Банды Маратона (СИ) - Сергей Чехин

В закрытом горном монастыре, больше похожем на тюрьму, Яков истово молился, постился, а по праздным дням посещал школу. Сильнее всего он любил уроки по теории ересей. Там он набрался знаний о всех религиях разумных рас и заодно понял, что это практически неисчерпаемый источник дохода.

Одним прекрасным днем возмужавший и поднаторевший в церковных науках Яков сбежал, то ли спрятавшись в пустой пивной бочке, то ли переодевшись монахиней. Слухи разнятся в зависимости от отношения источника к Преподобному.

Долгие скитания привели его в Маратон, где он и открыл свой первый молельный дом. Стоило обзавестись нужными знакомствами среди нелюдей, как по всему кругу стали возникать капища, алтари, церквушки и ритуальные тотемы. Проповеди не умолкали ни днем, ни ночью, а более чем щедрые пожертвования, полученные взамен обещаний вечной загробной жизни, шли в карман Якову.

Тогдашний крупный мастер быстро прижал толстяка к ногтю — пришлось делиться. Сперва бандит хотел и вовсе избавиться от Преподобного, но без его красноречия и знаний проповеди теряли эффективность, а вместе с ней и деньги. Работа на дядю продолжалась несколько лет, пока авторитет Якова не взлетел до небес. Среди черни он обрел статус едва ли не пророка, что и позволило ему направить праведный гнев против своих врагов.

Когда жалких медяков оборванцев стало не хватать, Яков наладил связь с контрабандистами и стал торговать рабами. Обезумевшие фанатики сами с радостью лезли в кандалы, превратив своего пастыря в богатейшего человека нижнего круга. Вот, в общем-то, и все, что можно о нем сказать. Хитрый, в меру жадный и очень осторожный. Предпочитает действовать чужими руками. Для многих неприятная, но необходимая личность, с которой лучше дружить, чем враждовать.

— Ну, не чокаясь, — сказал Таркин и перед тем, как выпить, слил немного самогона на пустой стул.

Проповедник опрокинул стакан и занюхал широким рукавом сутаны. Эльмер нежными музыкальными пальцами взял бокал и медленно выпил вино до дна. Краем глаза Таркин смотрел на дрожавшую шею эльфа и не мог понять — вроде есть кадык, а вроде и нет.

— Помер наш боевой товарищ и партнер старина Уоррен. Десять лет в мире и спокойствие жили и на тебе — опять нижний трясет. Узнать бы, кто это…, - Таркин сжал кулак.

— Смею полагать, мой сородич по прозвищу Быстрый, — высоким мелодичным голосом не сказал — пропел Эльмер. — Пару дней назад Пират сжег его трактир в четвертом секторе. Неужели вы не можете связать эти два события?

— Я слышал, — сказал Яков, — были у старика какие-то терки с новичком. Но, дьявол меня забодай, кто он такой, если прикончил Уоррена одним махом?

— А вот мы его изловим и спросим! — громыхнул орк.

— Ха, — работорговец ехидно улыбнулся. — А ежели он нас… того. Вдруг этот эльф колдун? Вы вообще хату Пирата видели? Магия бесовская там замешана, не иначе.

— Никакого колдовства там нет, — возразил Эльмер. — Ни следа, я специально проверял. А что касается эльфа, то предоставьте его мне. Мои люди присматривают за четверкой после смерти Усача и докладывали о странном незнакомце. Он лыс, носит шубу и у него татуировка на виске в виде драконьей лапы.

— Дариган? — Таркин поднял кустистые брови. Будучи любителем военной науки, и былой и нынешней, орк многое знал об убийцах драконов. — Это многое объясняет.

— Что за дариган? — спросил Яков.

— Титул за убийство ящера голыми руками.

Проповедник присвистнул.

— Ну знаешь ли, Эльмер, тебе стоит проявить осторожность.

— Королевские солдаты — это обычный сброд, а то что кто-то задушил дракона… я и не такое в сказках читал, — фыркнул эльф. — Лучше скажите — живым его доставить или сразу убить?

— Смотри по обстоятельствам, — разумно рассудил Таркин. — Если получится, то лучше, конечно, живьем. Ух охота мне попытать эту морду эльфийскую.

— С этим решили, — кивнул Эльмер. — Как быть с вакантными секторами? Сами знаете, свято место пусто не бывает…

— Истинно так! — вставил Яков, воздев к небу руки.

— …в четверке опять начнется маленькая война, в итоге мастером станет самый сильный и отмороженный вожак. А как быть с вотчиной Пирата? Мы не можем отдать торговлю дремой кому попало.

— Значит, надо назначить временного управляющего, — предложил Таркин. — Кого-нибудь из наших правых рук.

— Но кому достанется сектор? — буркнул Яков.

— Это определим голосованием.

Эльмер фыркнул и сложил руки на груди:

— Каждый проголосует сам за себя, очевидно же. Надо тянуть жребий.

Орк побарабанил пальцами по столу и кивнул:

— Справедливо. Тогда давайте поступим так — завтра в это же время соберемся здесь вместе с кандидатами. Пусть госпожа Удача определит, кому достанется сектор Пирата. Мы не должны повторить прошлой ошибки, не должны снова привлечь внимание полиции. Вы согласны?

Подельники были не против. Договор скрепили тостом.

Сразу после вылазки Далан вернулся в пятый сектор и тщательно вымылся в первой попавшейся кадки дождевой воды. Босяки нижнего круга именно таким образом и заботились о гигиене, так что плещущийся в грязной жиже эльф никого не удивил.

Спустившись в канализацию, солдат сбросил пропахшую порохом хламиду в реку нечистот и пробрался в гномий дом. Есть не хотелось, что-либо делать тоже. Далан попытался заснуть, но ничего не вышло — так и провалялся до утра, глядя в потолок.

Вопреки общепринятому мнению эльфы могут умереть не только от оружия, опасной болезни или несчастного случая. Кажущийся бесконечным век может оборвать сильная душевная хандра. Потеряв волю к жизни, сын Леса начинает чахнуть, мучиться и в конечном итоге отходит в мир иной.

Такая смерть, разумеется, большая редкость, но свое состояние Далана начинало немного пугать. Захиреть в этой вонючей вшивой клоаке он совершенно не хотел. Превозмогая накатившую как цунами депрессию, эльф сполз с кровати, оделся и вышел в город.

В кошельке на шее позвякивали несколько золотых монет — остальные лежали в потайном месте, чтобы не искушать карманников и прочих бандитов. Путь солдата лежал к лучшему душевному доктору нижнего круга — Пивнюху. Разжившись деньгами, эльф хотел прикупить нормального алкоголя, а не травиться в дешевом трактире.

Эх, трактир-трактир. От пепелища уже не осталось и следа — местные налетели как саранча и растащили все уцелевшее и подпорченное огнем. Первое пошло на починку жилищ, второе — на растопку. Теперь на месте тупичка образовалась грязная площадь, где уже ошивалась целая толпа бездомных.