Богатый китаец для Ани. (не)любовь (СИ) - Семс Александр

— Да, так действительно многие думают. Без шуток… Очень многие.

Они выпили, залпом, словно рюмку водки, по чашке двойного эспрессо. И молча посмотрели друг друга. Вечеринки с девушками, бизнес — многое было и будет. Но думающая прослойка есть в любой стране — она же и должна мыслить категориями поколений.

Принесли еще эспрессо. Теперь уже не двойной. Пошел сильный — сильный дождь. Порт начал затягивать туман. Очень быстро. Даже немного по-киношному. Здесь можно было бы снять драматичный момент какого-то эпичного фильма. Но не в этот раз. Может позже, через год-другой.

— Ван Чан Ли, с точки зрения бизнеса ты говоришь правильные вещи.

— Да, нужно развиваться.

— Ван Чан Ли, но вот теперь подумай о том, как это завернуть в историю, которую не перепишешь.

— Не знаю…

— Рано сдаешься.

Кофе немного подымился на столе. Чуть остыл и был выпит так же быстро. Обе чашки, почти синхронно, поставили на стол. Покрытие стола было отчасти стеклянным — звон был хорошо слышен. Может это разбились юношеские иллюзии, и началось взросление, мышление не только о себе, любовницах, делах и интригах, но и мышление о чем-то большом — исторических реалиях.

— Сенчи, думаю

— … ты уверен в своих мыслях, что хочешь произнести вслух?

— Да, Сенчи — это все серьезнее чем я и Аня думали, я хочу отказаться от этой авантюры.

— Вот так быстро?…

— Ну я это не потяну.

— Не расстраивай меня Ван Чан Ли, я вижу в тебе возможно то, чего ты сам не видишь.

— И что же это?

— Эта русская девушка сделала из тебя сильного мужчину. Она соблазнила тебя, но не использовала. Она идет вместе с тобой за руку вперед, она не использует тебя, а трудится вместе с тобой. Цени это! Цени ее мудрость!

— Я ценю…

— Я вижу, что недостаточно.

— Хорошо.

— …

Нет тех слов, что описали бы точно состояние Ван Чан Ли, Сенчи в этот момент — проще, совсем проще говоря — торжественное волнение.

— Ван Чан Ли, сдаваться и делать шаг назад точно не стоит.

— Тогда как мне поступить?

— Ну так подумай…

— …

Дождь усиливался. яростно бил по стеклам. Темнело. Тучи заволокли небо.

— Ван Чан Ли, я вижу в тебе себя молодого. Но я был не настолько смел, у меня не было кого-то вроде твоей Ани.

— Спасибо. Я ценю.

Немного, совсем понемногу дождь прекращался. Радуги не будет. Но небо совсем скоро посветлеет.

— Ван Чан Ли, твой возраст сейчас — это точка возможностей. Ты много что умеешь, много чего сделал. И сейчас мог бы подняться на самый верх.

— Сенчи, я испытываю страх.

— Ты думаешь что один такой?

— …

— Все его испытывают. Это нормально. Главное то не сам страх, а что ты сделаешь с этим чувством — как направишь его в нужное тебе русло.

Совсем перестал бить по окнам. Думается, еще немного, и прекратится. Но это самое “немного” может затягиваться. Как обычно в жизни и бывает.

— Ван Чан Ли, у тебя все получится.

— Кажется есть идея — подать это как временную меру — усилиться за счет чужестранцев, а потом ассимилировать их и стать еще сильнее.

— Ну вот уже мысль пошла. А не сопли эти… Молодец!

— Скажем, на 10 лет будет действовать эта мера. А потом паспорт страны получат сильнейшие. Самые полезные.

— Верно. Так и делают мудрецы. Не “рубят с плеча”, а дают обстоятельствам случиться в выгодном им свете.

— Так и поступим.

— Да

Разговор получился длинным по времени, но коротким по количеству слов. Ван Чан Ли не привык к настолько серьезным темам, видимо сейчас стоит начать привыкать. Поэтому он немного побаивался Старика Сенчи. И вместе с тем — сильно его уважал.

Из района, где находился Порт, до офисных кварталов, в которых жил и работал Ван Чан Ли, расстояние было немалое. И он решил пройти его пешком.

