Что уж, мы уж, раз уж, так уж... - Николай Кудрявцев

— Так вы считаете себя королями? — Никанор удивленно смотрел на Экономиста.

— Мы же на самом верху иерархии. — Пожал тот плечами. — Все остальные являются пешками.

— А вам, там, наверху, — домовой показал пальцем на кресло, — не говорили, что королями не становятся, а рождаются? А вас не смущает то, что терминология взята из монархии, а не из демократии? Вы не перепутали шахматы с шашками?

— А какая разница? — Экономист снова пожал плечами.

— Разница в правилах или законах, если вам так больше нравится. Монархия, шахматы, фигуры — все это предполагает наличие благородства. Даже терминология военная, потому что армия (имеется ввиду монархия) синоним чести. Если пешкой жертвуют, то стараются не продешевить, или делают это в критической ситуации. Ходить можно во всех направлениях. А демократия — это шашки. Все лезут напролом. Назад, то есть исправит ошибку, не имеешь права. Все равны, и каждый может пролезть в дамки. А в дамки можно пролезть, только за чей-то счет. Тихой сапой пробираешься в уголок, подставляешь под удар своего ближнего и, хоп! Ты дамка. И правила демократические. Если есть возможность, то должен жрать, жрать, жрать! Не важно, что потом лопнешь или пронесет. Не будешь жрать, значит, ты против демократии. А если против демократии, то не допускаешься до игры. А хочешь вступить в ВТО или ЕЭС, то для тебя игра в поддавки придумана. Угробишь свой народ, и ты победитель. — Никанор на мгновение замолчал, глядя на депутата. — Так что, не очень-то задирайся. Вы не короли и даже не дамки. Вы члены! Члены думы, члены правительства, члены всевозможных комитетов и правлений. — Домовой плюнул на пол. — Еще что можешь сказать?

— Я больше ничего не знаю. — Экономист затаил дыхание. — Вы меня не убьете?

Ему никто не ответил. Все отошли в сторонку, оставив Экономиста в одиночестве, чтобы ничто ему не мешало погадать на свою дальнейшую судьбу.

Сами друзья, сгрудились вокруг Ивана и решали загадку под названием: "достаточно ли данных, чтобы найти оператора Барсова". Данных, конечно, было маловато. Ну, на самом деле, телецентр это не двухкомнатная квартира, а целый маленький городок на фундаменте. А с другой стороны, как сказал Брыня, можно пошуршить и в отделе кадров, а это уже и телефон, и домашний адрес.

Никанор предложил свою версию поиска. Он с братьями врывается в телецентр и прочесывает его насквозь. Остальные же в это время, блокируют все ходы и выходы, и всех впускают, но никого не выпускают.

Семен согласился со своим братом, но с маленькой оговоркой. Он предложил сломать все ходы и выходы, кроме центрального. Его поддержали, потому что охранять одну дверь, всегда легче.

— Так даже в метро делают. — Весомо аргументировал свою идею Семен. — Я сам видел.

Возразить было трудно, потому что раз уж так делают в метро, то на телецентре сам Бог велел.

Так и порешили. Семен ломает, потом в составе своих братьев прочесывает телецентр. Брыня охраняет единственный вход-выход, и никого не выпускает. Если ситуация выйдет из-под контроля, то Боян усыпит всех.

Осталось решить один вопрос.

— Что будем делать с обитателями этого дома? — Озвучил его Иван.

Все уставились на Экономиста. Тот заподозрил неладное и затаил дыхание.

— Усыпить их надо. — Предложил Сидор. — Боян сказал, что гарантирует три дня мертвого сна.

— А мне, вот, одна вещь покоя не дает. — Задумчиво произнес Брыня.

— Ты ее почеши или забинтуй. — Подсказал Никанор. — Можешь выбросить, если вещь ненужная.

— Да я не о том. — Отмахнулся витязь. — Я, вот думаю, что если нас хотели допросить, значит, так велел шеф. Значит, ему должны доложить о результатах допроса?

— Да-а-а. — Переваривая услышанное, протянул Иван. — Ну, и?

— Ну, и, если Экономист уснет, то шеф не получит доклада. — Подсказал Сидор.

— Будет звонить сам и не дозвонится. — Продолжил Семен.

— Поймет, что мы владеем ситуацией. — Догадался Никанор.

— И может дать приказ убить заложника. — Закончил Брыня.

В комнате воцарилась тишина. Такой расклад был нежелателен.

— Вот если бы Боян смог усыпить шефа по телефону? — Подумав, произнес Иван, и снова погрузился в раздумье.

— Так, я могу сбегать и узнать. — Предложил свои услуги Сидор.

— Давай, братишка, сбегай. — Попросил Никанор.

