Змеи в раю - Леена Лехтолайнен

— Неужели тебе мало того, что Киммо окажется на свободе? Мария, ты забыла, что больше не работаешь в полиции, ты юрист! Я понимаю, ты знала Арми и хочешь найти убийцу. Но это опасно, я не хочу, чтобы ты подвергала себя хоть малейшему риску!

— Да, хорошо, конечно, — произнесла я без энтузиазма, заправляя салат соусом.

С Антти бесполезно говорить о расследовании, его интересует только моя безопасность. Я еще раз осмотрела комнаты, поменяла постельное белье и почувствовала, что внутри нарастает паника. Сестры должны были уже прибыть на вокзал, скоро они позвонят в дверь. Боже, ну почему я должна изображать перед ними хорошую хозяйку? Ведь я всегда была парнем в семье и умела лучше обходиться с топором и ножом, чем с веником и шваброй. Эва была самой хозяйственной и практичной из нас, а женственная Хелена — главной красавицей семьи. Совершенно четкое распределение ролей.

Антти познакомился с Эвой и Ярмо ранней весной, когда мы ездили к моим родителям кататься на лыжах. С Хеленой и Петером он еще не виделся. Я надеялась, что Антти найдет общие темы для беседы с Петером — они оба математики. Петер совсем недавно окончил институт, получил диплом учителя математики и сейчас искал работу. Хелена дописывала дипломную работу и вскоре должна была стать преподавателем английского языка. Надо будет попросить ее объяснить пару непонятных мне выражений из дипломной работы Санны.

Во двор въехало такси. Я снова занервничала. Последний раз я видела Эву весной, когда у нее только слегка округлился живот, а Хелену в декабре, когда мы всей семьей отмечали Рождество в доме родителей. Антти не поехал со мной, поскольку обещал родным изображать для Матти и Микко Деда Мороза. Не впервые я встречала Рождество в родительском доме, чувствуя себя лишней на этом празднике, словно пятое колесо в телеге, зато теперь у меня был друг, мужчина, который позвонил в полночь и пожелал массу приятных вещей.

Я открыла входную дверь и увидела, как Эва осторожно поднимается с переднего сиденья машины. Она всегда была немного выше и тоньше меня, но сейчас казалась надутой словно воздушный шарик, глаза превратились в щелочки на тяжелом отекшем лице. Она выглядела старше своего возраста и производила впечатление взрослой уважаемой дамы, хотя на самом деле была младше меня.

Мы с Антти подошли, чтобы помочь им с чемоданами, держась натянуто и официально. Эва и Ярмо всегда казались мне людьми, которые умеют контролировать свою жизнь. Эва вот уже несколько лет работала преподавателем немецкого и шведского языков и, похоже, научилась официально держаться перед аудиторией. Ярмо был по профессии инженером-химиком, но я знала, что ему часто приходилось бывать на переговорах, исполняя представительские функции компании.

Мы показали гостям дом, прошлись по двору, восхищаясь видом лебедей на глади моря, посмеялись над Эйнштейном, который озабоченно выглядывал из окна, пытаясь рассмотреть незнакомых людей. Я с тайной завистью поглядывала на огромный, обтянутый легкой туникой живот Эвы. Разумеется, я видела беременных женщин и раньше, но то, что в данном случае это моя родная сестра, почему-то казалось немного странным. В этом ребенке были и мои гены! Например, у него может быть такой же курносый нос, как и у меня! На первый взгляд мы с Эвой не похожи: она пошла в отца, а я скорее унаследовала внешность матери, — но при ближайшем рассмотрении можно было заметить некоторое сходство — та же линия бровей, такая же переносица, почти одинаковая манера улыбаться. Хелена походила на нас обеих, но при этом у нее были более утонченные черты лица.

— Какое прекрасное место! Вы будете здесь жить постоянно? — спросила сестра, даже не пытаясь скрыть зависть в голосе. Они с Ярмо недавно купили небольшую двухкомнатную квартиру, и теперь отдавали большую часть зарплаты в счет погашения кредита. Я вспомнила, как она говорила, что Антти совсем не в ее вкусе — не слишком хорош собой и не особо изысканно одет, — но его дом явно произвел на нее благоприятное впечатление.

— Это зависит от планов родителей Антти, — ответила я и быстро проводила гостей на кухню к столу. Они отказались от традиционной сауны, объяснив, что у них забронирован вечер с парной на пароме.

— Как же ты будешь гулять по Стокгольму с таким животом? — не удержавшись, спросила я. — Наверное, трудно все время таскать с собой такую тяжесть?

