Голая королева. Белая гвардия-3 - Александр Бушков

Охренеть можно, подумал Мазур. Покойный Папа должен не просто в гробу перевернуться, а вертеться пропеллером: республика, еще не ставши монархией, на глазах превращается в правовое и демократическое, изволите ли видеть, государство. «Мр-рак!», как восклицала героиня классического романа…

Исключительно чтобы позлить ее, Мазур еще раз неторопливо и обстоятельно раздел взглядом, и спросил:

— А как-то будет выглядеть с точки зрения юриспруденции, если я вас приглашу поужинать в хороший ресторан.

Зря старался, она и бровью не повела, наоборот, изобразила прямо-таки дружескую улыбку:

— Юриспруденции это нисколечко не касается, но, боюсь, буду вынуждена вам отказать. Мой жених (она специально подчеркнула это слово), при всех его достоинствах имеет один недостаток: он дьявольски ревнив. И если кто-нибудь ему насплетничает, что меня видели вечером с мужчиной в ресторане, пусть самом приличном, будет жуткая сцена ревности…

— Понимаю, — сказал Мазур. — Я сам, признаться, чертовски ревнив, каюсь…

Лаврик все не появлялся, и они еще какое-то время вели подобие светской беседы. И все это время мысли у Мазура лихорадочно прыгали: зачем они все это затеяли? Арестовать не рискнут, коли уж сами талдычат о правовом демократическом государстве — нет веских причин. Что-то другое? Какая-нибудь вражина может совершенно точно знать, где и когда Мазур появится в день перед коронацией, в десять утра. По всем расчетам выходит: должны понимать, что покушаться на него бессмысленно, но кто может знать, что им стукнет в голову? И без Мазура система охраны на коронации будет работать, как часы, все давно продумано и просчитано, однако после всех убийств поневоле начинаешь, как та ворона из пословицы, шарахаться от каждого куста…

Не поеду, хоть вы тресните, подумал он спокойно. Наверняка и здешняя юриспруденция предусматривает насильственный привод для «уклонистов», но вы попробуйте сначала взять. Если отправите полицейский наряд, в Лунный дворец он попросту не пройдет, а батальон, даже если таковой и сыщется, будет выполнять ваши распоряжения, ни за что не пошлете, в условиях чрезвычайной ситуации охрана, не мудрствуя, примет попытку вторжения на территорию дворца крупного воинского подразделения за очередное покушение и встретит гостей нешуточным огнем, а там и подкрепление в виде парашютистов и бронетехники быстренько подскочит. В общем, как писалось сзади на махновских тачанках, хрен догонишь, хрен поймаешь…

Ожидание Лаврика ничуть не казалось Мазуру тягостным — у него все равно не имелось никаких срочных дел, а эта стервочка его не раздражала ничуть. И потому он вел светскую беседу, то и дело подбрасывая вроде бы невинно оформленные, но не особенно и таившиеся подковырки, а то и издевку, вопросики. Не верил, что удастся вывести ее из равновесия, очень уж хорошо держится, заразка, надо отдать ей должное — но нужно же как-то развлекаться? Наконец появился Лаврик с толстой стопочкой бланков. Увидев Валери, он, конечно, и бровью не повел — но непринужденным движением повернул бумаги текстом к себе, так и положил на стол Мазуру чистой стороной вверх. Ну, тут он несколько перебдел, этот документ никак не стоило держать в тайне от очаровательной стервы, наоборот…

— Вот кстати, майор, — сказал Мазур. — Переведите, будьте добры, что здесь написано. Дословно — речь идет о юриспруденции, вещь серьезная…

Лаврик непринужденно стал читать вслух с листа:

— Полковник Иванов приглашается в качестве свидетеля по делу номер такой-то. Получивший данную повестку ставится в известность, что в случае неявки без крайне уважительных причин, он может быть доставлен принудительно и обвинен в неуважении к закону соответственно таким-то и таким-то параграфам уголовного кодекса, за каковое деяние может быть подвергнут судебному преследованию. Дата, подпись…

— Полагаю, теперь вы согласитесь подписать, полковник? — с легкой улыбкой осведомилась Валери.

— Коли уж мы живем в правовом государстве… — пожал плечами Мазур. — Где мне расписаться?

— Вот здесь и здесь, — показала Валери тонким пальчиком с покрытым светло-сиреневым лаком ухоженным ногтем.

