Его одержимость (СИ) - "Astra Maore"

Тут понятно: я верила в Рейеса, и он победил. Рейес не мог не победить.

Я снова плачу.

Но куда мы идем? Я спрашиваю. Путаюсь в словах. И вдруг слышу:

— Я отвезу тебя в больницу. Тебя там осмотрят.

Нельзя в больницу! Я не хочу. Не могу. Там будут люди, они станут меня трогать… сделают мне больно. Я боюсь их.

В целом мире я сейчас не боюсь только Диего Рейеса, сама не знаю, почему. Наверное, я схожу с ума.

Вцепляюсь в Рейеса сильнее.

— Я не хочу в больницу. Он мне ничего не сделал.

— Помолчи, чика.

Рейес мне не верит. Думает, я теперь грязная? Мое сердце рвется на куски.

— У него не встал, Рейес. Он ничего не смог! — я кричу.

Я больше не могу. Мне плохо!

— Хорошо, Анхела. Пусть тебя проверят на воспаление легких. Сколько ты простояла в долбаной камере?! — Рейес вдруг тоже срывается на крик, а я замираю и втягиваю голову в плечи.

Он на грани. Мы оба пережили слишком много. Я не знаю, как Рейес ко мне относится и переживал ли за меня, но он выдержал штурм и захват чужих владений.

Это не абы что.

Рейесу плохо. Ему не сильно лучше, чем мне.

Сейчас нам не стоит разговаривать, а то кто знает, до чего мы договоримся.

Я съезжу в проклятую больницу и перетерплю все, что со мной там сделают.

Я буду сильной и не стану больше Рейеса злить.

Он приносит меня в комнату, явно принадлежащую мужчине. Я принюхиваюсь и по запаху понимаю, что это наверняка комната Рауля Фуэнтеса.

Если Рейес тут распоряжается, значит, Фуэнтес… мертв?

Не буду спрашивать. Все равно потом узнаю. Рейес скажет, когда захочет.

Он снимает с себя камуфляжный костюм, а я впервые смотрю, как он раздевается, без опаски.

Мне больше любопытно, что за толстая тетрадь, обрывки которой он бережно ссыпает в сумку.

Судя по почерку, тетрадь женская. Но почему она порвана?

Тоже спрашивать не буду.

Движения Рейеса какие-то отточенные и… злые. Напряженные.

Он будто весь в себе и не хочет со мной разговаривать.

Не понимаю, когда я научилась читать выражения его лица? Или я всегда их понимала, только не хотела себе в этом признаваться?

Это же Рейес. Тот, кто чуть меня не убил.

И это Рейес. Тот, кто спас меня от смерти.

Он говорит, чтобы я тоже переоделась.

Ну да, в порванном платье и в одеяле в больнице на меня косо посмотрят. Вернее, подумают то же, что и Рейес, глядя на синяки.

А на самом деле я ужасно боюсь, что кто-то снова будет трогать меня там. Внутри.

Я начинаю переодеваться, а Рейес отворачивается.

Потрясает меня до глубины души.

Он больше не собирается меня насиловать?

Или он… действительно больше меня не хочет?

Спас, проверит у врачей и… оставит жить здесь, у Фуэнтесов?

Хотя Фуэнтесы наверняка мертвы… Даже представить не могу, что и как теперь со мной будет.

— Ты готова, Анхела? — Рейес спрашивает, не оборачиваясь.

— Да. Я, наверное, могу идти сама…

— Не надо, «сама». Я донесу быстрее, — теперь он смотрит на меня. Взгляд сосредоточенный и темный.

Рейес надел белую рубашку и черные брюки. Он выглядит, как обычно. Как тот человек, который все время меня мучил.

Но теперь я вижу все немного по-другому.

— Не приучай меня к рукам, Рейес. У тебя… рак. Это слишком жестоко мне… привыкать.

— Жестоко постоянно звать меня Рейесом, Анхела. Вполне можно и Диего. А рака у меня нет. Я соврал Раулю, а он, видимо, что-то всем наплел. Чика! — последнее, что я вижу, это как смуглое лицо Рейеса резко бледнеет.

* * *

Сквозь темноту я слышу мамин голос и не хочу просыпаться.

Рейес. Камера. Захват поместья Фуэнтесов. Рейес. Рак. Нет рака.

Рейес кому-то соврал, а я вообще не представляю, кому и как теперь верить.

Рейес не обязан мне отчитываться или говорить правду. Он мне лично и не врал… но в голове такая каша, что хочется спать и не просыпаться.

