Поединок невидимок - Сергей Зверев

– Может, так, а может, и нет, – проворчал Сигов.

Белкина обвела комнату невидящим взглядом, приложилась к пустой бутылке, глотнула несуществующее спиртное и даже поморщилась, словно то обожгло ей горло.

Клим поводил перед лицом телеведущей ладонью:

– Алло? Приехали. Конечная станция!

Тамара не отреагировала.

– Стресс, – Клим задумался и крикнул ей в самое ухо: – Микрофон включен, камера работает, через три секунды ты в эфире! Три, два, один...

Телеведущая встрепенулась, выпрямила спину, вскинула голову, ее взгляд приобрел осмысленное выражение.

– Еще выпить хочешь? – участливо поинтересовался Клим.

– Хочу, – без раздумий ответила Тамара.

– Значит, жить будешь. А выпить я тебе больше не дам. Лучше сделаем вот так, – он открыл на стене маленький декоративный шкафчик с красным крестом на дверце.

Хрустнула ампула, в тонкий «инсулиновый» шприц всосалась пара кубиков бесцветной жидкости.

– Может, я и пьяница, но не наркоманка, – тем не менее Белкина позволила закатать себе рукав и поморщилась, когда Бондарев воткнул в предплечье иголку.

Телеведущая несколько секунд прислушивалась к собственным ощущениям, напряжение волнами сходило с ее лица.

– Это ничем не хуже коньяка, – пробормотала она, – кайф.

– Поднимайся, – Бондарев придержал ее за локоть.

Тамара неуверенно сделала несколько шагов.

– Такое ощущение, что я парю в небе! Куда ты меня летишь?

– В спальню.

– Аааа-а! Я же говорила... – Белкина глупо хихикнула и приложила палец к губам. – Со-бла-знила! А теперь – про-бро-шу! Я ужасна стерва.

– Вот ты и расслабилась – великая и ужасная, – тоном гипнотизера промолвил Клим. – А теперь заснешь.

Он уложил Белкину на кровать, та уже не сопротивлялась. Через десять секунд телеведущая уже что-то сладко бормотала во сне.

– Товарищ полковник, у убитых никаких документов, при них никаких записей, – доложил коротко стриженный.

– Можете говорить громче, она не проснется, пока не окончится действие препарата, – сказал Клим.

– Номера на оружии спилены, – в свою очередь, доложил обладатель хлопковой куртки.

– Подождите в машине, – бесстрастно распорядился Сигов.

Офицеры ФСО тут же испарились. Бондарев и полковник остались наедине.

– Ваша безопасность меня мало волнует, – вздохнул Сигов. – Спасение самоубийц и экстремалов не входит в мои обязанности. Других забот хватает. Но, может, им была нужна она – Белкина, а не вы – Клим Владимирович? Я должен вновь взять ее под надежную охрану.

– Не согласен.

Сигов не слишком сдержанно улыбнулся, можно сказать, даже пошловато улыбнулся.

– Не думал, что быть рядом с ней – для вас это так важно.

– Мне она доверяет, вам – нет, – коротко пояснил Бондарев. – И я способен обеспечить ее безопасность.

– Да уж, возразить трудно, – криво ухмыльнулся Сигов. – Доказано на опыте.

– Может, вам расписка нужна? Мол, я – такая-то и такая-то, не буду иметь претензий к ФСО, если со мной что-нибудь случится. Она даст и такую, лишь бы с экрана не пропасть.

– Не юродствуйте. На моем уровне работают без расписок и гарантий кому бы то ни было. Я уверен, приходили за ней.

– Если бы не я – ее бы убили. Женщина остается со мной, – и Клим взглядом дал понять, что дольше при включенной прослушке говорить не намерен, открыл деревянную панель в стене гостиной, за которой скрывалась небольшая комнатка без окон, заставленная картонными коробками, удочками, спиннингами, тут же стояла и гладильная доска с запыленным утюгом.

– Здесь «жучков» нет? – усмехнулся Бондарев.

– Еще в одном прокололись мои люди. Надо делать оргвыводы, – помрачнел Сигов. – А вы настоящий конспиратор.

– Конспирация ни при чем. Здесь я просто держу снасти. Согласитесь, дверцы кладовки в гостиной лучше сделать незаметными, а гладильная доска в спальне – пошло. Теперь нас никто не слышит, можете дать волю чувствам. Присаживайтесь, – Бондарев вытащил из-за ящиков два складных стула.

– Значит так, – веско произнес полковник Сигов, – сложившаяся оперативная обстановка позволяет мне наплевать на все ваши прошлые и будущие заслуги. Это последняя капля, переполнившая чашу моего терпения. С этого мгновения ваша фамилия «Никто», и зовут вас «Никак». Серьезно ограничивать вашу свободу и свободу теледевки я не собираюсь. Но мои люди теперь постоянно будут с вами. Я выставляю пост в вашем доме. Они ни на секунду не выпустят вас из поля зрения, все телефонные звонки – только с моей санкции, до тех пор, пока ситуация не разрешится.