Мысленно сожалея о том, что не все желания сбываются, Мазур совместил, опять-таки мысленно, конечно, этот красивый ноготок с плоскогубцами в руках кого-нибудь из молодчиков Мтанги. Славно было бы допросить ее, как следует, вполне может оказаться, что с Татьяной эту стерву связывает не только постель. Вполне может оказаться, что и она работает на те силы, что всерьез озабочены устранением Натали. Заманчиво, но пока что неосуществимо. Ничего, лапочка, подумал Мазур, взяв авторучку. Пусть только Наташка, упаси Боже от поганых сюрпризов, наденет корону — а там, глядишь, не только до тебя доберемся, но и до твоего министра с прокурором. На обоих достаточно компромата, который Мтанга собирал с усердием вылетевшей за нектаром пчелы, и он хранится не в здании тайной полиции, а в потайном месте, известном лишь доктору и майору. Плевать, что оба — члены семей, наверняка найдутся не менее влиятельные семьи, желающие видеть на этих постах своих людей…

Мелодично закурлыкал синий телефон, прямой городской, правда, с номером, известным очень немногим. Отложив авторучку, Мазур снял трубку, выслушал немногословного собеседника и сказал преспокойно:

— Да, конечно, передайте тетушке, что я вскоре выполню ее просьбу. Всего наилучшего.

Положил трубку, взял авторучку и расписался в указанных местах. Не дожидаясь подсказки Валери, приложил линейку к повестке и аккуратно оторвал квиточек по перфорации. Показал Валери:

— Это я должен оставить у себя или отдать вам?

— Отдать мне, — она протянула руку. — Вам остается повестка… Благодарю вас. Всего наилучшего, господа офицеры, — произнесла она с таким видом, словно и не он совсем недавно пытались ее шантажировать похабными снимками, и не она нежными губками послала их почище, чем способен иной боцман.

— Задержитесь на минуточку, — сказал Мазур, снимая со стопочки две верхних бланка. — Я уже понял, что вы — доверенное лицо господина министра и имеете обширные связи в генеральной прокуратуре. Не возьмете ли на себя труд передать обоим господам весьма важный официальный документ? Так будет быстрее и проще, чем посылать фельдъегеря.

— Бога ради, — моментально ответила она — ну еще бы, интересно первой увидеть официальную бумагу, исходящую из противоборствующего лагеря.

Мазур расписался на обоих бланках, аккуратно поставил печать, встал и протянул девушке бумаги:

— Текст, как меня заверили, идентичен… Вот кстати, быть может вы, как опытный юрист, определите, составлен ли сей документ в рамках закона?

Первый документ она прочитала очень внимательно, а на второй бросила лишь беглый взгляд, убеждаясь в идентичности. Чуть пожала плечами:

— Никакого несоответствия законам. Кроме одного обстоятельства: мне незнаком не только параграф пятый «Акта о чрезвычайных ситуациях», но и сам Акт…

— Ничего удивительного, — любезно просветил Мазур. — Вы и не можете быть знакомы. Он входит в «Положение об указах и актах Президента Республики», действующее до сих пор. Особая степень секретности. Господин министр и господин генеральный прокурор о нем прекрасно осведомлены, но стоящие на ступенечку ниже уже не имеют права знать. Не я это придумал, закон есть закон…

Здорово я успел поднатаскаться в здешней бюрократии, подумал он не без некоторой гордости. Корни пустил, что называется, свой человек в Гаване…

— Ну что же, — не моргнув глазом, ответила Валери. — С учетом того, что вы сказали, документ юридически безупречен.

— Рад слышать, — поклонился Мазур. — Нас, военных, иные полагают тупыми созданиями, умеющими лишь стрелять и орать команды — но мы и безупречные с юридической точки зрения документы составлять можем…

— Рада за вас, — послала ему Валери ослепительную улыбку. — Мне нужно будет где-то расписаться?

— Ну что вы, — сказал Мазур. — У нас, военных, гораздо меньше бюрократии. Учитывая, какой пост вы занимаете, вам можно всецело доверять…

Он вежливо проводил девушку до двери кабинета. Когда он вернулся к столу, Лаврик задумчиво протянул:

— Не поймешь, что на сей раз придумали, суки… Арестовать не посмеют… Снайпер на чердаке соседнего здания? По всем раскладам не должно так быть, но поди ты их пойми… Я бы на твоем месте не ездил.

— А я и не поеду, — сказал Мазур. — У меня как раз есть крайне уважительные причины. Чрезвычайная ситуация плюс подготовка к коронации. Не придерешься.

— Это точно, — сказал Лаврик.

Соль в том, что им и в самом деле предстояло весь предшествующий коронации день пахать от рассвета до заката, еще раз выверяя и прорабатывая план охраны, согласовывая детали с майором Мюратом и преемниками Лавуты с Очеренго. Два последних, несмотря на всю свою ничтожность, обязаны принять во всем этом самое тесное участие, да и министр внутренних дел тоже. Он, кстати, в случае чего вынужден будет стать коронным свидетелем, придется подтвердить, что у Мазура имелись крайне уважительные причины отложить визит в генеральную прокуратуру…