Сидор сорвался с места и исчез в стене. Друзья развернулись к Экономисту. Их лица не предвещали ничего хорошего. Депутат начал, вопреки своему желанию, потеть. Он пытался угадать, что задумали его бывшие пленники, но все его рассуждения, сводились к тому, что вскрытие все же состоится. Он даже попытался представить себе, как это будет происходить. Его воображение нарисовало такую картину, что лучше бы он был среди жителей гибнущей Помпеи.

Молчание затягивалось. Экономист, без устали работая над великим творением "Гибель депутата", подошел к черте обширного инфаркта. Положение спас, а точнее, выбил его из колеи, Сидор, ворвавшийся в пыточную. Он был очень радостный и возбужденный. Друзья развернулись к нему, оставив Экономиста в относительном покое.

— Боян сказал, что усыпит! — Прокричал Сидор на ходу. — Только телефон нужен и номер шефа. Твердолобый с нами не приехал. У него наш хвост поет, как глухарь на токовище. Он решил ковать железо, не отходя от покореженной машины. Так что, вся надежда на Экономиста.

Иван показал головой на безвольного депутата. Сидор направился к креслу.

— Ну, что? — Спросил он, подходя к креслу. — Все токсины из себя выдавливаешь? Деньги на мобильном не закончились?

— А… э-э-э… не-е-е…

Сидор повернулся к своим друзьям.

— Вы что с ним сделали?

— Да, он придуривается. — Ответил Никанор и подошел к Экономисту. — Слышь, ты, осетр с запашком. Гони мобилу!

Депутат закивал головой, давая понять, что он все понял и сделает в лучшем виде, зашарил у себя на поясе и, через некоторое мгновение, протянул Никанору свой мобильный.

— Номер шефа! — Рявкнул домовой.

— Там… — Экономист показал пальцем. — В контактах, литера «А».

Никанор пробежался пальцем по кнопкам, посмотрел на высветившийся номер и протянул мобильник брату.

— Беги к Бояну, нажмешь на эту кнопку, дождешься, когда шеф подключится, и дудите колыбельную.

Сидор, слушавший объяснения брата с серьезным лицом, широко улыбнулся, схватил мобильник и исчез. Экономист, видя, что его мобильнику приделали ноги, улыбнулся Никанору и сказал:

— Можете оставить его себе. — Потом тяжело вздохнул, словно у него отобрали депутатский мандат, и добавил. — Я себе еще…

Домовой не стал слушать, он подошел к друзьям.

— Ну, как он там? — Спросил Брыня.

— А! — Никанор махнул рукой. — Совсем плохой. Никакого энтузиазма.

— Энтузиазм, обратно пропорционален карьерному росту. — Неожиданно для себя выдал Семен.

Все уставились на гаражного. Сидор, даже дернулся, чтобы погладить его по голове. И в этот миг зазвучала музыка.

С первых аккордов музыка заставила забыть все, что перед этим, занимало умы слушателей. Она обратила на себя внимание, но на этом не остановилась. Она вероломно захватила и заполнила все, куда смогла проникнуть. Слушатели, зачарованные мелодией, забыли о своих проблемах и погрузились в полное умиротворение. Веки стали наливаться свинцом и закрывать затуманенный взор. Наступившая темнота поплыла, превращаясь в спираль, удалявшуюся в бесконечность. Спираль стала менять цвет в определенной последовательности, создавая ненавязчивую пульсацию. Мозг перестал контролировать работу мышц. Тело блаженно расслабилось.

Брыня заразительно зевнул, издав протяжный звук и щелкнув зубами. Его примеру последовали остальные, завершая зевок показом кулака витязю. Тот, в свое оправдание, смог только повторить зевок. Друзья, с готовностью, сделали то же самое.

Одному Богу известно, чем бы все это закончилось, если бы мелодия продолжала завораживать. Но, то ли колыбельная была короткая, то ли Боян сам стал засыпать, только дудочка внезапно замолчала. Друзья облегченно вздохнули.

— Я не понял. — Никанор посмотрел на Брыню. — Ты нас дразнил, или зубами хвастал?

Витязь, еще полностью не вписавшийся в реальность, не знал, что ответить на упрек домового. Из затруднительного положения, его спас Сидор, как всегда появившийся внезапно.

— Сработало! — Заорал он прямо от стены. — Вот! Послушайте!

На него зашикали, показывая на кресло, в котором сладко посапывал Экономист, пуская слюну на подбородок.

— Ерунда! — Не снижая громкости, отмахнулся Сидор. — Трое суток, их из лап Морфея, никакой доктор не выдернет. Я, тут, пнул одного по дороге, и ничего. Спит, как сторож на складе стройматериалов.

— А как шеф? — Спросил Иван.

— На, послушай. — Тюремный протянул Ивану мобильник Экономиста.