Бондарев, прищурившись, выслушал Сигова, а когда тот выдохся, уточнил:

– Это вы так решили, или он? Этот момент существенен.

– Он меня поддержит. К моему счастью, к власти допускают только вменяемых людей.

– Не уверен... – послышалось в ответ.

– Вы о чем? – вскинул брови Сигов.

– Это я насчет того, что он поддержит ваше решение. К сожалению, с моего домашнего телефона в Бочкарев Поток будет сложно дозвониться, а ваша машина оборудована спецсвязью.

Сигов вышел из кладовки с видом победителя. Не было его недолго – минут пять. Вернулся полковник с непроницаемым лицом. Панель, закрывавшая вход в кладовку, была уже закрыта. Клим сидел на подлокотнике дивана, вращая в пальцах незажженную сигарету.

– Вы оказались правы. К сожалению. Впрочем, не только в этом. Насчет «симки», найденной в пригороде Сочи на месте пожара – тоже. Ее подбросили. Настоящим наводчиком был другой охранник, но и его уже убили, – опередил вопрос Бондарева Сигов. – Экспертиза установила, что он не мог сам застрелиться, сидя в машине, из того положения, в котором его обнаружили.

Клим крутанул сигарету в пальцах, на его лице не проскользнуло и тени превосходства:

– Поверьте, меньше всего мне хочется мешать вашей службе и доставлять неприятности. Когда-нибудь вы это поймете.

– Надеюсь. Моим людям придется на час задержаться здесь. Надо же разобраться с трупами. Остается только пожелать вам удачи, в которую я не верю – хотя бы не попадите под шальную пулю. Я должен ехать, – Сигов немного постоял, словно раздумывал, будет ли правильным протянуть руку на прощание.

Бондарев сам решил этот вопрос – подал ладонь первым. Рукопожатие оказалось вялым. Полковник тут же сунул руку в карман и вышел за дверь.

Через двадцать минут к дому подъехал небольшой грузовичок с фургоном без окон. На борту был нарисован жирный таракан с печальными глазами и поднятыми кверху волосатыми лапами. Он подозрительно напоминал кавказца. Какое-то существо в серебристом костюме химзащиты поливало на него из пожарного брандспойта дымящейся жидкостью. Было понятно, что таракан долго не продержится, из рваной дырки в его брюшке уже вытекало зеленоватое желе внутренностей. Над этой поучительной картинкой чернела надпись «МЫ УБИВАЕМ ИХ РАЗ И НАВСЕГДА».

Двое невзрачных мужчин в комбинезонах выбрались из кабины, по-деловому натянули латексные перчатки, надели маски респираторов, выгрузили из фургона длинный пластиковый ящик с ручками, из которого торчала длинная удочка краскопульта: такими ремонтники обычно белят потолки, и направились в дом.

Они даже не стали заговаривать с хозяином, по-деловому оценили обстановку и принялись за работу. Чувствовалось, что занимаются они подобными делами если не каждый день, то уж раза два в неделю – приходится.

Сперва мужчины в комбинезонах все тщательно засняли на видеокамеру. Подобрали гильзы, взяли образцы крови, запаковали оружие в полиэтиленовые пакеты. Трупы они выносили сноровисто. Глядя на них, можно было подумать, что они тащат абсолютно пустой ящик, так легко затолкали его в кузов. А потом принялись смывать кровь. Напоследок опрыскали весь коридор из своего «краскопульта», предварительно закрыв одежду в гардеробе куском полиэтилена. В доме запахло «химией».

– Минут десять не проветривайте, – пробурчал из-под маски респиратора один из чистильщиков, – тогда пятен на обоях не останется.

Мужчины свернули «удочку» и вышли, не попрощавшись.

Двое слухачей-топтунов из наружки все еще сидели в машине за пару домов от участка Бондарева – перегоняли на «цифру» записи, ели припасенные бутерброды, запивали их кофе. Лица у них были мрачные.

– Теперь до утра ворох бумаг написать придется, – вздохнул коротко стриженный. – И, как ни крути, мы же останемся виноватыми. Предупреждать надо, что объект непростой в работе.

Второй слухач смахнул с хлопчатобумажной куртки крошки:

– Я сперва подумал, что его нам собственная служба безопасности для проверки подсунула. Справимся ли? А теперь понимаю, что нам еще повезло.

– Ага, как утопленникам, – отозвался напарник, дожевывая остатки бутерброда.

– Сплюнь три раза через левое плечо и постучи по некрашеному дереву, что значит, по нашим лбам! И нас могли в ящике для тараканов увезти. А ты еще недоволен. Везение бывает разным: абсолютным и относительным. Абсолютное, это когда заныканную по пьяни пятисотку летом в зимнем пальто нашел.