Пуля уже в пути - Игорь Рябов

Проехав почти до центра поселка, щуплый свернул на одну из маленьких улиц и, миновав три дома, затормозил у четвертого. Для крутого бизнесмена и как минимум полковника милиции хибара была мелковата и невзрачна на вид. Она больше походила на обиталище средней руки инженера, выстроенное упорным трудом за несколько лет.

— Точно прибыли, или напутал что-то? — поинтересовался я.

— Точно, он здесь живет.

— Тогда выбирайся и топай к двери.

Отложив в сторону автомат, я выскользнул за ним следом и тут же схватил парня за шиворот левой рукой. А правой приставил к его виску «Макаров».

— Как думаешь, хилый, твой босс рад будет дорогим гостям? Или, может быть, выйдет с дробовиком наперевес?

Пинком открыв низкую калитку, я поволок его к крыльцу. Наши шаги по дорожке из гравия, присыпанной снежком, издавали приглушенный шорох.

— Звони, шакал таежный, и балакай, что в голову взбредет. Но моли бога, чтобы он открыл. Иначе придется тебе медленно остывать под ночным небом Сибири.

Парень нажал на кнопку звонка, и в глубине дома раздалось мелодичное позвякивание колокольчиков. Выждав несколько секунд, он еще два раза коротко нажал на кнопку почти без интервала. Прямо азбука морзе какая-то. Внутри включили свет, и он упал из ближайшего окна в маленький палисадник.

— Кого черти принесли? — недовольно проскрипел хозяин дома, еще не совсем проснувшись, но дверь из предосторожности не открыл.

— Петр Семенович, это Виктор, — затараторил щуплый. — Мы с уловом вернулись. Все произошло, как вы и предполагали. От милиции он ушел, но мы его взяли…

Я стоял позади него и ухмылялся, уткнув ствол пистолета в ложбинку между лопатками. Складно поет. Вот только действительности его рассказ не соответствует.

Звякнул запор, и дверь медленно раскрылась. Отодвинув щуплого немного в сторону, я стремительно вынырнул из-за его спины и врезал со всей силы левой в пятак начинающего полнеть мужика. А затем добавил ногой в выпуклый живот, прикрытый майкой. Нелепо взмахнув руками, бывший мент пролетел в коридор, сгребая в кучу половик. Я ухватил за шкирку свою живую отмычку и втащил мафика туда же, прикрыв дверь ногой.

— Привет, привет, — жизнерадостно оскалился, обнажив прокуренные и пару дней не чищенные зубы. — Зашли по дороге кофейком побаловаться. А я смотрю, вы не рады гостям, Петр Семенович?

Он хмуро взирал на нас, даже не пытаясь подняться с пятой точки.

— Что ж вы гостей неприветливо встречаете? — продолжал балагурить я, поигрывая пистолетом. — Поднимайтесь живенько, и попрошу всех в гостиную. Так покалякать охота, аж скулы сводит. — И тут же сменил тон. — Вставай, мерзавец! И без дурных фантазий в комнату двигай.

Хозяин дачи поднялся, астматически дыша и покряхтывая. А затем понуро побрел в сторону светелки. Мы с мафиком пристроились в кильватер. Щуплый еле перебирал ногами, и мне пришлось его подталкивать, придерживая за воротник.

— Жирный, — обратился я к хозяину, — опускайся на диван, а лапки положи на колени. Мы не гордые, постоим.

Лазарев послушно сел на жалобно скрипнувший пружинами диван и угрюмо уставился в давненько не крашенный пол.

— Что, так и будем в молчанку играть? — осведомился я. — У меня свободного времени, конечно, много. Можно погостить и до рассвета. Вот только терпения не хватает. Нервный я что-то становлюсь к старости. Так что все это значит?

— Сам догадывайся, раз такой шустрый и смелый, — наконец-то подал голос хозяин. — Я тебе помогать не собираюсь.

— А если я заставлю?

— Кишка тонка, — бывший мент гордо поднял кустистые брови. — И куда ты потом денешься? Тебя обложили со всех сторон и рано или поздно выловят и прижмут к теплой стенке.

— Или поставят к ней? — заинтересованно вырвалось у меня. — Страшно, аж жуть берет…

— Слишком велика честь, — он усмехнулся криво и недобро. — Шлепнут где-нибудь в лесочке и закопают под елочкой. Лет через триста археологи, может быть, и найдут твой скелет. А может, и нет. Думаешь, по тебе кто-то плакать станет?

— Да вроде бы есть кому. — Сразу же вспомнились Оксанка, Вадик Сысоев, Володька Богатов.

— И малолетку твою рядышком уложат, чтобы вам и на том свете не скучно было. Только вначале заберут у вас дискету. А то всех, кто с ней соприкасался, заждались в преисподней. Да и не так уж много вас осталось.

