Валет червей - Виктория Холт

Когда все раскрылось, предводители, не желая попадаться, потихоньку ускользнули, а повстанцы, оказавшись без руководителей, утихли и, опасаясь того, что их поймают и предадут суду, рассеялись. Во всей стране восстановился порядок.

Но каким-то неспокойным был этот порядок. Страна настолько быстро успокоилась, что было решено провести коронацию в назначенный срок. Она должна была произойти одиннадцатого июня. Мои родители собирались в Реймс для участия в церемонии, а я решила вернуться в Турвиль.

Прошло чуть больше месяца после моего возвращения в Турвиль, и я стала подозревать, что вновь забеременела. Когда предположения подтвердились, Шарль был рад, как и я. Мне предстояло пережить на ранних месяцах те же неприятности, что и во время первой беременности, но перспектива рождения второго ребенка меня вдохновляла. Я выбросила из головы воспоминания о недавних событиях. Шарль был склонен не замечать их; он явно не смотрел на жизнь так серьезно, как мой отец.

— Следовало вызвать военных и разогнать толпу, — считал он. — Если бы так сделали, беспорядки закончились бы тут же.

Я вспомнила о человеке на площади, обращавшемся к толпе, и усомнилась в том, что армия могла бы справиться с ним и ему подобными. Мне хотелось бы узнать побольше о людях, пытавшихся вызвать революцию во Франции, но, конечно, о них ничего не было известно, поскольку успех их планов как раз и зависел от их анонимности. Отец сказал, что подозревает людей из высших сфер. Он даже упомянул имя принца де Конти. Но зачем им нужно свергать режим, при котором они и без того превосходно устроились? Мой отец полагал, что здесь большую роль играют взаимные обиды, а в основе разногласий лежит зависть; а в такой стране, как Франция, в которой полно несправедливости, которая уже много лет изнемогает под бременем тяжелых налогов, в то время как ее правители купаются в роскоши, в такой стране достаточно бросить искру, чтобы возгорелось пламя.

Между тем шли недели, жизнь, казалось, возвращалась в нормальную колею, я уже почти позабыла о «мучной войне», хотя время от времени вспоминала о человеке на площади.

В один из дней я не выходила из своей комнаты. Я хорошо запомнила этот жаркий августовский день, когда я ощущала беспокойство и желала, чтобы побыстрее пролетели ближайшие месяцы. В дверь постучали.

Я разрешила войти, и появилась служанка, сообщившая, что внизу какая-то женщина хочет видеть меня.

— Она приехала издалека, — сказала девушка, — и привезла с собой ребенка. Она утверждает, что вы ее примете.

Я тут же спустилась вниз и, когда увидела, кто именно стоит в холле, бросилась к ней с радостным криком:

— Лизетта! Наконец-то ты приехала! Как я старалась разыскать тебя! Как я рада тебя видеть!

— Я знала, что ты скажешь именно это, — ответила она.

В ее прекрасных синих глазах светилась признательность. Я уже успела забыть, какая она хорошенькая. Лизетта была довольно скромно одета, ее чудесные волосы с трудом удерживали шпильки, так что вьющиеся прядки выбивались на лоб и на шею, улыбалась она полуизвиняясь-полунежно, а я могла думать лишь об одном — наконец ко мне вернулась моя подруга Лизетта.

— Мне пришлось приехать, — произнесла она. — Мне некуда деться. Я подумала, что ты не откажешь мне в помощи. Я не могла обратиться к тете Берте.

— Я рада, что ты приехала. Этот маленький мальчик твой? Я слышала, что у тебя сын.

Лизетта положила руку мальчику на плечо. Он выглядел постарше моего Шарло.

— Луи-Шарль, — велела она, — возьми руку мадам, как я тебя учила.

Мальчик взял мою руку и поцеловал ее. Я решила, что он прелестен.

— Мне так много нужно рассказать тебе, — сказала Лизетта.

— А мне не терпится выслушать тебя, — ответила я. — Как ты добиралась? Издалека ли? Не голодны ли вы?

— Мы приехали верхом… Луи-Шарль вместе со мной. Меня сопровождал слуга моих соседей. Сейчас он на конюшне. Наверное, ему найдется, где переночевать. Утром он уедет назад.

— Конечно, конечно, — сказала я.

— Мне нужно так много рассказать тебе… но… нельзя ли мне сначала умыться?

— Ну, конечно, а кроме того, тебе нужно поесть. Я прикажу пока приготовить комнату для тебя и для сына.

Я позвала слуг. Велела приготовить поесть… комнату… и все необходимое. Я распорядилась также накормить и устроить на ночлег слугу, который сопровождал Лизетту.

Я так радовалась ее приезду, что не могла дождаться момента, когда она, наконец, умоется, поест и уложит мальчика спать. Я провела Лизетту в одну из маленьких комнат замка, где мы могли уединиться и где я спокойно могла выслушать ее рассказ.

Ее брак оказался неудачным. Она совершила огромную ошибку. Во время посещения с тетей Бертой родственников ее познакомили с фермером Дюбуа Он настолько влюбился в нее, что она была потрясена его чувствами и в какой-то безумный момент дала согласие на брак.

— Это было ошибкой, — сказала она. — Я не могу быть женой фермера. Он не устраивал меня ни в каких отношениях. Он обожал меня… но от такой преданности быстро устаешь. Одно время я даже носилась с мыслью убежать из дома, приехать к тебе и положиться на твою милость.

— Так и надо было сделать, — согласилась я Ах, как мне не хватало тебя, Лизетта.

— Но ты ведь теперь мадам де Турвиль У тебя есть прекрасный замок и преданный муж.

Я пожала плечами, а она внимательно Посмотрела на меня.

— Ты счастлива? — спросила она.

— О да… да… вполне счастлива.

— Я рада за тебя. Мне кажется, что самое ужасное, что может случиться с женщиной, — это неудачный брак.

— Твой месье Дюбуа все же обожал тебя Ты бросила его, Лизетта?

— Я как раз к этому и подхожу. Он умер. Вот почему я оказалась здесь.

— Умер! Ох, Лизетта…

— Ну да, конечно, он был хорошим человеком, но я от него устала. Я хотела избавиться от него, хотя, конечно, не хотела, чтобы это произошло именно так Я оставила всякие надежды. Как говорится, как постелишь, так и поспишь. Я пыталась стать женой фермера, Лотти. Я изо всех сил старалась, но у меня не очень-то получалось. Тем не менее, Жак не проявлял особого недовольства, а у меня был мой славный малыш.

— Должно быть, он служил тебе утешением.

— Безусловно. Не думаю, что у меня хватило бы смелости явиться сюда, если бы не он.

— Но почему, дорогая Лизетта? Ты же знаешь, я всегда была рада видеть тебя.

— Ну да, когда-то у нас с тобой были счастливые деньки, верно? Помнишь эту гадалку? Ведь именно там ты впервые встретилась со своим мужем. Я думаю, он влюбился в тебя с первого взгляда. Бедняжка Софи. Какая трагедия! Но она освободила тебе путь, Правда?