И пусть мама поет песню, которую пела мне все детство.

Мамочка…

Я все-таки открываю глаза.

Комната незнакомая, зато мама настоящая.

Я хватаю ее за руку, рука теплая и ни во что не превращается, как во сне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мамочка… Как ты тут?..

— Солнышко мое, — она наклоняется и целует меня в щеку, — проснулась.

— Где мы, мама? Как ты?..

— Я хорошо, Анхелика. Мы у Фуэнтесов. Представляешь, Диего Рейес доставил нас с папой сюда на вертолете.

— А я… Что со мной?

— Тебе стало плохо, и Рейес срочно позвал лечащего врача Фуэнтесов. Тебе сделали укол, и ты уснула. Потом приехали врачи из больницы, тебя осмотрели и ничего страшного не нашли. Ну а затем прилетели мы с папой.

— А где папа сейчас? И где Рейес?

— Папа празднует с Рейесом.

Это звучит настолько невероятно, что я внимательно вглядываюсь в мамино лицо. Она шутит?

— Что празднуют?

— Диего попросил у нас с отцом официальное разрешение с тобой встречаться, и мы его дали, — мама довольно улыбается.

— Почему ты называешь его… Диего?

— А как мне еще называть твоего поклонника?

— Поклонника?! Вы меня ему продали?!

— Нет, Анхелика, — мама ласково гладит меня по голове, — он никак не тянет на покупателя. На парня, который реально волнуется, понравится ли он родителям девушки — да. Мы всего лишь приняли его подарки.

Какой стыд…

— Мама, это просто невыносимо…

— Невыносимо придумывать проблемы на пустом месте, Анхелика. Парень явно заинтересован в тебе.

— Но Диего Рейес не какой-то там парень!

— Что-то я не заметила у него хвоста или рогов. Не усложняй, Анхелика. У него есть деньги и власть, но он просто мужчина, который нуждается в любви, ласке и в хорошем тыле. Будь мудрее.

— И папа тоже так считает?

— Да, милая. У него тоже хватает опыта, чтобы оценить отношение Диего к тебе.

— Мам, ты придумываешь. Рейес мне ничего такого не говорил.

— А он сам еще не вполне понимает, что чувствует. Это мне со стороны виднее. Я вышла замуж сама и уже выдала старшую дочь. У меня полно вышедших замуж сестер и племянниц. Я знаю, как выглядит мужчина, которому ты важна.

— Мамочка, ты просто давишь.

— Ну, только очень немного, Анхелика. Не тушуйся. Можешь замучить Диего, если хочешь. Он весь твой.

Угу, как же.

— Ты не хочешь защитить от Рейеса свою дочь? Ты же знаешь, что о нем говорят!

— Люди много болтают, милая. Мы с папой мешать не будем. Разбирайтесь с Диего сами. Если он тебя серьезно обидел, и ты хочешь отыграться, отыгрывайся. Это любовь, Анхела. Она, как море, не только штиль.

— А что сейчас? Я должна встать и пойти отдаться Рейесу?!

Мама мрачнеет.

— Не говори глупости. Сейчас мы обрадуем Диего, что ты проснулась, а дальше нас с тобой отвезут домой ко всем.

— Куда?

— Диего переселил нас всех к себе в крепость. Туда. Мерседес пока тоже там. Я так по всем вам соскучилась!

— И что, Рейес вообще не будет меня трогать?

— Не знаю дочь. Он сказал тебя покормить, забрать папу, и поедем домой все вместе. С остальным вы сами разберетесь.

Глава 16. Страхи. Диего

ДИЕГО

Блять. Вот зря я одновременно предложил звать меня по имени и о раке сказал. То есть, что рака у меня нет. Такими темпами он точно будет — когда Анхела кренится и падает, у меня вся жизнь перед глазами мелькает.

Я подхватываю чику на руки, но она не открывает глаза.

Нервное истощение, ужас, Раулито сраный, нежелание в больницу ехать — да, блять, что угодно.

Целый день все идет не так. Неправильно. Но я знаю, что делать.

Анхела не поедет в больницу. Не хочет, не надо. Врачи приедут к ней сюда.

Она все еще без сознания, и я почти бегом несу ее в гостевые покои Фуэнтесов. Здесь почти никто не жил и нет их херовой энергетики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Скверно так думать о покойниках, но они жили как попало, а кончили вообще паскудно.

Мне срочно нужен их семейный врач.