Искатель. 1993. Выпуск №1 - Любовь Лукина

— А как ваше имя, мессер? — спросила девушка после недолгого молчания.

В глазах графа мелькнула тревога, он покосился на шута, который все еще улыбался.

— Меня зовут… Франческо. — Он тут же сменил тему разговора, пресекая тем самым ее дальнейшие расспросы. — Но скажите мне, моя госпожа, как вышло, что вы, знатная дама, оказались в лесу в компании лишь этого жалкого подобия мужчины? — Он кивнул в сторону Пеппе.

— Мои люди здесь неподалеку. Мы сделали привал на ночь. Я держу путь ко дворцу моего дяди из монастыря святой Софьи. Меня охраняют мессер Ромео Гонзага и двадцать кавалеристов. Как видите, защита у меня надежная, не считая Пеппе и фра Доминико, моего духовного отца.

Вновь наступившее молчание нарушил Франческо:

— Значит, вы — младшая племянница его светлости, правителя Урбино?

— Нет, нет, мессер Франческо. Старшая, — поправила она его.

Лицо графа помрачнело.

— Это вас прочили в жены Джану Марии?! — воскликнул оп.

Шут навострил уши, а глаза девушки изумленно раскрылись, ибо она понятия не имела, о чем идет речь.

— Что вы сказали? — переспросила она.

— Да так, ничего. — Граф тяжело вздохнул. Из-за деревьев послышался мужской голос:

— Моя госпожа! Моя госпожа Валентина!

Франческо и девушка оборотились на крик и увидели выходящего на поляну роскошно одетого мужчину. Серый, украшенный золотыми пластинками камзол, под ним расшитая золотом безрукавка, берет в тон камзолу, с пером, крепящимся пряжкой с драгоценными камнями, золотая рукоять меча. Ножны серого бархата, на которых тоже нашлось место драгоценностям. Женственное лицо, голубые глаза, золотистые волосы.

— Смотрите! — с пафосом воскликнул Пеппино. — И да лицезрейте последнюю итальянскую модель Золотого осла Апулея.

Увидев, что племянница Гвидобальдо сидит на земле, а у нее на коленях лежит голова Франческо, мужчина в отчаянии всплеснул руками.

— Святые небеса! — воскликнул он, поспешив к девушке. — Что за занятие вы себе нашли? И кто этот отвратительный тип?

— Отвратительный? — монна Валентина чуть не задохнулась от негодования.

— Так кто же он? — настаивал расфуфыренный красавец. — И что он делает рядом с вами? Боже мой! Да что теперь скажет его сиятельство? Он же сотрет меня в порошок, узнав об этом. Кто этот человек, моя госпожа?

— Разве вы не видите, мессер Гонзага? — пылко воскликнула Валентина. — Раненый рыцарь.

— Рыцарь? — фыркнул Гонзага. — Скорее бандит, грабитель с большой дороги. Как тебя зовут? — грубо спросил он у графа.

Тот чуть отодвинулся от Валентины, перенеся всю тяжесть тела на локоть.

— Умоляю вас, моя госпожа, не дозволяйте вашему смазливому пажу подходить ближе. Он так сильно надушился, что я боюсь вновь лишиться чувств.

Насмешка не осталась незамеченной. Гонзага еще сильнее распалился.

— Я не паж, болван! — Он стремительно обернулся. — Бельтраме, ко мне!

— Что вы собираетесь предпринять? — в тревоге воскликнула девушка.

— Мой долг — связать этого бродягу и доставить в Урбино.

— Мессер, вы можете поранить ваши благородные ручки, если коснетесь меня, — холодно отчеканил граф Аквильский.

— Ага! Так ты еще мне угрожаешь, негодяй? — Но Гопзага на всякий случай отступил на несколько шагов, прежде чем крикнуть: — Бельтраме! Где ты запропастился?

На его зов на поляну вывалились шестеро солдат в латах и при оружии.

— Какие будут приказания, мессер? — спросил их командир, бросив беглый взгляд на лежащего на траве графа.

— Связать этого пса.

Но не успел Бельтраме сделать шаг в сторону графа, как Валентина преградила ему путь.

— Не сметь его связывать! — На глазах Франческо из юной девушки она превратилась в знатную даму, привыкшую повелевать. — Именем моего дяди приказываю вам оставить этого господина в покое. Он — раненый рыцарь, за которым я ухаживаю, потому-то, похоже, и рассердился мессер Гонзага.

Бельтраме в нерешительности переводил взгляд с Валентины на Гонзагу.

— Моя госпожа, — залебезил Гонзага, — ваше слово для пас — закон. Но вы должны понять, что я действую в интересах его сиятельства, земли которого наводнены грабителями и мародерами. Живя в уединении монастыря, вы не могли научиться отличать бродяг от добропорядочных людей. Бельтраме, выполняй приказ!

Валентина с силой топнула ножкой, в ее глазах вспыхнул огонь, отчего она сразу стала так похожа на своего царственного дядю. Но заговорила не она, а Пеппе:

— Поскольку этим делом занимается изрядное количество дураков, позвольте дополнить их число, мессер Ромео, и послушайтесь моего совета.

— Поди прочь, шут! — Гонзага замахнулся на него нагайкой. — Нам не до твоих дурачеств.

— Но вам стоило бы зачерпнуть хотя бы. ковшик из моего кладезя мудрости. — Шут отскочил в сторону, не желая попадаться под горячую руку. — Послушай меня, Бельтраме! Хоть и мессер Гонзага, вне всякого сомнения, способен отличить бродягу от добропорядочного гражданина, обещаю тебе от имени твоей судьбы, что тебя свяжут куда как крепче, если ты посмеешь прикоснуться к этому господину, как того требует мессер Гонзага.

Бельтраме сразу отступил назад, заколебался и Гонзага. А Валентина взглядом поблагодарила шута. Уже поднявшийся с земли Франческо смотрел на все это с улыбкой, словно происходящее ни в коей мере его не касалось. А тут как раз подоспели Фанфулла и фра Доминико.

— Вовремя вы вернулись, Фанфулла, — обратился к нему граф. — Вон тот смазливый господин распорядился меня связать.

— Связать? — негодующе рявкнул Фанфулла. — На каком, интересно, основании?

Он повернулся к Гонзаге.

При одном появлении Фанфуллы Гонзага сразу сник, а от его вопроса попятился.

— Мне кажется, я ошибся в своем суждении, — пролепетал он.

— Каком еще суждении? — продолжал бушевать Фанфулла. — Кого это вы вознамерились судить? У тебя, мальчуган, еще молоко на губах не обсохло, а ты уже суешься в мужские дела.

Валентина улыбнулась, Пеппе громко расхохотался, Бельтраме и его солдаты ухмылялись, Гонзага злился. Но ему достало ума проявить выдержку.

— Лишь присутствие моей госпожи сдерживает меня, — с достоинством ответил он. — Но если мы встретимся снова, я покажу вам, как ведут себя истинные мужчины.

— Вот тогда и поговорим. — Фанфулла повернулся к графу, над раной которого уже хлопотал фра Доминико.

Валентина, дабы разрядить обстановку, предложила Гонзаге вернуться вместе со стражей к лошадям и приготовить ее паланкин, ибо как только фра Доминико закончит перевязку, они продолжат путь.