‑Гэп», конечно, не мог использоваться в качестве такого специфического оружия, как зенитная ракета, а потому использовался английскими специалистами только для экспериментальной отработки различных элементов аппаратуры. С этой целью ракету снабдили телеметрическим оборудованием, которое передавало на землю данные, полученные в ходе перехватов воздушных целей.

Летные испытания первой французской зенитной ракеты «Матра» проводились уже в начале 1950‑х годов. Как и у «Лоп‑Гэп», на ее борту была установлена записывающая аппаратура, опускавшаяся вместе с ракетой на парашюте после завершения программы полета.

Еще одну зенитную ракету в первые послевоенные годы разработали в Швейцарии в фирме «Эрликон». Информация об этом впервые появилась в 1951 году. Конечно, для маленькой Швейцарии такая ракета имела больше политическое, чем военное значение, но тем не менее ее характеристики вполне соответствовали своему времени, а в чем‑то даже его опережали.

Безусловно, информация о ходе работ на Западе по созданию зенитного ракетного оружия не оставалась без внимания у советского руководства…

Глава 7. Вновь с Лавочкиным

Сделанные в СССР в 1940‑е годы важнейшие открытия и изобретения в области радиолокации и телемеханики позволили вплотную приблизиться к созданию управляемого ракетного оружия. Именно под идею создания такого оружия в условиях глубочайшей секретности и было создано в Москве Специальное бюро № 1, которое в дальнейшем переросло в крупную интегрированную структуру, лидера отечественной оборонной промышленности НПО «Алмаз» имени академика А. А. Расплетина. Официальной датой создания С Б № 1 стало 8 сентября 1947 года, когда вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 3140–1028. Этим документом определялось, что СБ‑1 создается на базе НИИ‑20 и завода № 465, расположенных на развилке Ленинградского и Волоколамского шоссе.

Новую организацию возглавили директор Павел Николаевич Куксенко, один из ведущих в стране радиоспециалистов, и главный инженер Сергей Лаврентьевич Берия. Заместителем директора стал полковник Министерства государственной безопасности (МГБ) Григорий Яковлевич Кутепов, незадолго до этого руководивший одной из наиболее известных в стране «шарашек» – КБ‑29. В ней в предвоенные и военные годы довелось поработать многим известным авиаконструкторам – А. Н. Туполеву, В. М. Мясищеву В. М. Петлякову, Д. Л. Томашевичу…

Офицеры МГБ возглавили и большинство отделов СБ‑1. Это было вполне закономерным, поскольку заметное количество среди работников составляли «репрессированные» и «реабилитированные» советские специалисты (так, здесь оказались Д. Л. Томашевич, А. И. Путилов, К. Сциллард и другие).

Трудились в СБ‑1 и немецкие инженеры, попавшие сюда после войны из Германии. Находились они здесь не в роли пленных, а как специалисты, работавшие по соответствующему контракту. Немцы занимались в КБ в основном разработкой различных устройств ракет, элементов их радиооборудования – автопилотов, рулевых приводов, датчиков и пр. К решению общесистемных вопросов они, естественно, не допускались.

Следует отметить, что роль «спецконтингента» на начальном этапе работ, в конце сороковых – начале пятидесятых годов, была весьма заметной, что в результате ускорило выполнение целого ряда научно‑технических разработок.

Патронат над новой организацией осуществлял всесильный Лаврентий Павлович Берия, что позволило СБ‑1 быстро решать многочисленные организационные вопросы. В то время под аналогичным патронатом находились многие грандиозные проекты: создание атомной бомбы, строительство электростанций, заводов… В руках Берия была сосредоточена огромная власть, мощный аппарат и немереная рабочая сила из числа заключенных. В этих условиях шутить по поводу сокращенного названия организации – «СБ‑1 = Сергей Берия» вовсе никому не хотелось. Одно упоминание этой фамилии приводило в трепет всех смежников.

Сын Лаврентия Берия – Сергей – окончил Ленинградскую академию связи, куда он поступил в конце войны. Несомненно, фамилия Берия однозначно определяла отношение к ее владельцу и со стороны преподавателей, и со стороны курсантов. Но все, кто был более или менее с ним знаком, отмечали, что Сергей Берия, будучи человеком воспитанным и тактичным, старался не пользоваться своим исключительным положением.

В то же время после окончания академии двадцатидвухлетнему Берия нашли место для реализации в «железе» темы, положенной в основу его дипломного проекта, – авиационной противокорабельной ракетной системы.

Эта система получила название «Комета». Создавая ее, в СБ‑1 занимались общесистемными вопросами, а саму ракету, которая должна была запускаться с самолетов, разрабатывали в ОКБ‑155, которое возглавлял А. И. Микоян – брат еще одного известного руководителя страны. Но следует признать, что успех в разработке «Кометы» был достигнут во многом благодаря высокой квалификации привлеченных специалистов и той жесткой организующей роли, которую вносило в эту работу МГБ. Несколько десятков работников министерства непосредственно участвовали в деятельности СБ‑1, поддерживая единоначалие и не позволяя «разбегаться мыслям» разработчиков.