— Это все, что ты можешь мне сказать?

— Все, — он встрепенулся. — А ты еще на что-то надеешься? Я бы на твоем месте отдал дискету и пустил себе пулю в лоб, чтобы долго не мучили.

— Спасибо за предложение, конечно, — вежливо отказался я от заманчивой перспективы, — но у меня совершенно другие планы на жизнь.

— Уж не убить ли меня хочешь? — Он даже позволил себе улыбнуться. — Так за мой труп с тебя еще три лишние шкуры сдерут и только потом отправят на скотобойню.

Я подумал чуток, почесав пистолетом около уха. А затем решительно приставил ствол к виску щуплого, продолжая придерживать его за шкирку. Тот стоял ни жив ни мертв.

— Это вряд ли. Меня здесь и не было отродясь. Просто вы что-то не поделили между собой, и этот щенок пристрелил тебя в запальчивости. А потом, поняв, что натворил, покончил жизнь самоубийством.

И спокойно нажал на курок. Грохнул выстрел, и голова щуплого обиженно дернулась в сторону. А затем он медленно свалился к моим ногам, издав глухой шлепок. Я перевел мушку на хозяина дачи.

— И теперь тебе нечего сказать?

Он даже не шелохнулся. Только глаза превратились в узкие щелочки и полыхнули в мою сторону неприкрытой злобой и ненавистью.

— Ты не посмеешь…

— Вот тут ты ошибаешься. — Я нажал на курок и продолжал смотреть на него, не мигая.

Пули принялись клевать его широкую грудь. Из рваных ран хлестко забила кровь, поливая белую майку, которая моментально окрасилась в красный цвет.

Гильзы, как при замедленной съемке, сыпались на пол, разлетаясь в разные стороны.

Внезапно повисла тишина. Он так и остался сидеть на диване, только свесил безжизненно голову на окровавленную грудь.

Я затер свои отпечатки на волыне и бросил ее рядом со щуплым. Если не вдаваться в подробности, то все это вполне походило на спонтанную разборку что-то не поделивших между собой коллег. Естественно, криминалисты смогут при желании разобраться во всем. Но только если у них возникнет непреодолимое желание. В любом случае, мое имя не написано в предсмертной записке кровью на стене. И мне нисколько не жаль этих деляг. Тот, кто решил принять участие в осеннем сафари, должен быть готовым в любую минуту превратиться из охотника в жертву.

Я подошел к тумбочке с импортным телевизором и взял лежащий там мобильный телефон. Набрав легко запоминающийся нижегородский номер, который сам хозяин дал мне совсем недавно, стал терпеливо ждать. Длинные гудки настойчиво пищали в трубке.

Через несколько минут прозвучал тихий голос:

— Слушаю. Кому я понадобился?

— Извиняюсь, что оторвал от сновидений, Папа Нос. Это наглый Филин беспокоит.

— На самом деле наглый, — добродушно усмехнулся теневой хозяин Нижнего. — Чего тебе не спится, пташка?

— Так я же ночная птица.

— Я и забыл, — слышимость была идеальная. — Что стряслось такого необычного, что ты поднял старика среди ночи?

— Вы Рыжего помните еще? — вопросом на вопрос ответил я, присев на краешек старомодного круглого стола.

— Да уже забывать стал. Туда ему и дорога, отморозку.

— А мне напомнили. И обложили со всех сторон. Так что, боюсь, самостоятельно мне не выбраться.

— Трупов уже много вокруг?

— Сейчас рядом два. Но беда не в этом. Мне некуда податься, а убираться нужно как можно дальше. В одиночку такое путешествие уже не по силам. Фантазия иссякла.

— И где ты сейчас находишься?

— В нескольких километрах от Новосибирска.

На том конце провода повисла гнетущая тишина.

Так продолжалось минуты три, показавшиеся вечностью. Наконец в трубке опять раздался голос нижегородского авторитета.

— Мастер ты задавать задачки…

— Что есть, то есть.

— Не перебивай старших, — мягко пожурил старик. — Запоминай номер телефона.

И он назвал шесть цифр. А затем повторил их, чтобы я лучше усвоил.

— Минут через двадцать позвонишь туда. На время тебя где-нибудь спрячут. А через пару дней за тобой приедут мои люди и вывезут оттуда. Все понял?

— Понял, — радостно отозвался я. — Только пускай приедет кто-нибудь такой, кого я знаю.

— Что, не доверяешь?

— Папа Нос, я сейчас даже себе не доверяю.

— И правильно делаешь. Дольше поживешь.

Он помолчал несколько секунд и спросил на прощание:

— Не надумал к моей команде присоединиться? Предложение остается в силе. Я еще перед ликвидацией Рыжего советовал тебе это сделать.