Дождь медленно завершался. На небе стало светло. Но не сильно ярко. Можно сказать, совсем не ярко — странное жизненное ощущение, когда печаль уже прошла, а радость еще не наступила. Нечто промежуточное. Из-за сильного дождя пыль вся прибилась к асфальту, к земле. Стало нехарактерно для этого района свежо. Крайне нехарактерно.

Слева у туннеля через магистраль Ван Чан Ли заприметил нищего, что просил милостыню в месте, где толком и не ходит.

— Спасибо, добрый человек.

— Немного денег, сколько было наличных.

— Спасибо большое!

— Почему ты здесь стоишь? Ту никто почти не ходит.

— Вы правы, добрый человек. Только те, что с порта возвращаются пешком.

— И много таких?

— Нет, добрый человек, очень мало.

— Тогда езжай туда, где много людей — может накидают денег побольше, сытнее поешь.

— Спасибо, дорогой добрый человек.

— Ты слышал что я сказал? Ау?

Ван Чан Ли как-то странно сердился за то, что человек, которого он видит в первый раз в своей жизни так глуп и нелогичен. Как будто через осуждение его он хотел самому себе сказать — “я то не такой”, “я точно не такой”.

— Добрый человек, здесь я стою, потому что здесь дом мой был.

— Прямо здесь?

— Да, и прожил я в нем всю жизнь.

— …

— А потом пришли люди важные и все разрушили, ничего не заплатили, я и в центре города-то никогда не бывал. Я здесь выращивал на огороде еду, торговал по выходным.

— …

— Сейчас не знаю что и делать. Да и старый я.

Ван Чан Ли вспомнил слова об истории страны, в которой родился. О Сенчи, который не только сегодня, часто и в прошлом ему твердил и твердил про то, как важно помнить корни свои и думать об обществе в целом, не только о себе. И вот оно — общество. Общество, о котором он и думать не думает, находясь за стенами небоскреба. А ведь он может стать честным человеком и помогать не только себе, но и всем. Как же дальновидна Аня. Она разглядела в нем ту человечность, которую он кажется сам в себе уже и не видел.

— Ден, привет.

— Привет.

— Приезжай за мной.

— А где ты?

— Около эстакады, слева от порта.

— Хорошо, полчаса и буду.

— И еще…

— Что?

— Возьми большую машину. Человека тут захватим с собой.

— Старика Сенчи?

— Нет, другого старика.

— Кто это?

— Не важно, я и имени его не спросил.

Ден приехал и увидел как Ван Чан Ли, уважаемый человек, сидел рядом с этим несчастным потерянным в жизни мужчиной. Судя по всему, он давно, несколько месяцев нормально не ел, не спал, не мылся.

— Ван Чан Ли, привет.

— Ден, познакомься, это Ван Ху.

— Ван Ху, здравствуйте.

— Он поедет с нами. Меня оставь в центре у воды, на том перекрестке. Ему сними гостиницу на два дня. И за эти дня найди и купи простенькую квартиру на окраине. Чтобы цивилизованно.

— Хорошо, я знаю пару районов таких. Там чисто.

— Отлично.

Ван Чан Ли сегодня стал другим человек. Нет, он не перестал быть самцом, лидером, он просто повзрослел и вспомнил, что есть не только он и его окружение — есть разные люди.

— Ван Чан Ли, что-то еще?

— Дай ему наличными 5 тысяч долларов.

— Он их пропьет же.

— Нет, он не такой. Он честный трудяга.

— Хорошо.

— …

Взгляд Ван Чан Ли был воодушевленный и пустой одновременно. Не часто такое увидишь в людях. Пожалуй будет честно сказать, что Ван Чан Ли в таком образе никогда не представал перед Ден. А может и вообще не перед кем.

— Ден, послушай.

— Да, наверно ты езжай с Ван Ху сам на машине и все сделай.

— А вы?

— Я еще пройдусь пешком.

— Что-то еще? Какие распоряжения будут еще по Ван Ху?

— Спроси у него что за уроды с ним все это сделали. Подменили документы, может он что вспомнит. Кто те, что выкинул его на улицу.

— Хорошо.

— И еще — пусть он помогает по складским делам по нашей логистике в Турцию.

— Взять его в штат?

— Да, дай рыночную зарплату, без особых привелегий. Пусть трудится как он умел всегда в жизни — честно и на результат.

— Ван Чан Ли, мы будем это как-то использовать в вашей предвыборной кампании?