Мракан-сити - Евгений Павлов

— Сдаются слабаки — сплюнул Абрэмо, — Это не про меня. Да и любой в нашей профессии обязан помнить, паника усугубляет! Кстати, что с посылкой?

— Обычная запись… — наклонился Медведь, и положил плеер на стол.

Бандиты прокрутили послание:

«Ой, какие же у них проблемы с внешним видом. Все такие интеллигентные, строго одетые! Но отсутствие проблем тоже проблема, вот и получается, что не бывает безпроблемных ситуйовин, и что проблема — составляющая каждой ситуации!»

Смешливый, местами гнусавый голос напрягал самого пугливого — Медведя. Остальным же удалось сохранить хладнокровие. А Диего и вовсе никак не отреагировал, включив соображаловку:

— Как же это непрофессионально со стороны убийцы, не находите? Для устрашения этот некто, чьи штучки и шутки до маразма пропитаны примитивизмом, дешевы, способны впечатлить разве что беззащитного младенца, использует вокодер — прибор для изменения голоса. Надеюсь, слышали о таком…?

Версия итальянца подействовала на Медведя, как успокоительное. Он прекратил визжать, будто на дворе «конец света» и уселся поудобнее.

Меж тем Абрэмо продолжил умничать:

— Всю последнюю неделю я не сидел без дела, в отличие от некоторых, и, постаравшись на славу, раскусил еще одну нить — на него все внимательно уставились, — Имея кое-какие связи в ФБР, я сделал запрос. Ситуация прояснилась быстро, после чего со мной созвонились. В бюро обнаружились крысы. Они выяснили, что некий господин Ван Хорн — недавно убитый ФБРовец, работал на… — он сделал паузу, чтобы понаблюдать за реакцией господ, ему это было очень интересно, — Как думаете, на кого?

— Гадать лень… — махнул Медведь, — Говори, раз начал. Не томи…

— На Баллука, разумеется! — итальянец улыбнулся, — Теперь лично мне ясно, за что прирезали Гарсетти. А эти полицейские, которые, безусловно, замешаны в убийстве задержанного Гарса, давно уже слились. Они теперь, как мы — мрази, только в форме!

С заключительным утверждением Абрэмо никто не осмелился поспорить.

Фернок общался с Пэксвеллом, как с врагом, особенно в последнее время, когда дела участка пошли на лад, благодаря вмешательству прокуратуры. Пэксвелл полностью отстранился от бывшего подчиненного. Но тот, спустя определенный промежуток времени, сделал убедительный шаг к примирению:

Фернок не хотел быть с кем-то на ножах, тем более с соседом по кабинету. Ему это было попросту невыгодно.

— Мистер Бёрк — тот чудной офицеришка, которому вы доверяете, накопал кучу интересного. Но, боюсь, добытая информация сильно расстроит вас. Вы можете выслушать это из моих уст, привычно не несущих ничего хорошего.

— А ты знаешь то же, что и он?

— Я в курсе.

Пэксвелл не стал упираться, временно забыв о разногласиях, и согласился. Проблемы департамента — его личные проблемы.

Посчитав участок не самым подходящим местом для задушевных диалогов, Фернок подыскал местечко покомфортнее — кафе «Готика», весьма престижное заведение.

Пэксвелл не отказался, но даже такой эстетический подход к примирению не выбил из седой головы все их контры.

За столом Эсмонд разговорился:

— Красивое место — воскликнул он, отправив в рот половинку бараньей хинкалины, — Чувствуется, дизайнеры старались внести элегантность. Здесь уютнее, чем в большинстве кафешек с их архитектурной ущербностью…

— Ближе к делу — потребовал приглашенный.

— Хорошо — докушав, Фернок перешел к теме, ради которой, собственно говоря, и организовал поход в кафе, — Не все так просто, господин Пэксвелл, как вы думаете. В департаменте обитает нечистая сила. Пока о ней знают только два человека, но с вашей помощью могут узнать все.

— Ты это про что? — голос пожилого лейтенанта оставался тихим и умиротворенным.

— Про несправедливость.

— Ну-ка, поделись.

— Вас обманывают, меня — тоже, дурачат комиссара Фроста и весь отдел…

— А поконкретней можно? Мне, знаешь ли, не досуг в угадайки играть.

Фернок достал салфетку, чтобы вытереть жирные губы.

— Значит, слушайте внимательно — сложил ее, украсив свою часть стола, — Ботан — так я называю прокурора, который перешел к нам якобы для улучшения статистики — затем смял и кинул в сторону.

