Билет в никуда - Михаил Рогожин

– Значит, уходишь? – смерив ее пустым холодным взглядом стеклянной бездны, заключил Цунами. – Но ведь кроме того, что ты проводила время в моей постели, ты вела некоторые дела. Как быть с ними? Любовницу потерять можно, но сообщника отпускать нельзя. Слишком многое тебе известно, дорогая. С такими знаниями долго не живут. Подумай на досуге. Спать со мной тебя никто не принуждает, смешно при разнице в двадцать лет держаться за такую любовницу.

– Мне никто больше сорока трех не дает! – возмутилась Галина.

– Смотри, как бы тебе не дали десять лет строгого режима, – усмехнулся Цунами. Ему не хотелось расставаться с ней. В Галине был какой-то странный оптимизм, которым она заражала. К тому же она была единственным по-настоящему интеллигентным человеком среди его знакомых. И что бы он ни говорил о ее возрасте, в постели она умела сохранять молодость.

Последняя фраза не на шутку испугала Галину. Цунами мог в два счета пришить какое-нибудь дело, а она и рта не раскроет. Поэтому решила, что для первого раза достаточно. Тем более что Доменик снова не предложил ей замуж. Ну, проверила реакцию Цунами, и пока на этом следовало остановиться. И, опустив голову, покорно произнесла:

– Насчет постели ты не прав. Не хочу из нее уходить…

– Тогда какого черта? – проворчал Цунами. – Иди ко мне и займи чем-нибудь свой рот, чтобы я больше не слышал глупостей.

Часа два после этого до Цунами никто не мог дозвониться. Автоответчик сообщал, что никого нет дома. Уже будучи в ванной, Галина дрожащей от бессилия рукой сняла трубку.

– Это Курганов. Мне нужно срочно переговорить с Цунами… – услышала она уже знакомый голос.

– Он занят!

– К черту занят! Я только что вернулся из Бонна. У меня интересное предложение от Вилли Шлоссера.

– Он занят, – лениво повторила Галина. Ей не нравился Курганов. Такая мелкая сошка не должна беспокоить «крестного отца».

– Галина, не берите на себя слишком много! – В голосе Курганова появились новые металлические нотки, далеко не мальчика, а серьезного партнера.

Галина переключилась на Цунами.

– Тебя настойчиво добивается Курганов. Он только что из Германии.

Цунами потянулся в постели и почувствовал, что деловая энергия сегодня в нем отсутствует, посему можно заняться мелочевкой.

– Пусть приходит через час, – крикнул он.

К Цунами попасть было непросто. Внизу, в холле, возле лифта сидела старенькая консьержка, злая как собака. Над ней работала камера, передающая в комнату охраны картинку происходящего в подъезде. За спиной старушки была дверь, ведущая в каморку, в которой постоянно дежурил вооруженный до зубов охранник. Посетители, идущие к Цунами, сдавали оружие при входе в квартиру, а уже очутившись среди пальм и арок, проходили через контроль на металл, как в аэропорту. Только после этого появлялась Галина и просила подождать.

На этот раз Курганову ждать не пришлось. Она, поздоровавшись кивком головы, сразу провела его через несколько арок в комнату, если так можно было назвать помещение, практически лишенное стен и заставленное пальмами в бронзовых кадках, служившую спальней. На необъятной, почти круглой постели среди множества подушек лежал Цунами и пил кофе.

– Какими судьбами? – почти радушно поинтересовался он.

– Дела привели.

– Это мне нравится. Надеюсь, идея с честным бизнесом больше не мучит тебя?

– Я оказался к нему не способен. Слишком много нужно научиться делать гадостей. Мне чего-нибудь попроще.

– К примеру?

– Один человек дает фотографии и пистолет. Говорит, где найти клиента и как потом уходить. Остальное – совсем несложно. Два раза нажать на курок…

– Не страшно?

– Страшно, когда соглашаешься.

– А в Каннах кто тебе дал пистолет?

– Шлоссер. Он оказался отличным мужиком. Отвез меня в тир, дал возможность потренироваться.

– Понравилось?

– Да. Но чтобы рука не дрожала, необходимо стрелять регулярно.

Цунами усмехнулся. Перед ним стоял не тот аморфный, угрюмый, поломанный жизнью и зоной Курган, а человек, переступивший через труп, почувствовавший силу и злость. С таким можно иметь дело. Цунами не собирался приближать к себе этого парня, но приглядывать за ним все же стоило.

– И что дальше?

– Пока немного приду в себя… но дело есть.

Курганов появился в Москве только вчера. Он, как и было замышлено, после расстрела в упор турка бросился в воду и быстро доплыл до катера. Там две крепких руки мгновенно вытащили его из пропахшей мазутом воды, и, развернувшись, катер молниеносно умчался в другую сторону. У одного из многочисленных причалов Курганов, переодевшийся в подготовленный костюм, с паспортом в кармане, попрощался с двумя немцами и, поднявшись на берег, сел в поджидавшую машину, которая уже через полчаса доставила его в аэропорт Кельна, где шла посадка на рейс в Мадрид. С удивлением обнаружив у себя транзитную испанскую визу для вылета в Москву, он отправился в самолет.

