Линия жизни. Как я отделился от России - Карл Густав Маннергейм

С участка Иломантси, где боями руководил командир группы А полковник Экхольм, 10 декабря было также получено победное донесение. При попытке обойти наши позиции один батальон русских был окружен сам и уничтожен до последнего солдата. Это был первый в войне бой на уничтожение, за ним последовало еще много! Как это подействовало на боевой дух обороняющихся батальонов, сформированных из резервистов, вполне понятно.

У полковника Талвелы, в распоряжении которого в этот момент было семь батальонов и четыре батареи, войска были полностью сосредоточены, и он решил перейти в наступление. Оно началось 12 декабря и оказалось для русских полной неожиданностью.

Вскоре выяснилось, что план не может быть проведен в жизнь в его первоначальном виде, поскольку противник предпринял обходный маневр, который привел его в соприкосновение с левым флангом группы под командованием полковника Талвелы. Вследствие этого противники связали друг друга в лесной местности севернее озера Толвоярви. После овладения островом Котисаари была остановлена и атака правого фланга. Это также стало важным достижением, поскольку в результате тыл и коммуникации противника оказались под огнем. В центре подполковник Паяри сломил сопротивление, нанеся дерзкий фронтальный удар через озеро – удар, в результате которого захваченная противником гряда высот вновь оказалась в наших руках, несмотря на танки и прочность позиций русских. Насколько горячи были эти бои, показывают их результаты. Русские на этом ограниченном участке потеряли убитыми примерно тысячу солдат, несколько сот их оказались в плену, уничтожены были десятки танков, две артбатареи и множество другой техники. Только усталость войск воспрепятствовала сразу преследовать противника. Но под вдохновенным руководством своих командиров наши войска бились еще в течение 10 дней! 14 декабря вся территория Толвоярви была освобождена, и началась новая фаза боев, которые велись уже в десяти километрах от исходных позиций в суровой глухомани и завершились полным уничтожением остатков 139-й дивизии.

Советский пропагандистский плакат на финском языке, показывающий Маннергейма палачом

Однако путь в Яльгяярви еще не был открыт, поскольку в бой вступило новое соединение русских, 75-я дивизия. Но по позициям и этой дивизии был нанесен фронтальный удар одновременно с обходом ее флангов, чего противник, не привыкший к действиям в лесной местности, отразить не смог. После жестоких боев, продолжавшихся несколько дней, 22 декабря мы овладели деревней Яглякюля, которую русские неимоверно быстро успели превратить в укрепленный пункт. Остатки 75-й дивизии наши войска преследовали до рубежа реки Айттойоки вблизи Суоярви, и там фронт стабилизировался до окончания всей войны.

Результат оказался блестящим. 139-я дивизия противника была выбита из игры, а брошенной ей на выручку 75-й дивизии нанесен серьезный урон. Почти 4000 убитых насчитали только по обочинам главной дороги, в плен было взято около 600 человек. Из военных трофеев следует назвать 59 танков, 31 орудие, 220 пулеметов и огромное количество боеприпасов. Но победа была достигнута тяжелой ценой. В связи с всевозрастающими потерями я серьезно подумывал о прекращении сражения, но согласился с просьбой командира группы довести его до конца. 30 процентов начальствующего состава и 25 процентов рядовых погибло и было ранено в этих боях. Потери в районе Толвоярви оказались, таким образом, самыми большими во время этой военной кампании.

Что касается Карельского перешейка, то мы здесь выиграли «первый этап». Смогли сосредоточить полевую армию на позициях и вести сдерживающие бои, во время которых противник не смог помешать нам отвести первый эшелон войск в надлежащем порядке на главный оборонительный рубеж. «Второй этап» – декабрьские бои на отражение наступления – также был за нами.

Атаки противника в декабре можно было сравнить с оркестром под управлением плохого дирижера, где инструменты играют не в такт. На наши позиции бросали дивизию за дивизией, но взаимодействие различных родов войск было недостаточным. Артиллерия расходовала снаряды, но ее огонь был плохо спланирован и не очень связан с деятельностью пехоты и танков. Взаимодействие пехотинцев и танков могло принимать весьма удивительные формы. Случалось, что танки выдвигались вперед, открывали огонь и возвращались обратно на исходные позиции еще до начала движения пехоты. Такие элементарные ошибки стоили Красной армии слишком дорого, однако впоследствии, наученные горьким опытом, русские начали систематично готовить крупное наступление, первой предпосылкой которого явилось новое руководство и изменение тактики. В январе 1940 года командующий всеми вооруженными силами, выставленными против Финляндии, маршал Тимошенко был назначен командующим войсками на Карельском перешейке, разделив их на 7-ю и 13-ю армии. На Восточном фронте 9-ю, 14-ю и 18-ю армии объединили в группу армий, руководить которой доверили маршалу Штерну. Главнокомандующим был назначен маршал Ворошилов.

Стало известно, что русские вблизи фронта начали серьезное обучение своих дивизий, предназначенных для наступления, они не жалели для этого ни артиллерии, ни самолетов, ни танков. Когда они предприняли первые методические наступления, которым предшествовала сосредоточенная артподготовка, то следует сказать, что обучение было результативным. Их пехота при поддержке артиллерии и танков шла в наступление лишь после того, как противник был подавлен огнем, одновременно над полем боя кружились бомбардировщики и истребители. Эти наступательные действия, которые мы отражали, нанося противнику ощутимые потери (при этом и наши войска очень страдали от артиллерийского огня), были только местными. Противника больше всего интересовали подходы к Выборгу и Тайпале: на этих направлениях шли постоянные атаки, соответствующие участки, фотографировали и обстреливали гораздо сильнее других.

Ожидание было утомительным как для руководства, так и для войск. И перед бурей не было затишья, ибо помимо того, что противник постоянно обрушивал на нас локальные атаки, наши части неделями подвергались бомбежкам с воздуха и являлись объектом систематического артиллерийского обстрела. Слабые огневые точки и препятствия истирались в порошок, а проволочная связь то и дело нарушалась. Противник знал, что мы не можем сменить войска и что беспрерывный огонь утомил их как физически, так и морально. В конце концов, даже отдельные солдаты не могли передвигаться за линией обороны или в тылу, не привлекая к себе внимания самолетов. Поэтому перемещаться по железной дороге и по шоссе приходилось только под покровом ночи. Разведка русских, в особенности осуществляемая с воздушных шаров, затрудняла деятельность артиллерии, что становилось еще более тревожным фактором, если учесть, что, несмотря на скудость в боеприпасах, артиллерия все больше и больше превращалась в ядро обороны. Наконец, днем невозможно стало обогревать блиндажи, палатки и строения, ибо даже слабый столб дыма тут же вызывал на себя огонь. Как будто все было околдовано: ясная погода продолжалась из недели в неделю, а температура держалась на уровне 30 градусов.