— Конечно, сейчас я быстро устаю. Думаю, буду сидеть в кафе на берегу. А Ярмо пусть бегает по детским магазинам, — улыбнулась Эва. — Неужели ты научилась печь пироги? Или это Антти приготовил? — поинтересовалась она, когда я вытащила из духовки пирог с французским сыром.

— Боже, он же страшно калорийный! Я буду только салат! — заявила Хелена.

— Ну конечно, тебе приходится поститься, иначе не сможешь позволить себе шведских сладостей на пароме, — поддел сестрицу ее муж. Хелена была самой стройной из нас, но все равно сидела на жесточайшей диете. Ярмо тоже ковырял пирог без особого энтузиазма. Может, он не любит французский сыр? Я с досадой подумала, что, наверное, не стоило так напрягаться после работы и стоять у плиты, раз гостям все равно не по вкусу моя стряпня.

Мужчины беседовали о футболе. Я с удивлением заметила, что Антти принимает активное участие в разговоре. Вот уж не знала, что он читает спортивные странички газет. А может, он заранее проштудировал спортивные новости, готовясь к приезду моих родственников?

— Вот и Саку проснулся. Тебе понравился пирог? — Я не сразу сообразила, что сестра обращается к ребенку у себя в животе. — Милый, не брыкайся так сильно! Мария, посмотри только, что он вытворяет!

Живот Эвы двигался, меняя форму, иногда, казалось, увеличиваясь в размерах.

— Потрогай, не бойся. — Она взяла меня за руку и приложила ее к своему животу. — Вот его попка, а вот локоть, которым он, кажется, собирается пробить во мне дыру.

— Так странно видеть, что там внутри действительно живой человечек. Тебе не страшно?

— А чего бояться? Это же такое обычное дело. — И Эва улыбнулась, будто знала тайну, к которой у меня не было ключа. Наверное, так и было. Я понятия не имела, как себя чувствует беременная женщина.

— Вы уже решили, что назовете его Саку? Вы думаете, это мальчик? — спросила я, глядя на Ярмо.

— Без разницы, лишь бы здоровым родился, — стандартно ответил Ярмо. Я не стала продолжать тему, но вспомнила, как страстно мои родители мечтали о внуке.

— Мы с ребятами можем пойти в открытое кафе «Баллонс» выпить пива, а вы с девочками спокойно поболтаете без нас, — предложил Антти. Я свирепо посмотрела на него. Это совсем не входило в запланированный мною сценарий сегодняшнего вечера. Кроме того, я и сама с удовольствием выпила бы пива.

— Только по одному бокалу, и возвращайтесь не поздно! — капризно сказала Эва, засовывая в рот салат. — Послушай, ты добавила в соус винный уксус? Снова буду мучиться от изжоги.

— Прости, не знала… — Я старалась говорить доброжелательно, подумав про себя, что в соус для греческого салата всегда добавляют уксус. И если кто-то не может это есть, то пусть позаботится о себе сам… Откуда мне знать, что нельзя есть беременным женщинам?

Мужчины ушли, я заварила чай и пригласила сестер в гостиную. Эйнштейн осторожно потерся о колени Эвы, затем начал принюхиваться к Хелене. Та вдруг вскрикнула:

— Он меня укусил! — и нервно отпихнула кота ногой.

— Не может быть. Он не кусается. Возможно, просто потерся о тебя, потому что ему показалось, что ты пахнешь чем-то интересным. Может, ты случайно наступила в собачьи какашки?

Я разозлилась. Сестры не могли выбрать более неудачного времени для своего визита. По какому праву, черт возьми, они могут просто заявить: «Мы приедем, встречай», — не оставляя мне права выбора. Я всегда мечтала о собственном доме, где можно укрыться и где меня никто не потревожит, не будет от меня ничего требовать. Я бы с удовольствием выбросила телефон…

— Похоже, у тебя с Антти серьезно, — начала разговор Эва.

— Почему ты говорила, что он нехорош собой? По-моему, очень даже симпатичный парень, — поинтересовалась Хелена у Эвы.

— Просто он не в моем вкусе, слишком высокий и худой. Ну а Марии всегда нравились такие, словно из камня вырубленные, мужчины, — продолжила Эва.

— Это хорошо, когда вкусы отличаются, — ехидно сказала я, — меньше шансов разругаться.

Я вспомнила, что в старших классах обеим сестрам нравился один и тот же мальчик. Ну и ссорились же они. В итоге его увела какая-то девица, и они принялись хором проклинать бывшую пассию.

Я всегда чувствовала себя чужой на их празднике жизни. Эва и Хелена и сейчас дружили, много общались друг с другом. Они жили в одном городке, у них были одни и те же знакомые, они часто навещали родителей. Но почему же они так не любили меня и по какому праву говорили мне обидные вещи?