— Что с ним?

— С ним? Все нормально.

— Тогда я не понимаю… — Пэксвелл уже усомнился в полезности беседы.

— Вот только он не совсем такой, каким хочет казаться. Одним словом, качественная маскировка. С показушной услужливостью сочетается змеиная хитрость. Соединить ангела и беса — оптимальный вариант, но ангелами без бесов быть невозможно — философский подчерк словесных рассуждений Фернока нисколько не повлиял на мнение Максимилиана Пэксвелла. Тот доходчиво объяснил, перечислив, что требуется для «покупки» доверия.

— Нужны доказательства. Без них наше заранее незадавшееся сотрудничество приостанавливается. Надеюсь, не нужно объяснять, почему я не желаю тебя знать?

Фернок не расстроился, так как был уверен — доказательством послужит словесное подтверждение Уолтера Бёрка.

— Не можете понять, почему я так поступил? Так жестоко, согласно мнению добрых людей, не таких, как я…?

Пэксвелл решил проверить, как поживает Мартин, жив он еще или нет, и увидел, что… Мартин лежит в луже собственной крови. С «полосками» на запястьях, с перерезанными венами.

Одной труповозкой не обошлось. Весь следующий день заходили люди из разных служб и что-то выспрашивали у комиссара Адама Фроста. Из-за убийства задержанного могли уволить большую часть полицейского участка.

Пэксвелл покачал головой из стороны в сторону.

— Нет, мой друг.

— В чем же тогда дело?

— Не могу понять, почему поступаешь.

После ответа на последний вопрос собеседника он покинул «Готику», мысленно поблагодарив за кофе.

Фернок остался, чтобы заказать бутылку пива и жареную индюшатину.

«Не зря семейные психологи говорят «чем в желудке больше еды, тем меньше хочется кого-то калечить». Есть здоровая доля истины. Но если ты идешь на взятие банды, члены которой — четырежды сидевшие гориллы, помни, Эсмонд, тебе жрать нельзя».

Закинув еще одну хинкалину, он прокричал:

— А сейчас можно! Сейчас я не иду брать бандитов!

«Боюсь, что попадутся такие, в чьих карманах при аресте найдут поддельные дипломы семейных психологов».

Вернувшись на родную хату после своего первого не первого рабочего дня, Дэвид просидел в пенистой ванне больше часа. А когда вылез — принялся за старое: достал из холодильника припасенную двухлитровую бутылку и напился в хлам.

«Опять голова болеть будет».

В изнеможении брякнувшись на кровать, алкаш сразу же вырубился.

Тело лежало, как мертвое, при этом губы спящего все время шевелились…

— Шагая по радужным лужам бензина, оглядываясь на проходящих мимо грязных евреев, на шлюху, кричащую в сотовый «не хочу рожать, я забыла предохраниться», все чаще замечаю, насколько неисправим этот мир. Он гнется, как куча сухих листьев, раскиданных посередине бывшего мединститута.

«Красный Спаун» — в воображении супергерой сутки провалялся в одной позе.

— Не я под ним гнусь, А он подо мной!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Единственной неизменностью сегодняшнего утра была радостьносящая улыбка репортерши Луизы Симонс, ведущей экстренный выпуск с места недавней трагедии.

Новость о чудовищном взрыве, разрушившем две станции метрополитена, разнеслась по сети через полчаса после происшествия. Выжило десять человек, в том числе и Диего Абрэмо, отделавшийся серьезной травмой груди и переломами обеих ног.

— Сегодняшнее событие, скорее всего, граждане Мракана забудут нескоро — посмотрела в камеру Симонс, убирая от щеки поднадоевшую челку.

«Пора идти уже стричься».

— Судя по всему, сработал мощный взрывной механизм. Вызванные эксперты называют случившееся угрозой терроризма. Ведутся поиски выживших для их последующей госпитализации — за ее спиной врачи загружали лишившегося руки мужика, — Также проводится опознание тех, кому не посчастливилось воспользоваться подземным транспортом, тех, кто попал под обломки — на лице девушки виднелись следы недавних слез.

— Позднее, благодаря внезапным показаниям одного из выживших вскрылись поистине шокирующие факты.

СМИ дали господину Абрэмо возможность высказаться. Несмотря на приобретенные увечья, итальянец выглядел более-менее достойно: мог говорить, стоял на ногах и лишь слегка покачивался.

— Многим это покажется подозрительным, но у нас в метро было что-то наподобие совещательской комнаты! Мы там встречались, общались, ностальгировали…