Мадрида Александр так и не увидел, потому что не успел сойти с трапа, как объявили посадку на рейс в Москву. Ни на одном контрольном пункте никто на него не обратил внимания, и он благополучно добрался до Шереметьева.

– Коль дело, давай выкладывай, – согласился Цунами и крикнул Галине, чтобы принесла гостю покрепче чаю, объяснив: – Чифир она варить не умеет.

– Да я уже сегодня пил, – ответил Курганов. Он сел на небольшой, с витыми ножками диванчик и, видя заинтересованность Цунами, принялся рассказывать о плане Шлоссера по поводу банка «Лионский кредит».

Цунами слушал внимательно, слегка прикрыв глаза. Идея ему понравилась, но еще больше то, что в реализации этой идеи ни Шлоссер, ни Курганов не решились обойтись без него. Пожалуй, этот Курган и потянет на серьезного человека. Со временем, разумеется. Так думал он, слушая Александра, убедительно излагающего план ограбления.

– Годится, – сказал Цунами, когда тот закончил. – Правильно развиваешься. Не с твоими мозгами бегать по Европе с пистолетом. После банка можешь сразу войти в элиту. Я первый поручусь за тебя. Поэтому думай сейчас не о количестве миллионов, оседающих в кармане, а о безошибочности в выборе партнеров.

– Хотел предложить Кишлака, но тебе виднее, – без всякого заискивания выложил Курганов.

Цунами посмотрел с любопытством.

– А что? Это мысль. Смотри-ка, быстро ориентируешься в людях. Кишлаку давно пора заняться чем-нибудь серьезным. С его Характером требуется либо война, либо такой вот вариант.

Ни минуты не медля, Цунами набрал номер телефона Кишлака в машине.

– Скрипач, где Кишлак? Как, кто спрашивает? У тебя же должен быть музыкальный слух. Цунами это. Пусть позвонит, когда объявится.

– У тебя как с деньгами? – спросил он, положив трубку. Курганов понял, что Цунами проверяет.

– На первое время хватит. Около десяти тысяч марок на кармане имею. Остальные потратил.

– Шлоссер вывел на заказчика? – как бы невзначай полюбопытствовал Цунами, пока Галина наливала на сервировочном столике чай.

– Нет…

– Нет? – удивился он. – У тебя такие мощные связи? Курганову очень хотелось именно при Галине рассказать о встрече с Домеником Порте, но сдержался. Во-первых, Порте ему таких полномочий не давал, во-вторых, это его бизнес, и Цунами туда нечего соваться, а в-третьих, коль Галина спит с ними обоими, значит, либо они состоят в каких-то засекреченных отношениях, либо не знают о существовании друг друга. В любом из этих случаев Александр должен вести дела с каждым отдельно, не закладывая ни одного из них.

Галина не вникала в их разговоры, потому что запомнила однажды брошенную фразу Цунами: «Меньше знаешь – меньше дадут», – и без всякой любезности поухаживав за Кургановым, поспешно удалилась.

Пока он пил чай с вареньем и галетами, позвонил Кишлак.

– Нужен сегодня, – лаконично сказал Цунами. – Хорошо, будь в восемь в кабаке. Можешь с Тамарой. Ты теперь с ней, как Скрипач со своей скрипкой, везде появляешься? Ладно, поговорим в офисе. Я возьму Галину, и будет еще один мой человек. Раз беру, значит, нужен, – резко закончил он, видимо, рассердившись на Кишлака – убежденного противника новых людей.

– Спасибо за чай, – поблагодарил Александр, заметив, что после разговора с Кишлаком Цунами задумался о чем-то своем, потеряв интерес к продолжению встречи.

– Да, да, иди, встретимся на Кузнецком в восемь. Курганов встал и, никем не сопровождаемый, долго блуждал среди пальм, диванов, скульптур обнаженных женщин, телевизоров и огромных динамиков, пока, пройдя через очередную арку, не оказался возле бассейна. Дальше он уже знал дорогу до входной двери.

В отличие от Цунами, постоянно обмозговывавшего свои дальнейшие действия, Кишлак жил как Бог на душу положит. Был катастрофически бесприютен. Ненавидел квартиры, жил исключительно в гостиницах, снимая люксы и оставляя после себя такой беспорядок, что впору было делать ремонт. Но директора гостиниц в Москве и в подмосковных санаториях не жаловались, а, наоборот, с готовностью предоставляли ему и его банде лучшие номера. Платил Кишлак за проживание широко, так что еще оставалось на косметический ремонт. Тишина во время его пребывания стояла в отеле исключительная. Никакого криминала. Вся охрана уходила в отпуск, а у парадных дверей сидел какой-нибудь мальчуган лет тринадцати, который мирно предупреждал: «Сюда не полагается». И даже случайные прохожие и залетные гастролеры слушались.